И был день весь насквозь бел.И хаживали в нем люди разные. Говорили они, наговаривали. Баско баяли , да мягко стлали;.
Говорили ложись-ко ко стеночке
Чтоб волчку не достать, чтоб болести не добыть, а коли есть она- избыть.
А мы семащек накалим. На завалинку-ть посядем.
Да как запоём-ти! Куды там!
Прусаки с поветей так и прыснут.
Спи-засыпай-ко, милая! Горлинка сизокрылая. Где твой голубок-ти?
Ой,молчим, молчим. Так о чем баить тады? А расскажу тебе казку.
Любишь казки-ти? Хтож не любить?
* * *
Не близко, не далёко в одной деревеньке жил --проживал мужичонка один лядащенькой.
Тощой аки перст. Махонький! А гордой- то какой. Бородёнку задерёт, больши пальцы за кушачишко заправит и похаживат по берегу, паром ожидает . Ожидает вместе с опчеством, а гонор как у купца какого или хозяина парома.
Паром придет, он ещё и запокрикиват на народ, мол- грузись хутчее, не задерживай. Неженатой был, с маткой проживал.
Надумалась матка помирать. В больших годах уже была , да и сыночку за сорок перевалило. Надумалась да и слегла. Мужичонка струхнул. У него-ти никаво окромя матки и не было . Маменька! -голосит.-Вы чего надумали это. А я как же. Поживите еще маленько, я и женюсь даже. Внука дождитесь!
Матка как услышала про внука, привоспряла маненько . Сходи , грит сыну- на старую болотину, там за болотиной сопка немалая да лесок на ней . Тама в айха дух шамана сидит. Взял меня твой отец у моего народа уводом. А была я шаманская дочь. Скажи отцу, что помирать мне рано, а смерть пришла.
Мужичонка и спесь позабыл, топор за пояс засунул , котомку с припасом прихватил и потёк куда велено , только куры из-под ног порскают. Бегит,а сам думает: чудит мать, вишь, что придумала, шаманская она дочь,не иначе горячка у неё.
Долго- ли, коротко ли прибежал мужичонка к старой болотине. Лежит болотина, туманом накрылась, как одеялом, и сопит да дышит, как живая. Булькает в ней штой-та. Мужичонка струхнул да и крикнул: "хто тута есть". "Есть-есть" - откликается болотина.Радостно так, слово еду ей доставили. Или сама пришла. И ни дорожки через нее,ни тропинки, ни гати. Походил мужичонка вдоль края, никаких примет, где пройти можно. Срубил себе слегу. Куды ни ткнёт- везде глыбь. Не вступить. А идти надо. Решил перекусить пока туман-то. Развел мужичонка костерок малый, надел на веточку хлеба кусок да на костре его поджаривает. Дух хлебный потянулся над болотиной, и вот слышит мужичонка хлюп да хлюп по болотине. Не успел и хто там спросить, как из болотины, прямо из тумана глядь- мужичина лезет. Кафтан на нем богатой , да грязноват. Хотел мужичонка по привычке бородёнку задрать да гаркнуть , да спохватился, вдруг гость к добру. А мужик носом потянул и слёзно хлебца попросил: мол сто лет в болоте сижу, вкус хлебца подзабыл, а тут такая оказия. Угости, мужик, хлебцем Христа ради. Мужик по привычке да натуре поворчал, а хлеба добрую половину незнакомцу отдал. Съел незнакомец хлеб, да спрашиват - куда мужик путь держит. Мужичонка слово за слово и рассказал что в айха ему надо.
Вздохнул болотный житель, встал на ноги и сказал "туши костер и пойдем со мною".
Ну, пошли. Подошли к краю болотины, мужик дунул, туман расступился, глядь- гать через болото лежит, да широкая. И пошли они через болото вдвоем, как сотоварищи. Идут,а болотный мужик наставляеть:
-Придёшь в айха, не голоси, место это особое и шума не любит.Там на сосне чайник висит, спроворь костерок, сделай чай, да место шаману приготовь. И тогда зови его со всем уважением.
