ИЗДАТЕЛЬСТВО АЛЬМАНАХА
«ПЛАНЕТА ДРУЗЕЙ»
И ЕГО АВТОРЫ
ПОЗДРАВЛЯЮТ
ВАЛЕРИЯ АЛЕКСЕЕВИЧА ЛОМЕЙКО
С ЕГО ПРЕКРАСНЫМ ЮБИЛЕЕМ!
ЖЕЛАЕМ КРЕПКОГО ЗДОРОВЬЯ,
ВДОХНОВЕНИЯ, УСПЕХОВ
В ЕГО ЛЮБИМОМ УВЛЕЧЕНИИ
И ДОЛГИХ ЛЕТ ЖИЗНИ!
Валерию Алексеевичу Ломейко
От Веры Кириченко
В ЮБИЛЕЙ
Года идут неумолимо,
Но нам не надо торопиться.
Путь беды все проходят мимо
И мы не станем суетиться.
Продолжим жить, как мы умеем:
Любить людей,ценить мгновенья
Приятных встреч, не сожалея
Что были в жизни невезенья.
Мы многое ещё успеем
От жизни взять на этом свете.
И пред бедой не оробеем,
Мы выстоим, уж вы поверьте!
Я в юбилей Ваш пожелаю
Здоровья крепкого и счастья.
И Вас безмерно уважая,
Продолжу Вами восхищаться!!!.
Валерий Алексеевич Ломейко, отец нашего покровителя и мецената альманаха «Планета друзей», Виталия Валерьевича Ломейко,родился в рабоче-крестьянской семье в послевоенные годы. Издательство Международного литературно-публицистического альманаха «Планета друзей» ВЫРАЖАЕТ ОГРОМНУЮ БЛАГОДАРНОСТЬ за воспитание замечательного сына, который, взяв пример с отца, многие годы был председателем судейской коллегии.
Поставить фото ВИТАЛИЯ
ВИТАЛИЮ ЛОМЕЙКО
Хвала тому, кто дарит праздник,
Кто сердцем светел и душой.
Он украшает наши будни,
Покоем жертвуя порой.
Нам не приходит даже в мысли
Его за то благодарить,
А он ведь продлевает жизни,
Умением нам всем дарить
Любовь с прекрасным настроеньем.
И не жалея сил и средств
В порыве чувственного рвенья
Несет в сердца надежды свет.
Тем говорит, что жизнь прекрасна,
Что мы хозяева судьбы,
Что все на свете нам подвластно
И воплотятся в жизнь мечты.
Что учит быть ко всем добрее,
Нести лишь только позитив.
Ведь жизнь становится светлее,
Когда живёшь ты для других!
Ниже публикуем биографический очерк Валерия Алексеевича Ломейко:
« - Я, Ломейко Валерий Алексеевич, родился 11.01.1950году. Отец, Ломейко Алексей Андреевич, инвалид 2-й группы Великой Отечественной войны. Воевал он с июля 1941года по август 1944г., сапером, неоднократно был ранен, после последнего ранения в 1944году был комиссован с рядов РКК по инвалидности. Награжден боевыми медалями и орденами, в том числе орденом Славы. Мать, Валентина Савельевна, скромный бухгалтер. В июне 1953г. в нашей семье прибавление, родилась моя сестра, Людмила.
В школу, в первый класс в 1956году я пошел в г.Первомайске, Николаевской области, где мы жили по ул.Марата. Жизнь моих родителей не заладилась, сказывалась разница в возрасте, мать была намного моложе отца, да и здоровье отца после ранений тоже требовало лечения в госпиталях.
В 1958 году родители развелись, а нас с сестрой поделили, я с отцом, сестра осталась с матерью. Мы с отцом уехали на родину отца в с. Орлянское Васильевского района Запорожской области к его матери, моей бабушке. Отец часто болел, бабушка была старенькой, и это время у меня было не самым лучшим, особенно когда умерла бабушка.
Примерно через год отец привез с Первомайска женщину, которая заменила мне мать - Комарницкая Степанида Федоровна. У ней своих детей не было и свое тепло, заботу, любовь она отдавала мне. Она была грамотной, тактичной, аккуратной и скромной. Но она тоже болела полиартрит. Так совпало, что ее положили в больницу, отец тоже в госпитале, а я только окончил 7-й класс, и наше материальное положение желало лучшего, так как жили на пенсию отца, а она уходила на лекарства, больницу. В общем, я вместо 8-го класса пошел работать в колхоз. Меня определили ездовым, дали лошадей, телегу. Таких как я было еще несколько ребят, правда они пооканчивали 8-й класс, я же был самым молодым.
