Софисты утверждали: Алиллес никогда не догонит черепаху, которая движется в 10 раз медленнее его, поскольку, когда он пробежит расстояние до точки, откуда черепаха начала движение, она продвинется вперёд на одну десятую пути. Когда бегун преодолеет этот отрезок, черепаха опять будет впереди на одну десятую, и так до бесконечности. Безукоризненная логика дала абсурдный, противоестественный результат. Античность так и не смогла разрешить этот парадокс.
Софисты выступили здесь как жулики-напёрсточники в области логических построений. "Кручу-верчу, запутать хочу!" Вы проиграете напёрсточнику, даже если точно укажете, где находится шарик. Приподнимая стакан, кончиком пальца жулик придержит шарик, он окажется прижатым к стенке или дну стакана. Одновременно ловкач приподнимет другой стакан и вбросит под него другой шар, который прятал в ладони. Вы проиграли.
Примерно то же происходит, когда Вы пристально наблюдаете за логическими манипуляциями софиста. Кручу-верчу... Дело в том, что из предлагаемой физической модели произвольно изымается обязательная категория непрерывного и равномерного времени. Если мысленно прокручивать этот эксперимент, становится очевидно, что с каждым пройденным отрезком время замедляется, стремится к нулю. Мощный бегун как бы зависает в очередном прыжке, да так и остаётся замершим в обезвременевшем пространстве. Поскольку это невозможно и время течёт как ни в чём не бывало, на практике атлет поравняется с черепахой и сразу же вырвется вперёд.
Таким образом, именно время в логике софиста оказалось тем самым шариком, удержанным внутри стакана.
Определить время невозможно, так же как доказать аксиому. Достаточно сказать, что время "течёт", "бежит", "ползёт" или "уходит". Поэтому время сравнивают с рекой. "В одну и ту же реку нельзя войти дважды", время нельзя вернуть или повернуть вспять. При этом мы как бы подразумеваем, что движение времени имеет единственный вектор, направленный "вперёд". "Можно остановить часы, но нельзя остановить время". Таким образом, движение времени есть его главное и неотъемлемое свойство.
Путешествия во времени были и остаются фантастикой. Мы обречены на одно лишь настоящее; жить прошлым или мечтать о будущем можно только в воображении.
Все физические процессы, будь то колебания элементарных частиц или орбитальное движение небесных тел, совершаются только при наличии времени. Стоит изъять время из вселенной или любой её части, и все движения остановятся, прекратятся распад и созидание чего бы то ни было. Точно так же замрёт разумная жизнь, мыслительные процессы и психические реакции. Мы даже не испытаем сожаления по такому случаю: нет времени - и нет электромагнитных явлений внутри нейронной сети.
В этой ситуации не приходится говорить даже о смерти: мир как бы подвергнется криогенной заморозке, любая комбинация атомов сможет существовать сколь угодно долго без изменений. Стоить вернуть время, вселенная "оттает" и завертится по-прежнему.
Скорость течения времени остаётся под вопросом. Может ли течение времени ускориться или, напротив, замедлиться? Об этом приходится только гадать, поскольку всеобъемлющая река времени несёт нас, и нет никакой возможности выбраться из неё на гипотетический берег, относительно которого можно было бы измерить скорость течения. Все физические тела подобны планктону, перемещаемому Гольфстримом. В отличие от Гольфстрима время - это нематериальное течение размером со вселенную.
Иногда приходится слышать: "Такое впечатление, что время ускорилось!" Но простое увеличение плотности политических, военных, личных и иных событий на заданном временном отрезке совсем не означает увеличение скорости времени! Одну и ту же жизнь можно наполнить огромным множеством свершений, а можно пролежать на диване. Экспедиция Магеллана за три года обогнула Земной шар, а кто-то эти же три года плевал в потолок. Физически и Магеллан, и этот лентяй существовали в одном и том же времени и прожили одинаковое количество часов, минут и секунд.
