Согласно подлинным законам логики, ни в коем случае нельзя спрашивать относительно какой-либо вещи, существует ли она, до того, как задан вопрос, что она есть.
Декарт.
Это не подлинные законы логики, а решительное завоевание мысли Сократом, до которого данные вопросы вообще никогда не ставились в подобном виде. Причем Сократ, терзая своих собеседников, уже заранее предполагал именно неправильный ход их мыслей - он спрашивал: Существует ли справедливость? И получая ответ "да", спрашивал : а что это такое? Существует ли красота? " Да". А что это такое? То есть им предполагалось, что собеседники как раз признают существование того, чего они не знают. Представьте себе, что кто-то утверждает, что нечто существует, но не знает что это такое. Со стороны логики это абсурд! Однако именно таково экзистенциальной положение человека - что он совершенно неосознанно занимается этим абсурдом.
Существует ли человек? Ну да, конечно же. А что это такое?
Существует ли сознание? Естественно, мы все а нём пребываем. Но что это такое?
И вот выходит, что мы живем в перевёрнутой, алогичной ситуации. И вправе ли мы требовать обратного? Как того впервые потребовал от людей Сократ? И на каком основании мы вправе это требовать? Ведь я в принципе с такой же горячностью могу утверждать и следующее: как я могу отвечать на вопрос "что есть нечто? ", если я не знаю существует ли оно? Могу ли я познать нечто, если его не существует?
Быть может разгадка таится здесь прежде всего в том, что Сократ вовсе не соответствовал позиции Декарта, точнее, Декарт, как представитель новоевропейского мышления вовсе не соответствует Сократу, хотя хватается вроде бы за тоже самое противоречие. Дело в том, что Сократ нигде не настаивал в смене последовательности. Сократ нигде не говорил, что сначала вы должны знать " что есть красота? ", а потом думать о её существовании, он говорил просто : вы должны знать. То есть в соответствии с общей древнегреческой мыслью: вы должны сначала приобщиться красоте, ощутить её присутствие ( т. е. её существование), а затем - узнать, спросить себя - что она есть? То бишь после приобщения к красоте вы не должны останавливаться, не должны успокаиваться, а должны доискиваться истины - что перед вами предстаёт как несомненно существующее.
Это значит, что для Древней Греции вопрос "что есть нечто? мог быть решен только на основании несомненной уверенности в существовании этого нечто. И он шёл именно вторым номером.
Что же кардинально поменялось в Новое время, что само это " Что? " стало главенствующим и стало признаваться за единственно разумное начало?
Я могу сделать только одно предположение: общественная благодать со- бытийности исчезла навеки, канула в Лету, и новый механически-технический мир больше не мог быть непосредственно уверенным в существовании того, что он сам не производил как некое "Что".