Будучи молодыми мы устраивали гонки на лошадях, соревновались, у кого лучше лошади, быстрее, сильнее. В пылу таких соревнований мы ломали реманент-инвентарь, за что нам доставалось от старших и руководства. Так прошла зима, весна, заканчивалось лето и подходила осень, новый учебный год. К нам начали ходить учителя, даже директор школы, просить, чтобы я вернулся в школу, окончил хотя бы 8-й класс. Но я был против, мне уже понравилась рабочая жизнь, главное не надо учить уроки. Тогда все дружно на меня наехали, забрали лошадей к которым я привык, расставался я с ними со слезами.
Школа, чтобы я не сильно горевал, купила мне спортивный костюм и я пошел в 8-й класс, который окончил в 1965году. В этом же году поступил в г.Запорожье в профтехучилище ГПТУ №7. и учеба в большом индустриальном городе меня ошеломила. Я, сельский хлопец , долго не мог привыкнуть к такой жизни. По ночам просыпался от визга колес на поворотах и звона запоздалых трамваев. Особенно пугало зарево раскаленного шлака с мартенов, который вывозился в вагонетках и сливали в отвалы. Зато познакомился с заводами, где мы проходили практику: «Запорожсталь", "Алюминиевым", ЦЗМ, "Электродным" и другими.
Осенью на месяц нас вывозили в колхозы, где мы убирали овощи: помидоры, капусту, картофель. Запомнился случай. Кто то из наших петеушников сагитировал полакомиться - нарвать грецких орехов, они как раз дозревали. Мы ночью обнесли этот орех. А наутро хозяин этого дерева пожаловался нашему мастеру. Нас построили в шеренгу, как на линейку, и предложили признаться, кто из нас совершил набег и обнес дерево. Мы дружно в один голос заявили, что мы не участвовали. Тогда он предложил показать ему наши ладошки. А они у нас были коричневые от сока кожуры ореха.
Эти два года учебы в ГПТУ профессиональных знаний мне не дали, но дали уроки жизни. После окончания училища меня направили отрабатывать в ПМК, которое находилось в г.Мелитополь. Там посмотрели на меня и сообщили, что в таких специалистах как я они не нуждаются, и я со спокойной совестью вернулся в г.Васильевка, Запорожской обл, куда к тому времени переехали жить отец и СФ. Но надо было где то работать, и я пошел в колхоз им.Ватутина, который находился здесь, в городе.
Меня определили слесарем на МТФ-молочно-товарную ферму. Был старший слесарь, мужик в возрасте и я помощник. Мне, как молодому, оклад был 50рублей, а старшему 60р. Работали по суткам, но работа была специфическая, особенно ремонты навозного транспортера. Чтобы понятнее, в помещении рядами стоят коровы, привязанные к кормушкам на деревянных помостах. Сзади деревянных помостов, ниже по уровню, в желобе движется транспортер, такая лента с лопатками, и этими лопатками она сгребает навоз от коров в навозоприемник, такая бетонная яма, а с нее другим транспортером выгребается в тракторную телегу и вывозится на поля как удобрение. Поскольку процесс опорожнения у коров непрерывный, то и есть человек который должен ходить с сапой, такой скребачкой, и соскребать коровий навоз в желоб, постоянно равномерно, чтобы навоз не скапливался в одном месте, а то будет перегруз и транспортерная лента рвется. Как правило она рвется в самой большой куче навоза.
Ремонтировать, искать этот порыв , затем соединять ленту транспортера в этой куче навоза приходилось голыми руками. В дневное время доярки следят и своевременно соскребают навоз, а вот в ночное время за этим процессом следит мужчина-скотник, который может уснуть, часто бывает выпивши. В общем утром аврал, навозный транспортер не работает потому что оборван, кучи навоза, процесс опорожнения у коров непрерывный, им плевать что транспортер не работает, и все ищут слесаря для ремонта. И вот мне, которому и 18 лет не исполнилось,приходилось закатывать рукава и начинать в этой куче навоза искать концы обрыва и соединять. Пропитаешься этим запахом так, что душ и парфюмерия не убивает его, а хочется вечером на танцы с друзьями сходить.
В это время колхоз набирал желающих на учебу в институт и техникум, нужны были специалисты. Я понял, что это мой шанс завершить карьеру слесаря и получить новую, другую специальность. Поскольку у меня не было среднего образования, институт пролетает, я успешно сдал экзамены в Мелитопольский техникум мелиорации и механизации с/х, прошел по конкурсу и с сентября 1968года был зачислен в техникум на специальность техник-механик землеройных машин.
