Забили наспех гроб, без слёз,
и вспомнят вряд ли...
Но его душу слышал пёс,
упав на лапы...
Он горе чувствовал нутром
и выл белугой,
когда земли последний ком
присыпал друга...
На морду падал мокрый снег,
слезой став горькой...
Так скорбно плачет человек
над похоронкой.
И разошлись, не вбив креста,
по рюмке треснув...
И усыпальницей холм стал
любви со смертью...
Любви собачьей и конца
бездомной жизни,
когда на свете кроме пса
нет больше ближних.
Когда последнее тепло
и хлеб разделишь -
сам замерзаешь, а пальто,
собаке стелешь...
И прижимаешь, как дитя,
инстинктам вторя,
когда полна душа твоя
тоски и горя...
Никто его не проводил
и не помянут....
Лишь пёс, как памятник, над ним
врос в землю камнем.