Блок пятьдесят пятый

Геннадий Яковинич
"Фураж" в затейливой "фуражке"
сбирал когда-то "фуражир".
Всё больше клевер и ромашки
свой потеряв "ориентир".

Быть "фурнитурою" к "фуршету"
французской вилочке простой,
что прочитав заметку эту,
гусара примет на постой.

Поплавская с противной рожей
сама на ту подвеску ляжь.
"шагреневой" обтянут кожей
у самолёта "фюзеляж".

"Шаланда" полная кефали,
на берегу большой "шале";
Никита, Марк существовали
на той загадочной земле.

Галина Брежнева. В "шампанском"
раскис забытый "шампиньон";
монденность в бытовом мещанстве -
застойных атрибут времён.

А Ив Жаме пел "шансонетки"
и я в игре искал свой "шанс".
От "сигареты" дым был едким,
анабазин, конечно, спас.

Пружинят мысли "шантажисты"
в моём доступном "шапито":
рашисты или бульбашисты -
одно мне не понять, за что?

Любил Геннадий не интрижки,
не метки делать на полях,
свои почитывая книжки,
а лишь старуху "Шапокляк".

Ответ на хитрую "шараду"
элементарный: "шарабан".
Влепили проб*яди на "шару"
моей действительности бан.

Два гада, севши в одну лодку,
всем третьим сделали "демарш";
как "шарлатан" сглотнул "шарлотку",
так дружеский враг слопал "шарж".

Забуксовавшая "шарманка",
"Мою прекрасную Катрин",
напомнила разъезд Мышанку
проводнику и иже с ним.

Биатлонист, а может лыжник
к большой победе на пути,
как на "шарнирах" "шаромыжник"
идёт и шепчет: cher ami.*

*Дорогой друг (франц.)