автор Язов Евгений написал:
Ушедшему поэту (заметки на полях)
О, брат мой, мне здесь не с кем говорить...
Ты был в сём мире двести лет назад,
Меня ж вобрал в себя чудесный сад,
Я задержался там - в том мне кого винить?
Ах, брат мой, ты здесь золотом блистал,
А я как плод всё зрел на ветви старой,
Вкушал я праздность, и водою талой
Во вдохновении красот у троп взрастал.
Ты, брат мой, пел в хвалебных строфах
Изыск девиц и сладость нежных уст,
Я пил Зефир на грани сонных чувств
В садах волшебных на незримых тропах.
Я в мир вошёл, мой брат, а ты уж вышел
В те чудные врата, что в сад ведут,
Где на ветвях любви певцы растут
Плодами вечности - чем далее, тем выше.
Неужто, брат мой, здесь так сложно жить,
Где ты не смог дождаться дивных снов,
В сирой корчме, на кромке всех миров?
О, брат мой, мне здесь не с кем говорить...
( http://stihi.ru/2023/07/18/6228 )
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
С Поэтом я – на дружеской ноге
Я выл и трясся в творческом экстазе,
стенал и рвал воло́сья на груди:
"Поэт – лишь Я, планеты посреди!
Твореньям прочих место – в унитазе!
Мне не с кем ни обмолвиться словцом,
ни выпить водки... Был один, мне равный –
тот самый внук арапа достославный
с заросшим бакенбардами лицом.
Он тоже вхож в тот сад, где переливы
рулад, что мне выводит хор из муз
(ведь нынче – лишь со мною их союз,
бедняги музы мной одним и живы);
он – тоже гений, тоже корифей...
Орлами мы парим над всеми вами!"...
И утешаясь этими словами,
заснул я было, но шалун Морфей
явил мне презанятный пируэт:
туман искристый с потолка спустился,
немного померцал, потом сгустился
в известный всем со школы силуэт...
И видя трость (точёный палисандр),
цилиндр, бакенбарды и крылатку,
я с книгой облик сей сличил украдкой
и возопил: "Да ты ли, Александр?!".
И пальцем указав ему на кресло,
я на него приветливо взглянул,
и руку для пожатья протянул
(другой рукой почёсывая чресла),
и хохоча спросил: "Ну что, брат Пушкин?",
ответ предвидя: "Так, брат, как-то всё"...
И предложил: "По рюмке засосём?
Иль, может, пива, Саша? Где же кружки?..".
Но он... отверг возможность быть мне братом!
И был его демарш – необъясним!
"На дружеской ноге" хотел я с ним,
а он меня послал искусным матом!..