Мелитополь по сравнению с Запорожьем тихий, спокойный город. Учеба чередовалась с подработками. Так как стипендии не всегда хватало, приходилось подрабатывать разгрузкой и погрузкой вагонов, грузчиками на овощных базах, вот на базе нам работники варили картошку, были овощи, в общем нас, вечно голодающих, еще и подкармливали. В Мелитополе я приобщился и к правоохранительной работе, что в дальнейшем сыграло роль в выборе основной профессии и работы.
Мы жили в общежитии, которое находилось в глубине двора, а вокруг были многоэтажки. Освещения двора было плохое, и этим пользовались местные парни. Особенно вечером в выходные дни, когда из сел возвращались с сумками с харчами студенты техникума. У них отбирали что повкуснее, не гнушались проверить и карманы на предмет наличие денег. Не раз приходила милиция, участковый, иногда кого-то и задерживали, но такие поборы, угрозы, а иногда и избиение продолжалось. Мы согласились дать им отпор, в это число вошел и я. Это возымело положительный эффект. Перестревание, поборы, угрозы со стороны местных ребят прекратились. У меня появилось новое увлечение, которое иногда преобладало над учебой. Я участвовал в засадах, ловили «Черную кошку», следили за порядком на танцплощадках, тогда дискотек еще не было. Участвовал во многих мероприятиях вместе с работниками милиции.
Я участвовал и в общественной жизни техникума, занимался боксом, борьбой. Летом, во время каникул я участвовал в студенческих отрядах: строили фермы, дороги, другие объекты. Так в Харьковской области строил водохранилище в с.Липцы, работая на гусеничном скрепере. Выступал на соревновании по вольной борьбе, во время проведения приема моя правая нога прогрузла между матами, которые после предыдущей пары не сдвинули, и я ее поломал. Таким образом моя спортивная жизнь в техникуме прекратилась, так как пришлось месяца четыре быть в гипсе.
В феврале 1972года я защитил диплом и по окончанию техникума вернулся в колхоз уже специалистом среднего звена. Колхоз - это удивительная организация: будешь работать не по специальности, а там, где кто то отсутствует. Так, меня механика, которого учили ремонту, обслуживанию землеройной техники определили гидротехником, а это работа связанная с водой. Мне пояснили в правлении колхоза, что механиков хватает, а вот гидротехников нет. Проработал год гидротехником, меня опять переназначили. Организовывался механизированный отряд, который должен заниматься вывозом и разбрасыванием удобрений, бульдозерными, скреперными и другими работами. Бригадира нашли, но нужен был специалист, который следил бы за работой, ремонтом, обслуживанием техники. Вспомнили и обо мне. Так я стал мастером на все руки. Был бригадир, который раздавал наряды кому что делать ия- все остальное; был его замом, в отсутствие бригадира я исполнял его обязанности, а также свои: механика, мастера наладчика, слесаря, кроме того вести учет работ и работающих, начислять заработанную плату работникам и ее им выдавать, каждое утро заправлять трактора, вести учет и списание ГСМ, ну и остальные мелочи - типа собирать профсоюзные взносы.
Особенно много времени занимал учет работ и начисление зарплаты, иногда одну копейку приходились искать сутки, так как не сходился итог.
В начале 1974 года я познакомился на одном из мероприятий со своей будущей женой Лидией Григорьевной-девичья Диденко. Мы стали встречаться, ездить на побережье Азовского моря, в пос.Кириловка Акимовского района. Намерения у нас обоих были серьёзные: создать семью. И мы поженились и стали проживать одной семьёй у моих родителей.
В апреле 1975года у нас родились дети: сын Виталий и дочь Светлана. Дом родителей небольшой, а с прибавлением в семье требовалось больше пространства, да и хотелось быть уже самостоятельными, самим планировать и вести свою жизнь. Мне выделил колхоз земельный участок и я начал строительство своего дома. Это отдельная тема, проблем было много. Не имея опыта в таком строительстве, я все же построил дом, и мы с женой и детьми перешли в него жить.
