Не следует привязываться к датам —
ни к личным, ни к официальным,
к восторженным или печальным
событий близких или дальних,
под лентой черной или с шоколадом.
Не нужно привязываться к датам.
У дат слепое постоянство птицы.
И стойкость оловянного солдата
напрасно восхищает адресата
под маской крохотной бумажной танцовщицы.
Им никогда не встретиться под ноты
бравурных или траурных мелодий,
слова серьезные или смешных пародий,
как дань официальной моде,
без перерывов на обеды и субботы.
Любая годовщина и проклятье,
и исступление воспрянувшей надежды.
Огромное как память платье
трещит по швам в приказанном объятье
унылым треском форменной одежды.
Не нужно привязываться к датам.
Это они плетут из слов границы.
Обрюзгшие жрецы и жрицы
под визги растерявшейся певицы
качаются на стрелках циферблатов.
И вместе с ними бегает по кругу,
как заколдованный вечностью обряда,
в не замечаемой огнем кольчуге,
в абсурдном словно логика испуге,
солдат из оловянного отряда.
А маленькая танцовщица плачет
бумажными, как и она слезами —
невидимых для годовщин следами;
исполосованными вечностью сердцами
не датам молимся мы, а удаче.