Я могу бросать в окно вишнёвые косточки - по одной в минуту в течение часа. Таким образом, упадёт 60 косточек. Потом я поменяю условия эксперимента и стану бросать по десять косточек в минуту. Упадёт 600. Значит ли это, что время ускорилось в 10 раз? Разумеется, нет. Просто увеличилось количество событий в единицу времени.
Когда говорят, что "время ускорилось", всего-навсего своё личное ощущение простодушно выдают за объективную данность. Причина этой распространённой ошибки в обычном человеческом эгоцентризме. Когда я стою у дороги в ожидании зелёного сигнала светофора, минута тянется мучительно медленно. В другой ситуации, например, за этой статьёй, я не замечаю, как проходят часы. Субъективные ощущения не имеют к общему ходу времени никакого отношения.
Измени время скорость своего течения в плюс или в минус, мы бы этого попросту не заметили. Это абсолютно не сказалось бы ни на повседневных занятиях, встречах и событиях, работе и досуге. Успели бы мы ровно столько же. То же самое количество вдохов и выдохов, сокращений сердца. Ускорься время, укоротился бы наш день, но зато быстрее бы стали наши движения, действия и реакции. Мы сделали бы всё то же самое. Более того: ни один прибор, ни один физический эксперимент не установили бы изменение скорости времени.
Это изменение сразу же засёк бы наблюдатель, оставшийся в прежнем, "константном" времени. Если бы в пределах поверхности его тела текло неизменное, раз и навсегда заданное время, он сразу бы заметил, что вокруг творится какая-то катавасия: люди, автомобили, птицы проносятся как сумасшедшие, речь и прочие звуки - как на ускорившейся плёнке. Для всех окружающих этот человек выглядел бы заторможенной черепахой или ленивцем. Он действительно "выпал бы из времени". Его можно было бы щёлкнуть по носу, а он даже не шелохнул бы рукой. Все прочие, "ускорившиеся", жили бы как ни в чём не бывало.
Ускорься время в 100 раз, и для "константного" наблюдателя личное взаимодействие с этим сумасшедшим, вихреобразным миром сделалось бы совершенно невозможно. На протяжении одной его жизни прошло бы сто поколений. Люди бы рождались, взрослели, старели и умирали у него на глазах, каждая жизнь уложилась бы в 8 или 9 его месяцев. Зато он для всех выглядел бы этаким нестареющим Буддой в состоянии глубокой медитации. Ну а если время, наоборот, замедлилось на два порядка, неподвижными Буддами сделались бы для наблюдателя все окружающие. Выстрели кто-то из них из пистолета - он мог бы постоять перед летящей в него пулей, потрогать её на лету, рассмотреть со всех сторон и проводить взглядом. И, конечно, для "замедленных" всё было бы в порядке вещей, и смущали бы разве что эпизодические появления персонажа, проносящегося меж них чёртом или каким-то вихрем. Огромной проблемой стало бы для него сопротивление воздушной среды: он на ходу раскалился бы, как метеор, ворвавшийся в атмосферу.
Придуманный мной наблюдатель, обособившийся от общего течения времени, невозможен; следовательно, никто и никогда не засечёт изменение скорости течения времени. Следовательно, теки время быстрее или медленнее, равномерно или ускоренно, для нас, да и для всей вселенной это совершенно незаметно и безразлично.
Теперь из любви к умствованиям возьмём крайние значения скорости времени. Предположим, оно замедлилось до нуля. Всё остановилось, замерло, физический мир стал вроде комара в янтаре. Ахиллес, преследующий черепаху, завис в мощном прыжке навсегда. Страшно представить, какая тоска охватила бы наблюдателя при виде остановившейся вселенной. Ни прогуляться по этому окаменевшему миру, ни даже глотнуть воздуха ему бы не удалось: любое действие предполагает как минимум смещение молекул атмосферы, что по условиям задачи, в отсутствие времени невозможно. Несчастный вмёрз бы в этот остановившийся мир, как лягушка в лёд.
А теперь ускорим время до бесконечности. Очень скоро, в течение мига наблюдатель стал бы свидетелем конца света и в тот же момент сам аннигилировал бы вместе с физической материей.
16. 03. 2024