После семидесяти - только танцы,
только круженье оборчатых юбок,
радость движенья, что с нами осталась,
жаром дыханья согретые губы.
Музыка слышится как наважденье,
комната полная уличных бликов,
узкие туфли и лёгкость скольженья,
тайна звучанья становится ближе.
Прелесть моя - болеро на вулкане,
или цыганочка с выходом в космос.
Как же поверить, что всё это канет,
что не танцуют гавот на погосте?
Мчатся по воздуху кони Завета,
всадников лица туманно-зловещи,
месяц кровавится, ночь до рассвета
полнится этим видением вечным.