Я совался с любовью - к евреям, хохлам и чеченцам,
представляю ваш быт, окольцованный хтонью, засаду,
я готов за вас в бой, отдалённо - душою и честно,
и в тюрьме одиночной квартиры - возьму да и сяду...
Я болею за вас, не излечат ни бабы, ни пабы,
кто-то вышел из пены, я - кувырком, из плеромы,
двуедино и целостно, не раскрутился мой паблик,
и чисты, и возвышенны - просто сплошные обломы...
И без вывески пышной - "там засветился и там-то",
и без имени зычного, что и пустынник расслышит,
я с любовью докучной - или, с ромашками, Дама
или член-господин, чем-то траченый, лысый...
Вы, по вежливой форме, мне не подарите стрелы,
чтоб в отстой не свалился и в крепыша Купидона,
голый зад бы прикрыть да полностью чуткое тело -
и в тепле поскорбеть о вашей судьбе, за кордоном...