Сонет 131. Уильям Шекспир - Адела Василой
.
Капризна и не в меру деспотична,
Хоть красоты - отнюдь не эталон,
Но видя, как люблю я фанатично,
Тиранишь,исторгая горький стон.
.
Ты бриллиант бесценный, кроме шуток,
Хоть мне противоречат иногда...
Твоё лицо, в любое время суток,
Мне стонов ряд исторгнет без труда.
.
Клянусь порой себе неоднократно,
Они мои свидетели о том:
Лицо смуглянки более прекрасно,
Чем бледный лик без искры света в нём.
.
Ни в чем ты не черна, лишь чуть надменна,
Клеветники ж болтают неизменно.
.
.
Sonnet 131 by William Shakespeare
.
Thou art as tyrannous, so as thou art,
As those whose beauties proudly make them cruel;
For well thou know'st to my dear doting heart
Thou art the fairest and most precious jewel.
Yet, in good faith, some say that thee behold
Thy face hath not the power to make love groan:
To say they err, I dare not be so bold,
Although I swear it to myself alone.
And, to be sure that is not false I swear,
A thousand groans but thinking on thy face
One on another's neck do witness bear
Thy black is fairest in my judgment's place.
In nothing art thou black save in thy deeds,
And thence this slander as I think proceeds.
.
.
Подстрочник Шаракшанэ.
.
Ты так деспотична -- при том, какая ты есть*, --
как те, чьи прелести делают их надменными и жестокими,
так как ты хорошо знаешь, что для моего любящего безумно сердца
ты -- самый прекрасный и драгоцлИЦОенный бриллиант.
Все же, право, некоторые, кто тебя видят, говорят,
что у твоего лица нет власти вызывать стенания любви;
сказать, что они заблуждаются, я не смею,
хотя я клянусь в этом себе самому.
И, чтобы подтвердить, что не ложь то, в чем я клянусь,
тысяча стонов, стоит только мне подумать о твоем лице,
один за другим [один у другого на шее], свидетельствуют,
что твоя чернота светлее [прекраснее] всего в моем суждении.
Ни в чем ты не черна, кроме как в твоих поступках,
и отсюда, я думаю, происходит злословие о тебе.
---------
* Т.е. при том, что ты не удовлетворяешь критериям красоты.
.
.
Сонет 132. Уильям Шекспир - Адела Василой
.
Люблю твои глаза - они жалеют,
Что без причин мне причинила боль,
Пренебрегаешь... что того больнее?
Одеты в траур, и черны, как смоль.
.
Очаровательное состраданье,
Очам и Солнце утром не пример -
Восток не красит ярким полыханьем,
И звёзды светят не на тот манер,
.
Чтобы украсить Запад тем сияньем,
Каким глаза твой украшают лик.
Тебе придал бы траур обаянье -
Одень его, я к чёрному привык...
.
А я готов уродов тех проклясть,
В ком не видна моей смуглянки масть!
.
.
Sonnet 132 by William Shakespeare
.
Thine eyes I love, and they, as pitying me,
Knowing thy heart torments me with disdain,
Have put on black, and loving mourners be,
Looking with pretty ruth upon my pain.
And truly not the morning sun of heaven
Better becomes the grey cheeks of the east,
Nor that full star that ushers in the even
Doth half that glory to the sober west,
As those two mourning eyes become thy face.
O let it then as well beseem thy heart
To mourn for me, since mourning doth thee grace,
And suit thy pity like in every part.
Then will I swear beauty herself is black,
And all they foul that thy complexion lack.
.
.
Полстрлчник А.Шаракшанэ
.
Твои глаза я люблю, и они, будто жалея меня,
зная, что твое сердце мучит меня пренебрежением,
оделись в черное, как любящие в трауре,
глядя с очаровательным состраданием на мою муку.
И поистине, утреннее солнце небес
не красит так серые щеки востока,
и та яркая звезда, которая знаменует приход вечера,
вполовину так не придает великолепия мрачному западу,
как эти два глаза в трауре красят твое лицо.
