Традиционное

               
Что – слёзы? Прабабка на небо стряхнула,
оттуда не возвращаются.
Окаменела пена у синих ног твоих,  Афродита,
и не спасают берцы.
Всё снова по-русски в прорези узкой дыхания
на просторе глубоком, как матушка-смерть,
как женская память –
слышно как! –  перепиливает диафрагма
песни подмётные, 
смехом в домах разбиваются стёкла –
век не кончается,
от стёртых лиц зеркала затянулись бельмами,
а у той – не женское…
Что же, грудь девочкам  перетянуть? –
вот ожидание.

...  бабка в меня улыбнулась из лагеря,
упрямая у края пустоты,
умноженной и вложенной друг в друга
таким числом, что лишь пожать плечами –
но вот оттуда разом замолчали
и весь туннель стал только ухом слуха,
воронкой утоления печали,
вниманием, исполненным начала...

и я прислушалась
.................................

какой-то соскользнул,
отрикошетив от стекла витрины,
теплом на щёку,
подбородок, губы...

не тот ещё,
но легче,
но теплее,

и я прислушалась...
..................................

... дробь трости – по асфальту шла Мария,
из бывших грозненских авторитетов –
теперь она доподлинно прознала
о пользе подставлять глазные плёнки
под солнце с паперти и чутко научилась
предчувствовать  лучи в московском  небе…
грузная Людмила с ней рядом топчется
посипывая тонко в чернобыльское горло,
она мечтает о выкупе для сына-наркомана,
но им хватает на хлеб, картофель и на опохмелку
счастливчика, экс-капитана, брата
Марии, за год-полтора отставленного с «Курска»,
у него есть счёт, но карточек ещё не заводили,
и нужно расписаться, а он не вяжет лыка,
а нечем за жилище  заплатить, 
а он желает выйти из запоя экологично, 
с помощью гируды –  тогда, быть может,
поможет сыну бедному Людмилы…

прислушалась: давно ли это было…

но звякнуло курьера колесо –
но я успела –
но смешно: успела...

...но я успела вытащить из пены
спасенного с подлодки капитана:
он протрезвел, свою поставил подпись,
мы встретились глазами...
 
и я прислушалась
сквозь шествие Шопена:

Музыка, это транзит* –
уже сказано слово.


——————————
*О. А. Седакова "Музыка"