Вы дали мне альбом открытый,
Где пели струны длинных строк,
Его унес я, и сердитый
В пути защелкнулся замок.
Печальный символ! Я томился,
Я перед ним читал стихи,
Молил, но он не отворился,
Он был безжалостней стихий.
И мне приходиться привыкнуть
К сознанью, полному тоски,
Что должен я в него проникнуть,
Как в сердце ваше, — воровски.
Это стихотворение Николай Гумилев в 1917 году посвятил молодой поэтессе Анне Радловой. На смене эпох ее хорошо знали творческие круги обеих столиц: Анна выступала на поэтических вечерах, организовала литературный салон, выпускала сборники стихов. Она вдохновляла не только Гумилева: литератор Михаил Кузмин посвятил ей первую часть своей гениальной книги «Форель разбивает лёд». В начале 1920-х годов некоторые критики отводили Анне Радловой место первой русской поэтессы. А потом она увлеклась переводами Шекспира, Бальзака, Мопассана.
В марте 1942 года супруги Радловы были эвакуированы вместе с Молодым театром в Пятигорск. Вскоре немцы заняли город и в феврале 1943-го отправили театр в Запорожье, затем в Берлин. После окончания войны Радловы по предложению советской миссии вернулись на родину, где были сразу же арестованы, обвинены в измене и приговорены к 10 годам заключения, которое отбывали в Переборском лагпункте под Рыбинском.
Поэтесса Анна Радлова умерла в заключении 23 февраля 1949 года.
Безумным табуном неслись года -
Они зачтутся Богом за столетья -
Нагая смерть гуляла без стыда,
И разучились улыбаться дети.
И мы узнали меру всех вещей,
И стала смерть единственным мерилом
Любови окрыленной иль бескрылой
И о любови суетных речей.
А сердце - горестный "Титаник" новый
В Атлантовых почиет глубинах,
И корабли над ним плывут в оковах,
В бронях тяжелых и тяжелых снах.
Земля, нежнейшая звезда господня,
Забвенья нет в твоих морях глухих,
Покоя нет в твоих садах густых,
В червонных зорях, - но в ночи бесплодной
Взлетает стих, как лезвие, холодный.
#Московские
Записки
Из интернета