Воины
не умирают,
они становятся птицами:
белыми чайками,
дроздами певчими,
снегирями с грудью прострелянной,
вольными
мирами,
песнями их печальными,
Скорой весны предтечами,
ливней горячих трелями.
Чайка, глянь!
Крыла в пол неба.
это чей-то сын кружит
над землей родной,
тучи тугие в клочья рвёт.
Отчаянный.
Ему к волне бы,
да морю сытному,
а он всё в сторону,
к дому поближе отчему.
Дрозд поёт.
Летит та песня
прямо в сердце вдовие,
безутешное,
сердце, тоской объятое.
розгами
сечёт, по бездне
да проводит к дому,
жжёт и тешит
в небо уходит ясное.
Свет снегирь,
спорхни ты с ветки,
да в руки детские,
руки тёплые,
жизни таинством,
вестником,
лампадным светом,
снегом девственным,
кровью стёганным,
и навсегда останься в них.