О пусть тогда твоему сердцу также подобает
быть в трауре по мне, ибо траур украшает тебя,
и одень так же в черное всю твою жалость.
Тогда я поклянусь, что сама красота черна,
и отвратительны все, у кого нет твоей масти.
.
.
Сонет 133. Уильям Шекспир - Адела Василой
Втройне я раб, ведь ты меня лишила
Трёх милых мне сердец, средь них мой друг!
Отравою измены опоила
И вовлекла нас в свой порочный круг.
.
Будь проклята! Коль, жалости не зная,
На раны зришь с ухмылкой на лице...
Жестокие глаза! Смотрю, стеная -
Ты всё моё присвоила себе!
.
Стальная грудь - что камера для пыток,
Мы пленники, коль так судил нам рок,
Но друга пощади, и зла избыток
Дай мне испить - бери с меня оброк.
.
Изволь сердечко друга мне отдать...
Нет, милосердия напрасно ждать!
.
.
Sonnet 133 by William Shakespeare
.
Beshrew that heart that makes my heart to groan
For that deep wound it gives my friend and me!
It's not enough to torture me alone,
But slave to slavery my sweet'st friend must be?
Me from myself thy cruel eye hath taken,
And my next self thou harder hast engrossed:
Of him, myself, and thee, I am forsaken,
A torment thrice threefold thus to be crossed.
Prison my heart in thy steel bosom's ward,
But then my friend's heart let my poor heart bail;
Whoe'er keeps me, let my heart be his guard,
Thou canst not then use rigor in my jail.
And yet thou wilt; for I, being pent in thee,
Perforce am thine, and all that is in me.
.
.
Подстрочник А.Шаракшанэ
.
Будь проклято то сердце, которое заставляет мое сердце стонать
из-за глубокой раны, которую оно наносит моему другу и мне!
Неужели недостаточно мучить меня одного,
но мой драгоценный друг должен стать рабом рабства?
Меня у меня самого отняли твои жестокие глаза,
а мое другое [ближайшее] "я" еще прочнее присвоено тобой;
я лишен его, самого себя и тебя --
трижды тройная пытка, которую нужно вот как пресечь:
заточи мое сердце в стальной камере своей груди,
но тогда позволь моему бедному сердцу выкупить собой сердце друга;
кто бы ни держал меня в заточении, пусть мое сердце будет его* стражем,
тогда ты не сможешь жестоко обращаться со мной в моей тюрьме.
И все же это будет жестоко, так как я, запертый в тебе,
волей-неволей становлюсь твоим, а со мной -- и все, что во мне.
.
.
Сонет 134. Уильям Шекспир - Адела Василой
Увы, я понял, что теперь он твой,
Я сам теперь не тот, я твой заложник.
Верни мне прежнего себя... порой,
Он станет утешеньем мне, возможно.
.
Но другу ты свободу не вернёшь,
Он же гарант и пленник твой, конечно.
Ты, алчная, дрожишь за каждый грош,
А он красы твоей поклонник вечный.
.
Мой друг стал должником из-за меня,
И ты тотчас его связала словом,
Обманной речью и хвалой маня...
Его считаешь ты своим уловом!
.
Ты нас используешь - нет горше доли...
Он платит долг, но не видать нам воли!
.
.
Sonnet 134 by William Shakespeare
.
So, now I have confess'd that he is thine,
And I myself am mortgaged to thy will,
Myself I'll forfeit, so that other mine
Thou wilt restore, to be my comfort still:
But thou wilt not, nor he will not be free,
For thou art covetous and he is kind;
He learned but surety-like to write for me
Under that bond that him as fast doth bind.
The statute of thy beauty thou wilt take,
Thou usurer, that put'st forth all to use,
And sue a friend came debtor for my sake;
So him I lose through my unkind abuse.