Жизнь наладилась, все устаканилось. Я справлялся с работой, успевал делать все, что мне положено, а то и больше. Дети росли, дом построен, у жены тоже была работа, которая устраивала нас, она работала бухгалтером в Васильевском общепите. У меня была перспектива занять место бригадира нашего мехотряда, когда он уйдет на пенсию. Бригадиром был человек преклонного возраста Супрун П.С., человек с большим жизненным опытом, мудрый человек. Он мог из десятка заданий, которые давали нам каждое утро председатель колхоза, главные специалисты, а их и третью часть невозможно было выполнить, хотя все требовали немедленного их выполнения-он мог выбрать одно задание, но оно оказывалось главным и за невыполнения остальных нас не ругали. Я как не старался, разгадать такие его способности, но не смог, наверное еще не было такого жизненного опыта. Так вот он на полном серьёзе говорил, что передаст руководство отряда мне, когда уйдет на пенсию, а до пенсии ему оставалось немного, да и руководство колхоза было такого же мнения. Но мне, когда все налажено и известна перспектива, было скучно, а вот нереализованная мечта со времен техникума, работать в правоохранительных органах осталась и я приступил к ее реализации. Будучи достаточно взрослым я понимал: моего средне-технического образования недостаточно, необходимо иметь высшее. И хотя была заочная форма обучения я решился поступать на дневную форму обучения, получив согласие на семейном совете с участием родителей. А в выбранный мной ВУЗ на дневную форму обучения принимали лиц не старше 35лет. Мне же было 30, надо было основательно готовиться. Таких Вузов в СССР было всего три, один из них в г.Харькове, поэтому можно представить, какой был в него конкурс. Для начала я уволился с колхоза, где все были в недоумении, что мне еще не хватало, устроился старшим инженером пожарной охраны ППЧ 13 МВД, по охране г. Васильевка в 1979году. В 1981году был назначен начальником этой части. Работа в пожарной охране имеет свою специфику, иногда связанную с риском для здоровья, а то и с жизнью. Приходилось выезжать не только на бытовые пожары, но и на горящие железнодорожные составы с горючим. После таких выездов начинаешь по другому ценить жизнь. Я не прекращал готовиться к поступлению в ВУЗ, при том, что дежурства, ночные проверки караулов, профилактические проверки занимали много времени не только рабочего. Кроме того, я узнал, что есть руководители не только мудрые, как Супрун П.С. в колхозе, но и с качествами не заслуживающими уважения. Таким был мой непосредственный начальник-человек неглупый, образованный, но имел пагубное увлечение - пьянство. Даже когда его ловили нетрезвого, он умел выкрутиться, всех обвинить, свалить свою вину на других.
В 1982 году я подал документы на поступление в Харьковский юридический институт, а когда пришел вызов на сдачу вступительных экзаменов, мое руководство не отпускало меня, даже не хотели предоставлять мне мой законный отпуск. Я сдал экзамены, прошел по конкурсу, был зачислен студентом первого курса, и мне ВУЗ прислал вызов, который был основанием для моего увольнения и расчета. Но руководство опять уперлось: никакой учебы, иди работай. Вот такой запомнилась мне работа в пожарной охране.
Учеба и жизнь в г. Харькове - это особая страница в моей жизни, я ведь поступил на дневное отделение ВУЗа и сел за парту студента, когда мне исполнилось 32года. И хотя в Вуз поступали не десятиклассники, а парни, отслужившие армию и имеющие трудовой стаж не менее двух лет, я был самым старшим. Разница в возрасте в среднем 10 лет. Мне сразу дали кличку дед, но
как-то меня в группе да и на курсе особо не выделяли. Я быстро влился в коллектив группы, и разницы в возрасте не ощутил, и скидку на возраст мне никто не делал. Я был в 6-й группе 1-го факультета. Группа была настолько сплоченная, что если самостоятельно от группы откололся, то это было предметом осуждения. Даже после окончания ВУЗа мы через каждые пять лет встречались.
Первый курс запомнился: общежитие, институт, институтская библиотека, где изучали и конспектировали первоисточники. На втором курсе начали подымать голову и смотреть по сторонам . У нас были замечательные педагоги: кандидаты, доктора наук - причем их отношение к нам было демократическим, всегда можно было обратиться и получить ответ. Я застал преподавателей двух героев СССР, многие были участниками ВОВ имевшие ранения, боевые государственные награды, в.т.ч., и ректор института В.Маслов. Они помимо нашего обучения, советовали нам не только все время посвящать учебе, но и посещать театры, киноконцертные залы, музеи. Харьков был не только большим индустриальным, производственным центром, но и научным, культурным.
В то время в Харьков приезжали все звезды эстрады, театра и кино. Нас привлекали даже на серьёзные совещания, чтобы мы заполняли свободные в зале места. И уже начиная с третьего курса, окончательно освоившись, мы познавали Харьков во всей его красе. Старались не пропускать концерты заезжих звезд. Если не было билетов в концертных кассах, мы дежурили у входа киноконцертного зала или театра, и, как правило всегда лишний билет находился. Мы покупали самые дешевые билеты, ведь студенты, а это галерка, но после третьего звонка, когда в зал уже никого не впускали, мы высматривали пустующие места в зале, а это, как правило, самые дорогие и самые лучшие места, и тихонько их занимали.
