Подруга целует, виня и кляня,
под маревый блюз португальской Анголы.
Забудь о печали, послушай меня,
послушай, как ветер ложится на голос.
По берегу жемчуг, по насыпям дрок,
февраль и позёмка цветущей черешни,
звезда перепутья, крамола дорог,
куда безупречней, куда безутешней.
Один к одному жемчуга-маяки.
Ей лет девять сотен умножить на восемь —
хозяйке лишённой притоков реки,
впадающей в осень, в багровую осень.
Пустое: блажен, кто целует одну.
Пустое: свободен, кто губ не считает.
Высок у реки золочёный бамбук,
а выше – клубами взлетевшая стая.
Зима убывает, чему ты не рад?
Любовь не убила, никто не воскреснет,
пропал неединственный названный брат,
бесхозная воля становится песней.
Монета с прорехой, меняй не меняй,
шнурок на запястье заманчиво холост.
Забудь о монетах, послушай меня,
послушай, как ветер ложится на голос.
Обрушилась ночь, на причалах ни зги,
луна разошлась перламутровой молью,
погасли один за другим маяки,
песок открывает объятия морю.
За стенами ждут, дорожа и виня,
несчётные те, за кого не в ответе.
Забудь о причале, послушай меня,
гортань онемеет, останется ветер.