Him have I lost; thou hast both him and me:
He pays the whole, and yet am I not free.
.
.
Подстрочник А.Шаракшанэ
.
Итак, теперь я признал, что он твой,
а я сам -- заложник твоей воли;
я откажусь от прав на себя, так чтобы другого меня
ты возвратила, и он всегда был моим утешением.
Но ты этого не сделаешь, и он не будет свободным,
так как ты алчная, а он добрый;
он стал, как гарант, подписываться за меня
под обязательством, которое теперь так же прочно связало его.
Ты используешь его поручительство твоей красоте,
как ростовщик, который все оборачивает к прибыли,
и привлекаешь к суду друга, который стал должником из-за меня,
так что его я теряю из-за того, что ты жестоко злоупотребляешь мной.
Его я потерял; ты обладаешь и им и мной.
Он платит сполна, и все же я не свободен.
.
.
Сонет 135. Уильям Шекспир - Адела Василой
.
У прочих женщин есть свои желанья
Оно есть у тебя - я, твой Уилл*,
Есть и второй - ягнёнок на закланье...
Нет никого, кто б так тебя любил!
.
Но ты всегда была любвеобильна,
(Мне кажется, хватило б одного),
Вдобавок, есть и третий - тоже Уильям!
Присвоила и друга моего...
.
Ну почему к другим ты благосклонна,
Неужто опостылел мой "will"?
Ведь море, хоть полно воды - бездонно,
И принимало дождь, что было сил!
.
Не отвергай и ты, с Уиллом, нас,
И спрячь в свою шкатулку, про запас.
.
.
Sonnet 135 by William Shakespeare
.
Whoever hath her wish, thou hast thy Will,
And Will to boot, and Will in overplus;
More than enough am I that vex thee still,
To thy sweet will making addition thus.
Wilt thou, whose will is large and spacious,
Not once vouchsafe to hide my will in thine?
Shall will in others seem right gracious,
And in my will no fair acceptance shine?
The sea, all water, yet receives rain still,
And in abundance addeth to his store;
So thou being rich in Will, add to thy Will
One will of mine, to make thy large Will more.
Let no unkind, no fair beseechers kill;
Think all but one, and me in that one Will.
.
.
Подстрочник А.Шаракшанэ
.
до этих пор, ради любви, исполни, милая, мои любовные притязания.
Мое желание пополнит сокровищницу твоей любви --
да, наполнит ее желаниями, и одно будет моим.
В отношении вещей крупных мы легко доказываем,
что в составе числа один не стоит ничего;
поэтому пусть в этом числе я пройду неучтенным,
хотя в описи твоего изобилия я должен быть одним.
Считай меня за ничто, только, будь добра, считай,
что я, ничто, являюсь чем-то милым для тебя.
Сделай только мое имя своим любимым и люби его всегда,
и тогда ты будешь любить меня, так как мое имя -- Уилл.
.
* Сонеты 135 и 136 построены на изощренной игре со словом "Will/will".
Написанное с заглавной буквы, оно, по всей видимости, является сокращением имени "William". Исследователи высказывают разные мнения относительно того, сколько "Уиллов" здесь имеется в виду; большинство считают, что по меньшей мере два -- поэт и муж, либо другой возлюбленный Темной Леди (под которым можно понимать Друга). С другой стороны, "will" может означать "воля", "желание", "объект желания (в том числе сексуального)". Сонеты содержат целый каскад намеков явно эротического свойства, которые, однако, трудно однозначно истолковать.
.
.
Сонет 136. Уильям Шекспир - Адела Василой
Коль бросит злой упрёк тебе душа,
О том, что вдруг я встал излишне близко,
Напомни - я твой Уилл*, она сама
Уверилась, что в "will"-ах мало риска.
.
Ты для любви исполни мой "will",
И положи в шкатулку удовольствий,
Пусть не иссякнет твой любовный пыл -
Мои желанья не иссякнут вовсе!
.
