Я по Жизни скачу перебежками,
как по полю пристреляно-минному,
то «орлами» ведомый, то «решками»,
веря впрок своему «веку длинному».
Ни медалями, ни аксельбантами
не украшен, не сдобрен ликёрами.
Правда, бит шибко коллаборантами,
и примечен давно мародёрами.
Вижу, Родина снова в опасности!
так она ж, без врагов – что без пряников.
Ох, и мне б поберечься для ясности
ото всяческих стражей-охранников,
будь то лагерь с заморской колючкою
или свой в доску карцер отеческий.
Подыхать, чай, негоже вонючкою,
испустив тихо дух человеческий!
Не всегда я дурными привычками
насладиться умел в должной степени:
коротая досуг с медсестричками
под ля-ля о Пелевине, Репине,
строя, с глупыми, планы песочные,
проектируя замки воздушные.
Напрочь выдохлись смыслы межстрочные.
Рифмы стали совсем непослушные.
Прижилась лишь мыслишка вертлявая –
шелудивой приблудной собачкою:
«нами вечно тут правит Костлявая,
нас прельщая посмертной заначкою».
Будем вместе вкушать и отрыгивать
с тою сучкой паёк «настоящего».
…Вновь в последний вагон мне запрыгивать –
эшелона, на фронт уходящего…