В Харькове было много кафе, в каждом из меню было что то свое, особенное, даже курицу гриль готовили по- разному, с разными начинками, приправами, а про десерты – только восторгаться. Особенно знаменитое было десерт-кафе «Кристалл». Говорили, что кто не бывал в Кристалле, тот не был в Харькове.
Я сдружился с земляком Пазюк В.Н., и киевлянином Малород А.И. Мы взяли за правило после получения стипендии посещать новое кафе. С Пазюк В.Н., мы посещали кафе, где в.т.ч. готовили гриль куры, десерты. Малород А.И., был гурманом и ценителем кофе, ходили в кофейни. В Харькове я познакомился с «Йогой», но поздно. Занятия проводились в большом спортивном зале, который организаторы занятий арендовали на наши взносы. Это небольшие сумы, что даже для нас студентов не затратно. Но как всегда, найдется человек которому покажется, что организаторы наживаются. По жалобе такого человека пришли органы с проверкой, а, учитывая,что в то время занятия восточными единоборствами, йогой были запрещены, мы ведь тоже официально именовались-группа здоровья, нас закрыли. К нам на занятия приезжал даже «гуру» с Индии, инспектировали работу наших учителей и проводили с нами занятия.
Несмотря на то что занятия я посещал около года, а они проходили более пяти лет, я видел старушек, которым за 70 лет, которые занимались с самого образования группы, они завязывали бантиком ноги за своей головой, я все таки для себя взял многое – я начал голодать, сразу на воде. Учитывая, что у меня есть семья, я раз, иногда два раза в месяц, в зависимости от учебного процесса, занятия у нас были и в субботу, приезжал домой, где меня ждали жена, дети. При этом я не ехал с пустыми руками, покупал подарки, цитрусовые, Харьков хорошо снабжался, игрушки для детей.
Летние каникулы я проводил дома, занимался подработкой, надо было помогать семье. Зимой 1986года, я еще учился, умер отец, а летом Степанида Федоровна. После окончания института по государственному распределению меня направили в Запорожскую область, вернули домой. В июне 1987года меня избрали сроком на 5-ть лет народным судьёй в односоставный Черниговский народный районный суд Запорожской области, так началась моя карьера судьи.
Сама Черниговка село городского типа, районный центр, не имеет хорошей питьевой воды, не газифицировано, отсутствуют промышленные объекты. Из предприятий – три колхоза в самой Черниговке, и, хотя я сам ее выбрал для работы, то, что я увидел, меня сильно повергло в грусть. Здание суда представляло собой селянскую хату, с маленькими окнами- бойницами. Но самое неприятное было то, что отапливалось топочными печками, их было три: в кабинете судьи, то есть у меня, в канцелярии и у судебного исполнителя. Их топила уборщица, но, учитывая, что оклад уборщицы небольшой, а объем работы немаленький, желающих работать не было, поэтому зимой проходилось топить печку каждый свою самостоятельно.
Бывали курьезы, когда конвой привез подсудимого, собрался народ в зале, а судья растапливает печку, а она как назло не разгорается, дымит, чадит. А не растопишь печку, будешь целый день сидеть в холодном помещении, это еще хуже. С работой тоже приходилось начинать с ноля. Предыдущий судья не собирался уходить с работы, поэтому ушел с обидой, а с ним ушли пол-состава суда. Надеяться на подсказку или посоветоваться не было с кем. Приходилось сутками сидеть в суде, подымать старые судебные дела, изучать практику. Одно дело теория, которую нам преподавали в институте, но практика в работе судьи - это другое. Проблемы были и с техническими работниками: судья не может работать сам без секретарей, той же машинистки, тогда судебные решения писались ручкой, чернилами самим судьей, затем это решение, приговор нужно напечатать на машинке и направить на исполнение и т.д. Старые, опытные работники ушли вместе со старым судьей, необходимо было набирать новых, необученных.
