На лампу сел сверчок, и к братьям обратясь,
Сказал: послушайте, друзья, печальный мой рассказ.
Я слушал исповедь остановившихся часов,
И их слова вам передать точь-в-точь готов.
Тихий-тихий скрип, и вот
Замедляют стрелки ход.
Ох, сколько лет мне, кто бы знал,
Чего я в жизни не видал.
Я пробивал час смерти, час рождения,
Час сна, минуты пробужденья,
Часы разлук и встреч, часы сражений, битв,
Часы неистовых и пламенных молитв.
А в чьих домах я только не бывал!
Да, много я через людей познал.
Сначала у вельможи жил,
Стоял в красивой зале,
Но тот имущество пропил
И вещи все продали.
Я видел, плакала жена его
И дочка молодая,
Картежник, он им ничего
В наследство не оставил...
А приобрел меня большой купец,
Но не из старых песен молодец.
Сравнить его могу с колодой:
Здоровяком прослыл чернобородый.
За медный грош готов он был продать
Жену и сына, и седую мать.
Он бил нещадно и держал их в черном теле,
Домашние его покорно все терпели.
Однажды старика хватил удар...
Вновь продали, мой покупатель - антиквар.
И вот где потекли спокойные минуты!
В кругу вещей, сородичей своих
Будил хозяина я каждым утром
И счастлив был я за двоих.
Вокруг меня на стенах, по углам
Старинные вещицы стояли тут и там.
Вот у окна бюро в викторианском стиле,
Вот кресло, вот перо в чернильнице забыли,
Там - старенький комод на низких толстых ножках,
Здесь - треснутое зеркало в разводах и дорожках.
И в жизни всех вещей - покой и тишина,
Как будто здесь решила закончиться она.
Да, так и есть, я сброшу ее бремя,
Как кстати поговорка: всему свое и время,
Я пробиваю свой последний час... один...два...пять...
Сверчок сказал: угас.