Цинизмом щедро вспоенный однажды,
моей души скукожившийся кактус,
привычно притерпевшись к чувству жажды,
живой водицы более не ждёт.
Меняя пыль на зелень, точно лакмус,
он сухо верит, мол, цветёт, живёт.
К чему б ему хотеть приобретений,
досужих улучшений содержанья,
когда повсюду столько удобрений:
питательного, в общем-то, дерьма?
Горшок – среда, во-первых, обитанья,
затем уже, родимая тюрьма.
Согласно пресловутому наследству,
такая участь, видимо, досталась
не только мне. К тому же, по соседству –
местами романтичная герань,
что тоже здесь случайно оказалась.
Всё лучше, чем дурманящая «дрянь».
И вроде, не ахти моя карьера,
и толку от меня не больно густо,
служу лишь украшеньем интерьера
на чьём-то подоконнике-судьбе,
пусть душно зачастую, скучно, грустно,
порой бываю в тягость сам себе,
но, не совсем же я сорняк обычный,
иль отпрыск ядовитого анчара!
бываю, говорят, аж экзотичный,
лиричный даже, хоть колюче-злой.
У каждого из нас – своя Сахара,
сансары круг-надел, свой почво-слой!
Какой Бог дал, таков и будет статус,
формат, фасон, подвид ли, сорт, артикул.
Я, например, душою – пыльный кактус,
не схож и внешне с розовым кустом.
Дождя не светит, сколько б зря не кликал,
не умолял о самом бы Простом…