Первоначально набрал пенсионеров, женщин, которые работали секретарями в организациях, затем ушли на пенсию. Это были добросовестные люди, но годы берут свое, они не успевали с оформлением документов, а приговор необходимо печатать, оформлять и отдавать на исполнение немедленно, путали, а иногда и не знали терминологии. В общим завал был большой, и они сами попросились на увольнение. Затем набрал девочек-выпускниц 10 класса. У этих чересчур все быстро делалось, почитаешь то, что они писали-протокол судебного заседания, хочется заплакать, но еще большей проблемой стал КЗоТ, кодекс законов о труде. Ведь они - несовершеннолетние, и по закону у них сокращенный рабочий день. Так идет судебное рассмотрение уголовного дела, подсудимый под стражей, возле него конвой, полон зал людей, секретарь судебного заседания девочка, пишет протокол судебного заседания. Вдруг смотрю эта девочка встает, собирает бумаги, и уходит. Я спрашиваю – куда, она мне показывает-16 часов, ее рабочий день окончен, а мы еще до половины не дошли.
В общим процесс становления меня как судьи и руководителя суда шел своим чередом и занимал очень много времени. Семья жила в г.Васильевке, я в общежитии в Черниговке, где все удобства были во дворе, а на выходные я возвращался к семье. Так длилось два года. То, что я не отвлекался на семью, больше отдавался работе, способствовало тому, что я период становления прошел быстрее и безболезненно и для семьи. Хотя возможно, я что- то упустил в воспитании своих детей. В 1989 году мне выделили квартиру, и после ремонта я перевез семью в Черниговку. Жене пришлось сменить профессию, передо мной руководством района был поставлен вопрос, что жена судьи не может работать в торговле, хотя она работала бухгалтером в Васильевском общепите.
В это время организовывалась новая организация - Налоговая инспекция, а образование и профессия жены позволяли ей в налоговой работать. Со временем окончательно сформировался штат суда, с которым у меня проблем не возникало, но нагрянули перемены в жизни государства. Началась, так называемая «Горбачевская перестройка». Запомнился показательный пример, так один колхозник пришел на заседание правления колхоза и обматерил всех. Особенно досталось председателю колхоза. Вызвали милицию, та составила на него административный протокол, и этого правонарушителя привели ко мне в суд для рассмотрения протокола по существу. На мой вопрос, зачем он так поступил, на что он с гордым видом сообщил, что сейчас идет перестройка, демократия, гласность, и он может высказывать то, что он думает, любому. Был упразднен СССР, с отменой руководящей и направляющей роли коммунистической партии.
За время работы я сделал в суде водяное отопление, избавившись от топочных печей, оштукатурил здание суда, а то каждый сезон здание нужно было белить вручную известью, а фундамент чернить смолой. Но все равно это была хата, и если бы не вывеска на входных дверях, что это суд, было бы непонятно. Зато в центре поселка находилось красивое двухэтажное монументальное здание райкома компартии. Поскольку партии нет, здание пустовало, я прослышал, что некоторые организации планировали его занять.
Я решил не ждать приглашения и занять его самовольно. Я полагал, что если суд займет здание, то не найдутся смельчаки, даже среди районного руководства, которые могли нас выселить. Я переговорил со своим коллективом, те были в восторге, и хотя впереди были выходные, а я планировал переезд с понедельника, коллектив в тот же день подготовился к переезду. Переговорил с начальником милиции, они охраняли здания райкома, он сказал, что не будут чинить препятствие, даже даст нам грузовую машину и помогут перевезти наше имущество. У него был свой вид на наше здание суда, которое мы освободим.
В общем, в понедельник суд уже работал в новом здании-здании райкома партии. А наше здание быстро занял райотдел милиции, разместив там свой отдел охраны. Таким образом, я единственный в области, который занял здание райкома КПСС под суд. Мое областное начальство меня похвалило за сообразительность, так как у них исчезла проблема со строительством нам здания для суда, и пообещали мне всяческую поддержку. Районное , руководство не ожидало от меня такой прыти, повозмущалось. Как оказалось, помещения здания уже были распределены для других организаций, но уже ничего с нами не могли поделать. Тогда мне поставили условие, чтобы я не портил фасад решетками. По строительным нормам некоторые окна суда полагалось оборудовать металлическими решетками. Впереди еще был ГКЧП, и многие, в.т.ч., руководство района надеялись, что компартия вернется, поэтому сохраняли здания в первозданном виде. Я пообещал не зарешетчивать окна, но зал судебного заседания необходимо было обезопасить, были случаи побега подсудимых из зала суда. В то время по телевидению шел сериал про бесстрашного комиссара Катунью, который боролся с итальянской мафией. В одном из эпизодов я увидел в зале суда металлическую клетку, в которой находились пойманные мафиози. Такую клетку я решил установить в нашем зале судебного заседания, решив проблему не зарешетчивать окна суда. Я заказал в местном коммунхозе металлическую клетку для содержания подсудимых на время проведения судебного разбирательства. Спецы комунхоза приехали в суд, сделали замеры, сварили в цельную конструкцию клетку и привезли устанавливать. Но она оказалась такой большой, что даже в парадные двери не входила. Пришлось ее разрезать и по частям заносить в зал судебного заседания, а там собирать и сваривать. Собрав и установив клетку, не закрепили На одном из судебных заседаний одному из подсудимых что-то не понравилось, и он начал прыгать по клетке как обезьяна, раскачивать ее, и, если бы не конвой, работники милиции, которые оперативно среагировали, держали клетку руками, иначе она, вместе с подсудимым, могла грохнуться на сидящих впереди прокурора и адвокатов. После этого клетку пригвоздили намертво к полу и стене.