В числе сокровищ, хоть оно одно,
Послужит мне немалым утешеньем,
Пусть в груде той бесценной я - пичто,
Сей эпизод не стоит сожалений.
.
А имя "Уилл" ты полюби, тогда,
Любим тобой я буду навсегда!
.
.
Sonnet 136 by William Shakespeare
.
If thy soul check thee that I come so near,
Swear to thy blind soul that I was thy Will,
And willl thy soul knows is admitted there;
Thus far for love, my love-suit, sweet, fulfil.
Will will fulfil the treasure of thy love,
Ay, fill it full with wills, and my will one.
In things of great receipt with ease we prove
Among a number one is reckoned none:
Then in the number let me pass untold,
Though in thy store's account I one must be;
For nothing hold me, so it please thee hold
That nothing me, a something sweet to thee.
Make but my name thy love, and love that still,
And then thou lovest me for my name is Will.
Сонет 136 построен на игре слов "Will" (от имени автора "William")
и "will" (пишется и звучит так же, как слово, означающее "желание").
.
.
ПОдстрочник Шаракшанэ
.
Если твоя душа тебя упрекнет за то, что я слишком приблизился,
поклянись свой слепой душе, что я -- твой Уилл,
а желания, как твоя душа знает, приняты тобой, --
до этих пор, ради любви, исполни, милая, мои любовные притязания.
Мое желание пополнит сокровищницу твоей любви --
да, наполнит ее желаниями, и одно будет моим.
В отношении вещей крупных мы легко доказываем,
что в составе числа один не стоит ничего;
поэтому пусть в этом числе я пройду неучтенным,
хотя в описи твоего изобилия я должен быть одним.
Считай меня за ничто, только, будь добра, считай,
что я, ничто, являюсь чем-то милым для тебя.
Сделай только мое имя своим любимым и люби его всегда,
и тогда ты будешь любить меня, так как мое имя -- Уилл.
* Сонеты 135 и 136 построены на изощренной игре со словом "Will/will".
Написанное с заглавной буквы, оно, по всей видимости, является сокращением имени "William". Исследователи высказывают разные мнения относительно того, сколько "Уиллов" здесь имеется в виду; большинство считают, что по меньшей мере два -- поэт и муж, либо другой возлюбленный Темной Леди (под которым можно понимать Друга). С другой стороны, "will" может означать "воля", "желание", "объект желания (в том числе сексуального)". Сонеты содержат целый каскад намеков явно эротического свойства, которые, однако, трудно однозначно истолковать. до этих пор, ради любви,
* Сонеты 135 и 136 построены на изощренной игре со словом "Will/will".
Написанное с заглавной буквы, оно, по всей видимости, является сокращением имени "William". Исследователи высказывают разные мнения относительно того, сколько "Уиллов" здесь имеется в виду; большинство считают, что по меньшей мере два -- поэт и муж, либо другой возлюбленный Темной Леди (под которым можно понимать Друга). С другой стороны, "will" может означать "воля", "желание", "объект желания (в том числе сексуального)". Сонеты содержат целый каскад намеков явно эротического свойства, которые, однако, трудно однозначно истолковать.
.
.
Сонет 137. Уильям Шекспир - Адела Василой
.
Амур, глупец, чем ослепляешь взор?
Глаз смотрят сумрачно, не видя света...
Где красота, не видел я в упор -
Лукавый взгляд поймал меня в тенета.
.
Глаза теперь пристрастны, лгут всегда,
Видать, судьба зайти мне в эти воды...
Мужчины ждут здесь знака, без стыда, -
Но он сулит им беды и невзгоды.
.
Зачем ты мне сковала цепью ум,
Огородив сердечко сказкой рая?
Готовы многие идти на штурм,
Своею эту бухту полагая.
.
Зачем у них оспаривать права?
Не следуй им, дурная голова!
.
.
Sonnet 137 by William Shakespeare
Thou blind fool, Love, what dost thou to mine eyes,
That they behold, and see not what they see?
