Однажды в лес пришёл Святой,
Поговорить с Бабой Ягой.
Мол, жить в ладу с собой стремись,
Да о душе своей молись.
Та удивилась: кто такой?
Так разговаривать со мной?
И страха нет в глазах совсем,
И не боится то, что съем?
Ведь сам пришёл в дремучий лес,
Разве что, в печку не залез.
На столько смелый? Иль дурак?
Не может та понять никак.
Тут вспоминает: нынче пост.
И на Земле, и среди звезд,
Средь близких и далёких мест,
Никто скоромного не ест...
Веганом бабка не была,
И мясо ела, и пила.
Могла в печи свинью запечь,
Чтоб было, чем приправить греч,
И медовухой всё запить,
Затем запеть, заголосить...
И никаких тебе диет,
При том неважно: пост иль нет.
Но, призадумавшись слегка,
Речи завела издалека:
- Спросить тебя, Святой, хочу:
Поститься коль не по плечу?
Я не могу без молока,
И без яичного белка...
И как уснуть без коньяка?
Иль без объятий маньяка?
С улыбкой молвил тот в ответ:
"Беды большой, поверь, в том нет".
Добавил тут, её сразя:
"Друг друга только есть нельзя".