Я взываю к тебе,
к сытой душе запечённым счастьем.
Я твои стыд и честь.
Мой позывной «Потеряшка Настя».
Крыша над головой
куполом звёзды считает в небе.
Я же в сорок втором
счёту училась по крошкам хлебным.
Флигель был ветхий в хлам.
Дождь заползал в нищету по стенам.
Я с ним напополам
горе делила во мраке бренном.
Голод, холод и жуть
были мне куклой, юлой и шаром.
Мне бы взять и уснуть.
Я, не желая играть, играла.
То в живучесть, то в смерть,
то в вытеснение силы страха.
Я могла всё стерпеть,
но не смогла разучиться плакать.
Я в себя Ленинград
сердцем впитала сырым и бедным.
Знаешь, как я ждала…
хлеба кусок и отца с победой.
Я взываю к тебе!
Не допусти ни блокад, ни травли.
Сыт, обут и одет,
в доме тепло и уютом пахнет.
Я фатальная грань.
Мой позывной растворился в датах.
Сколько маленьких Насть
перестрадать не смогли блокаду…
Мой отец пал в бою.
Мать умерла до начала мора.
Я себя узнаю
в каждой собаке, в котах бездомных.
Ты же тот, кто не знал
воя сирен и увечий тяжких,
гордо держишь медаль
Насти — блокадницы-потеряшки.