They know what beauty is, see where it lies,
Yet what the best is take the worst to be.
If eyes, corrupt by over-partial looks,
Be anchored in the bay where all men ride,
Why of eyes' falsehood hast thou forgd hooks,
Whereto the judgment of my heart is tied?
Why should my heart think that a several plot,
Which my heart knows the wide world's common place?
Or mine eyes seeing this, say this is not,
To put fair truth upon so foul a face?
In things right true my heart and eyes have erred,
And to this false plague are they now transferred.
.
.
Подстрочник А.Шаракшанэ:
.
Любовь, слепой глупец [шут], что ты сделала с моими глазами,
что они смотрят, но не видят того, что видят?
Они знают, что такое красота, видят, где она находится,
и все же лучшее принимают за худшее.
Если глазам, испорченным слишком пристрастными взглядами,
суждено встать на якоре в той же бухте, что и другие мужчины,
то почему из неверности глаз ты выковала крючья,
к которым прикован здравый смысл моего сердца?
Почему мое сердце полагает отдельным [огороженным] участком то,
что, как известно сердцу, является общим владением для всех кругом?
Или -- почему мои глаза, видя это, говорят, что это не так,
чтобы прикрыть верностью [добродетелью] такое отвратительное лицо?
В том, что было подлинно верным [добродетельным], мое сердце и глаза заблуждались,
и теперь они преданы этой напасти фальши.
.
.
Сонет 138. Уильям Шекспир - Адела Василой
.
Моя любовь клянется, что верна,
Я верю ей, хоть знаю, что лукавит.
"Наивный парень...,- думает она,-
А истина нам счастья не прибавит."
.
Тщеславно веря, что я вправду юн,
Соединяем ложь и умолчанье...
Зачем ты лжёшь, неисправимый лгун?
А милосердие - не оправданье!
.
Фальшивое доверие - наряд,
Что часто красит личико Любови,
Своих изъянов лакируем ряд
Прекрасной ложью в лицемерном слове.
.
Обманом обоюдным польщены
От ранней юности до седины!
.
.
Sonnet 138 by William Shakespeare
.
When my love swears that she is made of truth,
I do believe her, though I know she lies,
That she might think me some untutored youth,
Unlearnd in the world's false subtleties.
Thus vainly thinking that she thinks me young,
Although she knows my days are past the best,
Simply I credit her false-speaking tongue:
On both sides thus is simple truth suppressed.
But wherefore says she not she is unjust?
And wherefore say not I that I am old?
O, love's best habit is in seeming trust,
And age in love loves not t'have years told.
Therefore I lie with her, and she with me,
And in our faults by lies we flattered be.
.
.
Подстрочник А.Шаракшанэ:
.
Когда моя любовь клянется, что она создана из верности,
я ей верю, хотя знаю, что она лжет, --
что она, возможно, считает меня каким-то наивным юнцом,
несведущим в ловкой фальши мира.
Так, тщеславно веря, что она считает меня юным,
хотя она знает, что мои лучшие дни позади,
я простодушно беру на веру ее лживый язык,
и обеими сторонами простая истина скрывается.
Но отчего она не говорит, что она неверна,
и отчего я не говорю, что я стар?
О, лучшая одежда* любви -- в показном доверии,
а влюбленная старость не любит, когда называют годы.
Поэтому я лгу ей, а она -- мне,
и в своих изъянах мы ложью польщены.
.
.
Сонет 139. Уильям Шекспир - Адела Василой
.
О, не проси простить тебе всё зло,
Что ты жестоко сердцу причинила!
Коль не убила взглядом - повезло,
Но боль от ран терпеть уже не в силах.
.
Отлично зная силу глаз твоих,
Воспользуйся не ею, а словами,
Признайся же, что любишь ты других,
Но не мечи в них дротики очами.
.
