Пройдёт и девять дней, и сорок... год.
Утихнет за грудиной свора злая...
Глазами жёлтыми посмотрит кот,
Как будто, что-то рассказать желает.
Приходит он с нездешней стороны
И видит всё, что делаем и пишем,
И ночью к нам подглядывает в сны,
Чем заняты? Исправно ловим мышек?
И ровно ставим в строчки те слова,
Которые приходят ниоткуда?
В ладонь мою уткнётся голова
Нездешнего, но ласкового чуда.
Согреет руки странное тепло –
Здесь нет кота. Кто языком шершавым
Лизнул ладонь? И кто насыпал слов
В мою строку? И стих выходит шалым,
Непостоянным, странным, как февраль...
Но февралю конец. Конец ли бедам?
Мой свет, быть может, мне давно пора
Другой виток начать? Но путь неведом,
О чём же можно, как не о судьбе,
Не о беседах, тянущих за полночь?
Пошлёт тихонько музыку тебе
Транзистор старенький, коротково́лнов .
И старый чайник песню пропоёт,
Вскипая в сотый раз на кухне нашей...
Который час, а день? Который год?
Какая разница. Мы пьём из чашек
Напиток терпкий... Тысяча причин
Молчать и хрупать кисленькой конфетой.
И звякнуть ложкой... Там весны почин –
В окошке март. А значит – скоро лето.