Девяностые годы были не самыми лучшими годами для судебной системы и для нас в частности. Изменялось законодательство, я не успевал вносить изменения в кодексы, менялась судебная практика и мировозрение. Если раньше прерогативой была государственная собственность, то теперь стала частная, если раньше судья должен был руководствоваться при принятии решения и социалистическим правосознанием, так как строили социалистическое общество, то теперь это понятие отпало. Урезалось финансирование суда, начались задержки с выплатой заработной платы. За неуплату телефонной связи телефоны в суде отключили. Если конверты еще были, то не было денег на покупку марок и много другого, без чего деятельность суда была невозможна.
Оказавшись в изоляции мы прекратили свою деятельность, на работу выходили, но делать нам было нечего. А жизнь продолжалась, преступность увеличивалась, гражданские споры также имели место быть. Первыми обратили внимание на такое положение судов правоохранительные органы и даже адвокаты. Следственные изоляторы наполнялись преступным элементом и не только, а дальнейшее рассмотрение судами их дел не было. И на суды начали обращать внимание: так нам подключили один телефон, начали погашать задолженность по зарплате, в общем, жизнь начала налаживаться. К средине 90-х годов мы вошли в прежнее русло, нам дали еще в штат судью.
Теперь нас стало двое судей, нагрузка у меня в работе спала и я заскучал. Мне начали поступать предложения от руководства областного суда перейти к ним, работать судьей областного суда. Меня только одно смущало: тогда областной суд мог назначать наказание по приговору в виде смертной казни, а я не был готов к этому. Еще у меня была мечта жить у моря. Руководство областного управления юстиции, а в его ведении были кадровые вопросы судей, председателей районных судов, не желало меня отпускать из своей обоймы и предложило мне на выбор два суда у моря: Приморский районный суд и Акимовский райсуд. Я выбрал Приморский и с 1995года меня избрали судьей этого суда. Приморский район был побольше Черниговского и имел свою специфику, так если в Черниговском районе до 90% населения составляли украинцы, там даже не было армян, евреев, то в Приморском большую часть населения составляли болгары. Многие не знали украинского языка, а судопроизводство, согласно законам, необходимо было вести на государственном языке т.е., на украинском. Район был многонациональным. Суд также был больше Черниговского, четырёхсоставным - четыре судьи. Председатель суда подал заявление об отставке, а я шел на его место.
Но история повторилась и в моем случае. Жил я опять в общежитии, председатель суда хотя и уходил в отставку добровольно, но провел с коллективом суда работу, в результате которой с его уходом уволились половина штата работников. Из четырех судей остались я и еще один судья, который имел пагубную привычку- запойное пьянство. Я, уже имея определенный опыт такой работы, вновь столкнулся с такими проблемами. Нагрузка в работе как судьи была большая, вместо четырех судей работало два, а еще формирование коллектива. Такая же селянская хата, на которой висела табличка «Приморский народный районный суд». Опять приходилось допоздна находиться в суде и раньше всех приходить на работу.
В 1996 г. мне выделили квартиру и я перевез семью. К этому времени дети окончили школу, дочь пошла по стопам матери -поступила в Полтавский кооперативный институт на бухгалтера, сын в Харьковский Гос.университет МВД. Мы остались вдвоем с женой, она пошла работать в налоговую инспекцию. В Приморске я познал, что такое крещенское купание, а затем и моржевание: море рядом, кроме того оно не всегда замерзало, одно отвратительное обстоятельство, это сильные восточные ветры. Также восстановился в обществе охотников и ходил на охоту по выходным, это была для меня и физическая, и моральная разгрузка после рабочей недели.
