- Люблю, когда она такая чистая, прохладная и живая, а ведь бывает мёртвая вода, чёрная…
Она пьёт из стакана воду, затихая, погружается в свои воспоминания, и кажется, что уже сегодня больше не произнесёт ни слова. Но через мгновение медленно возобновляет свой рассказ, иногда ненадолго останавливаясь, чтобы собраться с мыслями.
Я росла в местах, далёких от океанов и крупных рек. Так, мелкие, грязные пруды, какие-то речушки, пересыхающие в летнюю жару.
И только огромное солёное озеро Маныч Гудило - дивное творение природы, среди бескрайних засушливых степей, привлекало меня своей удивительной красотой.
Там можно было легко научиться плавать. Опуститься на воду и просто лежать на поверхности, как поплавок, не боясь пойти ко дну. Солёная вода с лёгкостью выталкивала моё худенькое тельце, так что плавать я всё-таки научилась, хотя и не очень любила. Возможно, потому, что сразу после купания, моя кожа на воздухе покрывалась слоем соли, неприятно стягивающей кожу лица и рук, а длинные волосы спутывались и смешивались с илом и водорослями. Иногда, при активном плавании, вода с огромной силой попадала тебе в глаза, рот, сильно обжигая слизистую кристаллами соли, йодом и хлором, заставляя ещё долго откашливать и отплёвываться…
Мне больше нравилось тихо лежать на берегу и наблюдать за озером: слушать шум набегающих волн и крики чаек, кружащих над одинокими лодками рыбаков…
В безветренную погоду вода была чистая и прозрачная, но стоило только подняться ветру, как начинали накатывать огромные волны, озеро бушевало, обдавая всё на своём пути пенистой зеленоватой влагой, жёстким песком и чёрным илом…
В такую погоду можно было увидеть огромных белых пеликанов, охотившихся на рыбу, а на самых дальних, укромных прибрежных отмелях наблюдать грациозные танцы розовых фламинго…
Она опять умолкает, потирая длинными пальцами ладони своих изящных рук, как бы просеивая сквозь них нагретый на жарком солнце морской песок…
Когда я впервые попала на море, то не испытала какого-то особенного восторга.
Возможно, моё солёное озеро и стало моим единственным, удивительным морем. Только его очарование и красота были совершенно дикими, безлюдными и, наверное, потому – особо торжественными и неповторимыми.
А морское побережье, поделённое волнорезами на бесконечную череду пляжей, с тысячами полуголых человеческих тел, колыхающихся на волнах вблизи берега и непрерывно оглашающих акваторию «поросячьим» визгом, стало для меня не самым приятным местом знакомства с морской стихией…
Хотя… всё имеет и свои оборотные свойства …
Она опять подливает в высокий стакан минеральную воду из бутылки, медленно отпивает глоток и продолжает свой неспешный рассказ.
Чтобы полностью не испортить впечатление от подобных пляжных морских купаний, я придумала себе план: плавать до буйков. Это вполне приличное расстояние, чтобы немного разогреть мышцы, там можно отдыхать пару минут, восстанавливать дыхание, придерживаясь за буй, а потом возвращаться к берегу, чтобы немного погреться на солнце и снова повторять свой заплыв, пока не надоест. И полезно для мышц и хорошо для закаливания
Так я и поступала, когда общество моей замечательной, но очень плохо плавающей подружки, начинало меня немного раздражать. Она заходила в море только по колено, приседала несколько раз в воде, имитируя плаванье ходьбой по дну на руках, и сразу же выходила на берег, чтобы опять загорать и читать бесконечные гороскопы.
Я сказала ей, что опять поплыву к своему буйку и оттуда ей обязательно помашу. Она посмотрела на меня как бедуин на Ихтиандра…
- Давай, плыви, моя золотая рыбка…
На этот раз я быстрее обычного преодолела свой путь до буйка, как будто плыла по течению, хотя море в это утро и не было полностью спокойным. Остановившись где-то в полутора метрах от буйка, я перевела дыхание и попыталась одним броском приблизиться к нему, чтобы ухватиться, передохнуть и, придерживаясь, одной рукой, приветственно помахать, наконец, подруге.
