Он убегал к обсерватории, хотел умереть, как следует,
Среди документов истории, включая учение “веды”.
Касты изводят “слабого”, уничтожают для истины-
Преобразуя “табу” в каноны религиозной мистики.
Ведь жизнь элемент сознания, что дальше, никто не знает.
Болели и ныли раны. Охотники играли -
Преследователи с криками неслись за своей добычей.
Толпа наступала с гиканьем, толпа захотела пищи.
Быть может в далеком будущем, судьба и была бы другая -
Костер, инквизиция, тучи, дождливого серого края.
Пришелец ему рассказывал, где ось начинает лето.
Учил отливать в вазе странный металл. Метод
Был гибелью для избранника, последней ступенью в небо.
Толпа собирала камни. Толпа разрешила ребус
Для двух непонятных разуму путей городского развития.
Не нужен научный базис и перемены в политике.
Он убегал, раненый, шептал постоянно мантры,
Развитие тоже мания: пришелец показывал карты
И рисовал планеты, орбиты, небесные кольца.
Рассказывал - звездный ветер обнимет однажды солнце
И выстроит день галактики для солнечного парада.
Да – он сумасшедший, - практики, считали, что людям не надо
Знать прописные истины, ведь статика трех китов
Тянет к земле листья. Тянет. Всемирный потоп -
Обычное наказание. И сбудется крик младенца -
Прервет отголоски мании и успокоит сердце.
Да, только обычно романтику, адепту азов науки
Приходится быть ланью. Идти вопреки, на муки,
В угоду толпе охотников и голоду инквизиции.
Но солнце опять восходит и освещает лица.