Коль вместе - не гляди по сторонам,
Не надо рушить хитростью редуты,
Меня жалея, не кидай врагам
Свой смертоносный взгляд - зачинщик смуты.
.
Ты для меня любого горя злей...
Избавь от боли, взорами убей!
.
.
Sonnet 139 by William Shakespeare
.
O call not me to justify the wrong
That thy unkindness lays upon my heart;
Wound me not with thine eye but with thy tongue;
Use power with power, and slay me not by art.
Tell me thou lov'st elsewhere; but in my sight,
Dear heart, forbear to glance thine eye aside;
What need'st thou wound with cunning when thy might
Is more than my o'erpressed defense can bide?
Let me excuse thee: 'Ah, my love well knows
Her pretty looks have been mine enemies,
And therefore from my face she turns my foes,
That they elsewhere might dart their injuries.'
Yet do not so, but since I am near slain,
Kill me outright with looks, and rid my pain.
.
.
Подстрочник А.Шаракшанэ:
.
О не призывай меня оправдать зло,
которое твоя жестокость возлагает на мое сердце;
рань меня не своими глазами, а языком,
используй свою силу как силу, не убивай меня уловками.
Говори мне, что ты любишь других, но на моих глазах,
душа моя, не бросай взгляд на сторону.
Что за нужда тебе ранить хитростью, когда твое могущество
превосходит то, что моя подавленная оборона может выдержать?
Дай мне извинить тебя так: "Ах, моя любовь хорошо знает,
что ее прелестные взгляды были моими врагами,
и поэтому от моего лица она отводит моих неприятелей,
чтобы они наносили свои раны другим".
Но не делай этого, а поскольку я почти убит,
убей меня совсем своими взглядами и избавь меня от боли.
.
.
Сонет 140. Уильям Шекспир - Адела Василой
Ты жестока, но будь же чуть мудрей,
Терпением не злоупотребляй,
И не внушай злых слов, и будь добрей,
Презрением меня не обливай!
.
Благоразумию учить не смел,
Но лучше бы тебе, коль разлюбила,
Не намекать, что я, мол, не у дел,
И про любовь хотя бы говорила.
.
Я, как больной в преддверии конца,
От знахарей злых истин не приемлю,
Коль я отчаюсь, то попью винца...
Чтоб очернить, готов рыть носом землю!
.
Чтоб ты не пала жертвой клеветы,
Утешь меня явленьем красоты!
.
.
Sonnet 140 by William Shakespeare
.
Be wise as thou art cruel, do not press
My tongue-tied patience with too much disdain,
Lest sorrow lend me words, and words express
The manner of my pity-wanting pain.
If I might teach thee wit, better it were,
Though not to love, yet, love, to tell me so -
As testy sick men, when their deaths be near,
No news but health from their physicians know.
For if I should despair, I should grow mad,
And in my madness might speak ill of thee;
Now this ill-wresting world is grown so bad,
Mad slanderers by mad ears believd be,
That I may not be so, nor thou belied,
Bear thine eyes straight, though thy proud heart go wide.
.
.
Подстрочник А.Шаракшанэ:
.
Будь так же мудра, как ты жестока; не угнетай
моего бессловесного терпения слишком большим презрением,
чтобы печаль не снабдила меня словами, а слова не выразили,
какова моя боль, нуждающаяся в жалости.
Если бы я мог научить тебя благоразумию, было бы лучше если бы ты --
пусть не любила, но, любовь моя, хотя бы говорила, что любишь;
так брюзгливые больные, когда их смерть близка,
не признают никаких новостей от врачей, кроме обещаний здоровья.
Ведь если я отчаюсь, я могу сойти с ума
и в своем безумии могу дурно говорить о тебе,
а в наше время извращенный мир стал таким дурным,
что сумасшедшим клеветникам верят сумасшедшие уши.
Чтобы со мной не было так -- чтобы ты не была оклеветана, --
нацеливай свой взгляд прямо на меня, хотя бы твое надменное сердце промахивалось.