На жёлтый вечер ты оставь себе
сухую горечь непонятной песни.
Умри один в негромкой ворожбе,
но после обязательно воскресни.
Кладбищенская шарит тишина
твои ключи под ковриком простёртым,
твоя победа ночью зажжена
мерцающим рассказчиком четвёртым.
Где лёгкость невесомая чудес
диктуется уверенно на память.
И гласные загадочных словес
ни Марку, ни Матфею не поправить.
Уже не раз готовилась земля.
И звери разом просыпались в норах.
Нигде ни дуновенья, ни огня
на улице. И раздаётся шорох.