Та самая дача в Комарово
В. Соловьёв в своём «Запретном романе о Бродском» высказывает такую фрейдистскую мысль: что Бобышев не просто запал на М.Б., но рассматривал её скорее как трофей в поэтическом турнире с Бродским. Якобы Бродский был объектом его поэтической ревности, и Бобышев поединок с поля поэзии, где он был обречён на проигрыш, перенёс на поле любовное, где взял-таки реванш за литературное поражение, уязвив и унизив друга, в котором видел соперника, а тот в нём — нет.
Л. Штерн вспоминала, как спустя восемь лет, накануне своего отъезда на запад в 1972-ом, Бродский попросил её совершить с ним прощальную поездку по ленинградским окрестностям на её автомобиле. А потом попросил заехать на «ту самую дачку», где происходила роковая встреча Нового года с поджогом занавесок.
Та самая дача в Комарово
Иосиф попросил остановиться, вышел из машины и направился к даче. Друзья тактично остались в машине. Бродского не было минут пятнадцать. Вернулся он мрачный и удручённый. И, может быть когда он стоял один в пустынной даче и представлял, как всё было, может быть именно тогда рождались в нём строки этого стихотворения:
«Горение». Читает Давид Аврутов: http://rutube.ru/video/c23c779597f45c72c819e4ee473bc37e/
***
сжигая занавески...все прошло...
а люди помнят,повторяют, любят.
вино, как одиночество пригубят...
оно же меж губами...утекло...