Но это мне так и не удалась сделать. Я оставалась в нескольких метрах от буйка, снова и снова пытаясь приплыть к нему. Силы постепенно оставляли меня, но расстояние между мной буйком только увеличивалось. Наконец, я стала понимать, что попала в сильное течение, которое сносило меня и в глубину и в сторону от буйка.
Подруга, наверное, уже окончательно потеряла всякий интерес к моим «отмашкам» и теперь, не отрываясь, читала лёжа, чтобы потом пересказывать мне в подробностях гороскопы всех своих воздыхателей на целую неделю вперёд.
Вода стала заметно холоднее, мышцы начинало сводить от усталости. Вокруг, как назло, не было ни одного плавающего человека, который помог бы мне добраться до буйка или хотя бы стал ориентиром, где я и что со мной вообще происходит…
Зато у берега весело плескались и визжали женщины и дети, на чью помощь совсем не стоило рассчитывать.
Мне бы только пять минут отдыха и просто успокоиться, и я могла бы плыть назад. Но течение безжалостно сносило меня всё дальше, как только я переставала грести против него. Чтобы сэкономить силы, я теперь перестала грести в сторону буйка, а направила свои движения в сторону берега, но эффект был тот же.
Я оставалась на месте, если гребла, и меня сносило, как только я переставала грести.
Я почувствовала, что где-то внутри зарождается страх, в ушах как-то странно зашумело, мышцы были уже не так послушны.
Я осмотрелась вокруг, не делая резких движений: ни души, ни одного плавающего на матраце, только хлюпающий и визжащий берег пляжа.
И спасателей поблизости не было.
Вдруг шум в ушах сменился каким-то странным резким звуком. Как будто электромагнитные колебания, какая-то наводка пошла… Я сильно напряглась - только без паники, чтобы не нахлебаться воды,- и осмотрелась. Со стороны моря ко мне приближались две головы. Они плыли почти рядом друг с другом, как могут плыть два арбуза или два круглых мяча, только с глазами, но рук над поверхностью воды я тогда так и не увидела. Когда они почти поравнялись со мной, я с каким-то нервным смехом сообщила им, что вот не могу доплыть до буйка, меня сносит течение, и к берегу я тоже не могу попасть…
Они почему-то ничего не отвечали мне, но и не уплывали, а держались рядом, голова к голове.
Я попросила разрешения опереться о плечо, чтобы немного отдохнуть и, наконец, выбраться из этого течения и направиться к берегу.
Под водой я ощутила ладонью что-то твёрдое, наверное, плечо и перестала, наконец, с усилиями грести, отдыхая и постепенно восстанавливая свои силы.
Потом я плыла по направлению к берегу. Они были совсем рядом, но я так и не увидела их рук, только головы над водой…
Когда холодное течение резко сменила тёплая морская вода, я как будто очнулась от шока, но моих спасателей уже рядом не было.
Они исчезли так же внезапно, как и появились…
Когда мои ноги коснулись дна, я стала озираться по сторонам, пытаясь всё-таки обнаружить неподалёку две плывущие головы, но всё тщетно…
Я вышла на берег и обнаружила, что это был третий по счёту пляж, в нескольких сотнях метров от того, где моя, ни о чём не подозревающая подруга, уснула, читая свои гороскопы…
Она замолчала, грустно улыбнулась мне и произнесла: как же мне не верить…
Один моряк, которому я поведала эту историю моей собеседницы, молча выслушал и тихо сказал:
Она попала в «мёртвую» или «чёрную» воду, так называют очень холодное и быстрое подводное течение, которое возникает, предположительно, в результате некоторых тектонических движений морского дна.
В такой воде человек становится невидимым для других, как будто в четвёртое измерение попадает, и выбраться сам, без посторонней помощи, не может.
- Ей повезло, из чёрной воды даже ангелы спасают не всех… её вот спасли, нужна она им зачем-то...
***
"СКОРПИОН"
Многие страхи поселяются и живут в нас с самого раннего детства, потом они прячутся куда-то очень глубоко, наверное, внутрь самой души и только при стечении каких-то особенных обстоятельств могут давать о себе знать, выходить наружу самым неожиданным способом.
