Эпиграф " ... И тут в дно постучали..."
Сплю тихонько в глиняном кувшине,
Не предчувствуя пока большой грозы.
Надо мною море плещет сине -
Тысячи галлонов ледяной слезы.
Запечатано сургучной пробкой
Горлышко, мой голос сохраня,
В силуэтах глиняной обводки:
Ножки, бедра, плечики и я.
Я внутри - как старца дух из сказки,
Детской, позабывшейся в веках.
Голос - я, язвительный и сладкий,
Тот, что Одиссея завлекал.
Не завлек - так значит, было надо.
Покуражиться - благое дело - всласть...
Чудеса - не страх и трепет ада,
Чудо - посмеяться и удрать.
Как дымок истлевшей сигареты,
Вырвусь из кувшина - истреблю.
Не помогут ветхие заветы
Тонущему в шторме кораблю.
Что за каракатица стучится
В бок сосуда на песчаном дне?
Ночь-полночь - акулам плохо спится,
Если дрыхнет джинн в утопшем кувшине.
Наверху, там бури и туманы,
Обжигающего солнца блеск и резь,
Клевета, наветы, ложь, обманы,
Каравелл обломки, пены взвесь.
И голландец носится летучий
На крутой волне, борта креня,
Рванью парусов гоняя тучи,
Что ему- то нужно от меня?
Ласковый дельфинчик носом тычет
В мой ракушками облепленный горшок,
Створками стучит, сопливо хнычет,
Вежливый заморский гребешок.
Не грызи сургучную печать, селёдка!
Не хочу на свет я вылезать!
В глубине, заиленной и и топкой,
Любо мне забыться и лежать...