Шедевр отлил из бронзы Ученик,
Чтобы занять свое под солнцем место.
Все изучил, познал, во все детали вник,
Кто говорит, что невозможно Совершенство?
Так — вот оно!!! Гармония во всем:
Пропорций хор поет Осанну жизни,
Вот вам фигура безупречная Её,
Вот юных губ изгиб чуть-чуть капризный,
Рука, движения легчайшего полна,
Смущенный взгляд ладонью прикрывает,
Вот мышца талии, что глазу не видна,
Но ту, что сверху — на себе приподнимает...
Вот грудь невольный сдерживает вздох,
Вот сердца пульс под кожей бьется нежной,
Вот бугорок волнующий у основанья стройных ног,
Забытый туникой коротенькой небрежно...
. . . . . . . . . . . . .
Явился Мастер и, работу осмотрев
Придирчивым по-стариковски взглядом,
Вдруг буркнул хмуро:
— Ты не преуспел...
Народу этого — уж мне поверь! — не надо.
О, нет: я не из зависти к тебе...
Я — хочешь, лучше сделаю?— однако, бога ради,
Убогий массово клепаю "ширпотреб",
Который хвалят все и за который дурни платят.
Не веришь мне — отдай на суд людской,
Поставь Её на площади базарной,
И ты увидишь, как пренебрегут тобой,
Предпочитая пошлость и бездарность...
. . . . . . . . . . . . .
Свершилось все, как Мастер предсказал:
...Идут... глядят... зевают равнодушно...
И, не не почтив ни словом Идеал,
Уходят прочь походкою не нужной.
Исполнен горести, наивный Ученик
Под лютой тяжестью психического груза
Челом померкшим горестно поник,
Как вдруг плеча его коснулась дева… Муза!
— Не слушай, мальчик мой, народа-дурака,
И мастера-хрыча не слушай, кстати, тоже.
Твои ценители в других живут веках,
На современные ни сколько не похожих!
Но, если хочешь признан быть сейчас,
Я популярности тебе секрет открою:
Храни его вдали от глупых глаз,
Поскольку тайны этой Гений лишь достоин
Ошибка в том, поклонник верный мой,
Что "Идеал" воображение не будит,
Не завершай его и Образ этим скрой,
Позволь хоть что-нибудь самим домыслить людям!