Мне видится детство моё
маленькой девочкой,
что полощет бельё
в речной ледяной воде.
Холодно. Очень.
Плакать нельзя
спартанке у края проруби.
А боль нестерпима.
Бельё превращается в корку.
Его - в корзину скорей затолкнуть !
И в гору саночки
тащатся. Надо!
И слёзы-льдиночки
не удержать внутри.
Но никто их не видит.
Только ветер
смеётся
над детским горем.
На локтях заплатки.
Обычное дело.
Не стыдное.
Девчонки о тряпках -
никогда! ни слова!
Все почти так ходили
после войны.
Зато
солнце сияло
и Волга плескалась
лучисто.
На хлебе ржаном
соли крупинки -
вкуснее не было
ни тогда, ни после!
Босиком по лугам!
по крапиве и лютикам!
Здравствуй, ЖИЗНЬ!
Не унывали - жили!
По-настоящему. Дружно.
Читали много. Мечтали.
Так незаметно росли.
Гагарин. Родина. Правда.
Знамя. Завет отцов
нельзя предавать -
мы знали.
Мы были людьми,
себя сознавая
в единстве с миром,
со всем, что вокруг.
И как-то были не в тягость
дела и заботы домашние:
воды принести,
полить огород,
смотреть за младшими -
взрослые много работали,
детей оставляя дома.
Обычно. Похвал особых
не знали,
особых деликатесов
никто не просил -
их не было.
Нарвём огурцов на грядке
да дикий лучок по дороге
отыщем в широких лугах -
и в озеро среди зноя!
Та помнится благодать!
Мы были собой богаты,
восторгом своим ребячьим
пред этой красой земной!
Дома деревянные... Печи,
куда по зиме забирались,
из валенок вытряхнув снег.
И слушали вьюжные ветры,
и видели детские сны.
Мы жили. Нам некогда было
разглядывать недовольство
собою или другими -
от полноты души.
Мы не были муравьями,
сидящими в человейнике,
и не были человеками,
влачащими жизнь муравья.
Хотя так бывало, что молча
за муравьиным братством
смотрели, найдя их дом.
Мы тихо стояли над ним -
таким новоявленным чудом.
И детские наши сердца
теплом наполнялись и светом.
17.03.2024.