Журавли крестом летели,
а не клином над землёю,
и, казалось, опустели
рощи за Угрюм-рекою,
низко-низко опустились
облака над головою,
проходя необъяснимой
и щемящею тоскою,
словно памяти картины
через сердце или душу,
тонкой, острою, глубинной
тянущей позёмкой в стужу…
и твой друг от этой муки –
с новой точки для отсчёта
встанет в рост, раскинув руки,
словно птица для полёта,
и душа рванётся к небу,
к странной стае журавлиной,
скажет: «хватит на потребу,
стала мне Земля чужбиной…»
словно мир иной, нездешний,
с небывалым притяженьем
поманил его безгрешный,
жизнь лишь тенью-отраженьем
стала – горьким сожаленьем,
от того, что не заметил,
как дошли до обнаженья
в суете из междометий
и один, другой, и третий
в этой гонке, что в сраженье
за «куски», где и соседей
бьют, порой, на пораженье…
разорвав границы круга,
встанет, вдруг, крыла раскинув,
друг, – натянутся упруго
жилы… – жить бы! но покинув
землю, и вплывая,
в новую входя орбиту,
улетая-улетая
в мир неведомых светил
он огромными крылами
свет в пол-неба заслонил...
...
Но от этих далёких крыл
свет неоновый исходил...
2017 г.