Еще у меня была небольшая пасека, к которой меня приобщила мать. Если в зимнее время я отдыхал на охоте, хотя, физически пройдя по грязи или по заснеженной пахоте до десятка километров, отдыхом не назовёшь, то в летнее время я отдыхал возле пчел, наблюдая, как эта многотысячная масса насекомых организованно работает, где нет бездельников, у каждого своя роль и работа. Даже трутни и те знают, что им делать. Со временем я сформировал коллектив, избавился от пьяницы судьи, вернулись те, которые уволились, послушав прежнего председателя суда, добился выделения еще одного здания под суд. Моя жизнь и рабочий процесс стабилизировались. Ритм замедлялся, а останавливаться не хотелось. Меня снова начали приглашать, теперь уже не в областной , а Апелляционный суд Запорожской области, и я согласился.
В 2005году меня избрали судьей апелляционного суда, в коллегию по рассмотрению гражданских дел. Опять жизнь в общежитии, по выходным - на Приморск к семье, а в понедельник - на работу утром рано в Запорожье. Работа в апелляционном суде несравнима с работой в районном суде, больше ответственности, так как моими решениями будут руководствоваться судьи районных судов, которые также имеют свой взгляд, определенный опыт работы. Даже практика районных судов по аналогичным делам бывает разной, и это тоже надо учитывать.
Как я уже раньше указывал, что Запорожье - это большой индустриальный, промышленный город, город -труженик, множество больших заводов, шумный, а иногда и дымный город. Меня же тянуло больше к природе, морю. Кроме этого я понимал, что скоро подойдет время моей отставки, а мне уже было за 50, и надо будет найти место более спокойное и чище чем г.Запорожье. Приморск меня в этом плане устраивал, поэтому я приобрел земельный участок в Приморске и начал строительство дома для себя на пенсии, опыт строительства у меня уже был. Строительство дома продолжалось более 10 лет и до настоящего времени дом не оформлен, но это уже другая история. Жена дорабатывала до пенсии в г.Приморске, я же продолжал свою трудовую деятельность в Запорожье. Дети закончили ВУЗы, трудоустроились, обзавелись семьями, появились внуки. Мне предоставили квартиру, опять ремонт, жена вышла на пенсию, и теперь мы вместе с ней на выходные едем в Приморск, так как там идет строительство дома, а в понедельник едем в Запорожье, мне надо на работу. Работа уже не была такой напряженной, как в районных судах . Я освоился в коллективе, свое время можно было планировать, показатели моей работы. были хорошими. Заработная плата позволяла мне и строительство, и даже обновил себе машину.
Но пришел 2014год, и первыми почувствовали его негативные перемены мы - судьи. Пришедшая новая, «майданная» власть, первым делом занялась судьями, нас лишили всех видов доплат, социальных гарантий, даже не выплачивалось выходное пособие при увольнении. Законодательно запрещено нас награждать государственными наградами, заработную плату платили в размере минимального прожиточного уровня и приступили к нашей люстрации, поскольку мы работали при «злочинной» владе, т.е., при президенте В.Януковиче. У здания апелляционного суда утром на входе, выстраивались молодые люди в так называемых балаклавах, масках, которыми закрывались их лица, в руках держали палки -дубинки и другие устрашающие орудия. А мы проходили этим, так называемом коридором позора, под угрозы этих молодых людей, ожидая то ли удара сзади, то ли что тебя могут облить, например, зеленкой. При этом, милиция, которая охраняла суд, старалась не вмешиваться. Женщины по приходу на рабочее место пили валерьянку, и успокаивающее , мужчины нервно курили. Так начинался у нас рабочий день. Многие из судей, в.т.ч., и я подали заявления об отставке. Отставку должен по закону принять Верховний Совет Украины, но новая власть блокировала рассмотрение наших заявлений, требовала увольнять, судить.
Только в 2015году приступили к рассмотрению наших заявлений выборочно. В том же 2015 году меня наконец отправили в отставку, а уволили без выплаты выходного пособия. Так закончилась моя работа в апелляционном суде Запорожской области. После выхода в отставку, вернулся в г.Приморск, где продолжил заниматься строительством дома. В свободное время зимой -охота, летом- пчелы, и появилось еще одно увлечение – рыбалка. Со своими институтскими друзьями Малород А.И., Пазюк В.Н. я все эти годы поддерживал дружеские отношения: ездили друг к другу в гости. У меня еще была нереализованная мечта-покорить украинские горные вершины- двухтысячники в Карпатах. И в конце августа 2021года я с Александром Ивановичем покорили наивысшую горную вершину Украины в Карпатах Говерлу, а затем горную вершину Пип Иван. Осталось четыре из шести. Люблю путешествовать, посещать интересные места, так в 2023году посетил парк львов в Крыму Тайган, Бал хризантем, Мраморные пещеры.
Планов много, позволило бы здоровье и удача.