Добрёл мужичонка сквозь лесок к поляне где айха стоит. Смотрит, стоят наособицу четыре сосны и стволы у них гладкие да белые, словно и не сосны то, а берёзы . Стоят на четыре угла, не далеко- не близко, а так, чтобы промеж их на крепких арканах колодину подвесить.И медный чайник- вот он. Высоко на сучке висит. И родник из-под камня течет. Взял мужичонка ветку с рогулькой, добыл чайник, набрал сухостоя да травок, разжёг костерок и чайник приладил. А пока вода закипала прикатил к костру подходящий камень, застелил армяком, обложил мягким мхом, ещё и; горсть земляники в лопух собрал. Запек на костре хлеба, заварил чай, достал кружку из своего узелка, чаю налил, выдохнул, зажмурился, поклонился в пояс и сказал так мягко, как только мог:"Дедушко шаман, пожалуй со мною чаю отпить и хлеба отведать."
Затихла поначалу роща-те, аж птицы как вымерли. а потом ветер каак дунул,с сосен иглы посыпались,да за шиворот мужичонке. Колко! Пока он крутился да иглы вытряхал, глядь,а на камне старый старик сидит. Весь белый, борода длинная волос к волосу, шапка чудная высокая войлочная вся расшитая и глаза чёрные,как смола.
Глянул он этими глазами на мужичонку, усмехнулся и говорит:так это ты сын Айлы, мой внук? Подивился мужичонка. Алёной мать его отродясь кликали, да спохватился, да и про иголки забыл и стал гостя угощать. А как выпил шаман чай, да хлеба поел и ягоды щепоть , передал ему слова матери.
Посмотрел на него старик, посмехнулся да спрашивает: "Ты из-под рубахи-то все иголки повытряс? (А мужичонка сидит весь как на иголках- колется же!)И не вытряхивай. Как домой придёшь стань на чистый рушник,да тихонько добудь все иглы из-под рубахи и завяжи их в узел для сохранности. Сила в них великая. Они не этого мира. Бросишь в чай щепоть-глоток больного поднимет, два-от смерти избавит. Колоть будет - терпи. Раньше дома достанешь-вся сила пропадет".
Сказал так и на ноги встал . Завязал мужичонка кушак покрепче и тоже встал.
Старик руку вперёд вытянул и из его рукава выскочила белочка.
Мужичонка и удивляться уже устал,а шаман говорит:"Она тебе назад дорогу укажет и жить с тобой будет. Прощай внук,прощай Касим,да дочери моей кланяйся.Скажи-простил я её". И пропал,как не было.
Проморгался мужичонка, котомку свою поднял,чайник на место приладил,а белочка скачет перед ним, цокает, в глаза заглядывает.
Пошёл за нею мужичонка,а болота вроде как и нет вовсе- посуху прошли. Бежит впереди белочка, бежит да оглядывается. А мужичонка идет и думу думает: мать Айлой назвал, меня Касимом. Чудны дела твои,Господи. Добрели до дому уже впотьмах. Взошёл мужичонка на крыльцо,сапоги снял, ноги распортянил и водой дождевой из бсчонка обмыл, а то как же на чистый рушник вставать . И -в избу. Белка-шасть! за за ним. Смотрит,а мать лежит белая,как полотно, шепчет "дождалась",обмирает вся. Мужичонка мигом дровину в печь на угли кинул,чайник на печь поставил,расстелил на полу чистый рушник и шагнул на него и кушак развязал.
И показалось мужичонке что белый свет стал чёрен и кости у него затрещали,аж дыхание остановилось и вихрь и огонь вокруг. А когда очнулся от морока-стоит он босой и в чем мать родила на полотенце,под ногами у него сухие сосновые иглы,на печи чайник бормочет, а у его ног чернокосая девушка в белой рубахе копошится- иглы собирает в ладошку . Да ещё и ворчит на него: "С полотенца сойди,Касим, я в узел иглы свяжу.".
Сделал Касим шаг на пол и ,как был-нагой на лавку сел. Девушка иглы заварила в чашку отлила, подула и пошла матушку поить .А Касим смотрел на это, смотрел и уснул.
Утром ни свет ни заря проснулся, глядь матушка его спит и румянец на щеках ее, рядом ,сидя, прикорнула молоденькая девушка невысокая и ладная. Провел рукой по лицу: не блазнится ли, а бороды- то и нет! Кинулся - одежи нет на ём, полез в скрыню, взял отцовскую рубаху да еле надел- плечи шире отцовских, с чего бы?
Вышел на крыльцо наклонился над бочкой с дождевой водой. Отразился в ней парень молодой, плечистый, черноволосый , скуластый.
Касим, значит - усмехнулся. Пойду с женой знакомиться.
И шагнул в избу.