В детстве, как и большинство девчонок, я боялась пауков, скорпионов и мелких грызунов. Все остальные живые существа вызывали у меня неподдельный интерес и умиление. Даже отвратительные гусеницы, по моему мнению, имели все шансы стать со временем эфемерными, утончёнными и крылатыми, что уж тут говорить о существах более высокоорганизованных…
Всё в жизни человека когда-то происходит впервые. Этот первый опыт знакомства с миром, может быть и страшен и неприятен, но его обязательно нужно получить, чтобы никогда уже больше не оказаться беспомощной жертвой в чьих-то ужасных клешнях...
В детстве мы бегали на улице целыми днями, особенно в летнюю пору. Играли в какие-то подвижные игры, разыгрывали разные сценки прямо на улице перед домом, потом отправлялись гурьбой в кино, на качели или шумной компанией в магазин.
Жара обычно спадала к вечеру, и все шли на центральную аллею, чтобы сидеть там на скамеечке, есть мороженое и наблюдать, хихикая и весело перемигиваясь, за знакомыми влюблёнными парочками.
Однажды, когда моя подружка убежала по поручению мамы "ненадолго" к родственнице, чтобы отнести ключи, я осталась совсем одна в тягостном ожидании её "скорого" возвращения.
Солнце уже почти зашло, сумерки постепенно сгущались, многочисленные цикады звенели, усиливая с каждой минутой свою особенную, бархатно-серебристую песенку, ночная фиалка медленно открывала свои благоухающие соцветия.
Разморенная жарой и немного убаюканная звуками надвигающейся ночи, я сидела в ожидании подруги в какой-то странной задумчивости.
Вдруг, абсолютно неслышно и совершенно незаметно к скамейке подошёл незнакомый мужчина в чёрном и сел рядом со мной. От неожиданности я чуть не вскрикнула. Но он быстро придвинулся ко мне вплотную и тихим сдавленным голосом произнёс: «Сидеть».
У меня потемнело в глазах. Что это значит - «сидеть»… Я попыталась пошевелиться, но мои ноги стали деревянными и непослушными. Он достал из кармана руку и, молча, поднёс её к моему лицу.
Я онемела от страха. Кисть его руки напоминала клешню скорпиона. На том месте, где у всех людей находится большой палец, ясно различался раздвоенный сустав с шевелящимися как у осьминога щупальцами. Он держал передо мной свою клешню и говорил, что когда полностью стемнеет, я медленно пойду за ним, а если я закричу, то он задушит меня своими шевелящимися раздвоенными уродливыми пальцами.
Я хотела закричать и заплакать, но язык мой онемел и не двигался, во рту пересохло, горло перехватило судорогой. Казалось, ещё мгновение и меня парализует полностью. Гипнотическое воздействие чёрного человека усиливалось, но я всеми силами пыталась противостоять ему, и, чтобы не потерять сознание, мысленно произносила только - Господи, Господи, Господи...
Стало почти совсем темно, зажжённые фонари слабо освещали силуэты спешащих мимо прохожих. Подруга так и не пришла. Это было для неё обычным делом – сказать жди, и потом не придти, поэтому я сидела и уже ни на что не надеялась. А ведь надо надеяться, обязательно надо…
«Сейчас идём, как только пройдут эти»,- проскрипел он мне в ухо, и его глаза блеснули зловещим зеленоватым огнём.
Мимо шли мужчина и женщина с мальчиком. Не знаю до сих пор точно, что это было, объяснить не могу, но где-то внутри себя я осознала, что мимо идут мои родители с моим братиком. Я сорвалась с места и, подбежав, с криком «папа!», крепко схватила за руку мужчину, так похожего на моего папу...
Он внимательно посмотрел на меня и ласково спросил: «Тебя кто-то обидел?»
Я быстро оглянулась на скамейку, где меня всё это время удерживал человек с клешнёй, но никого поблизости не было. Он скрылся в темноте незаметно, как ядовитый скорпион, готовясь напасть уже на новую жертву.
Я настолько была уверенна в тот момент, что это мои родители пришли мне на помощь, что даже не ощутила смущения, когда это оказались совсем незнакомые мне люди. Они проводили меня домой совершенно ни о чём, не спрашивая, так, как будто им абсолютно всё было обо мне известно.
Только теперь мне стало понятно, почему мальчик, принятый мной за брата, за всю дорогу не произнёс ни слова, а женщина, похожая на сказочную фею в лёгком воздушном платье, перекрестив меня на прощание, тихо произнесла: «Ангел хранитель всегда с тобой»…
"Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражию, и ничто не повредит вам;" Луки 10:19