Быть поездом не так уж и легко,
обычно машинист и сам не знает
насколько заберется глубоко,
и кто на дне той бездны обитает
Я ж двигаюсь минутам вопреки,
вот юности шальные полустанки,
их вывернули времени пески,
казав давно забытые изнанки
«Вагонов-лет так много за спиной,
подумаешь и делается жутко!» –
то голос машиниста; путь стальной
змеится не по волюшке рассудка
Да, это так! Не разумом одним,
но тайными стремлениями духа
я движим в распадающийся «Рим»,
и снова возникающий; под брюхом
гуденье чудо-рельсов; города
из прошлого пленяют красотою
того, кто гнал судьбины поезда,
плетущегося нынче за судьбою
Мечты, надежды, счастье и печаль
за хлипкими фасадами таятся,
пытаться воскресить былую даль,
до дна дойдя, и этим напитаться –
задача машиниста, а моя –
домчать его невидимой стрелою
до прустовского до мгновения,
реальность огибая стороною
А та не просто бодрствует, но
уж в энный раз готовит катастрофу
за станцией, название чьё «Дно»,
где время обращается в Голгофу
С минувшим ожидается разрыв,
причиною же – мчащийся навстречу
нежданный поезд иль путей обрыв
случится вновь – его я не примечу
А вот и прибыли: загадочное «Дно»,
от дна мы оттолкнемся как обычно
в реальный мир – другого не дано,
хоть это и звучит так прозаично
Но прежде пассажира подберем,
он машиниста мне напоминает,
но что-то настораживает в нем,
оттенок фальши в воздухе витает
В глазах и страх, и жажда перемен,
а в голове – мыслишек копошенье,
за станцией – пути опасный крен...
стоп-краном остановлено движенье
Колес умолкнул бодрый перестук,
вагоны-годы спрессовались в груду,
а я лечу вперед на свет и звук –
к реальности, где я уже не буду...
Так, ставший пассажиром машинист,
и действующий на автопилоте,
вернулся в мир, как пошлый реалист –
барахтаться в обыденном болоте!