Если пойти
по одной из пяти дорог
его руки,
то непременно наткнешься
на белое тело рубца —
это след детства,
тень любопытства,
порыв нежности,
желание прикоснуться и погладить,
погладить маленькую нутрию.
Оно столкнулось
со слепой силой матери,
защищающей дитя
и остался след —
немое напоминание
столкновения нежности и силы.
Опыт постижения границ.
Если пойти
дорогой другой руки,
то на одном из путей —
перекресток,
слом,
уже залатанный,
уже заживший.
Это след доверия,
столкнувшегося с силой,
снова силой:
когда в ответ
на «протяни руку»
вместо открытия
сталкиваешься с болью —
опыт осторожности.
Если пойти
любым из путей,
непременно узнаешь:
все дороги ведут вверх —
к одной петле,
одному узлу,
где мысли становятся мыслями,
а слова — словами.
В этой связке
был сосуд
не такой, как все,
тоньше, объёмнее -
аневризма -
сосуд, готовый порваться
и порвать,
закрыть,
остановить движение.
И всё вокруг прислушивалось к нему,
каждый миг вопрошая: сейчас?
Но потом сказали: не аневризма — изгиб.
Опыт ощущения близости точки.
Опыт готовности.
Если пойти
потом
вниз
там, в этом городе,
есть сосуд,
где начинается жизнь,
лоно.
И однажды оно пыталось
начать, вы;носить.
Это тело давало тело другому.
Оно хранило,
питало,
берегло.
Не девять месяцев — семь с половиной.
Опыт быть сильным.
Ну, а потом
можешь пойти
любым путём —
прямо, налево, направо —
не нужно нитей,
каждая из дорог
Кносского дворца
ведёт туда,
где заключена
самая суть лабиринта —
ядро,
стержень,
минотавр —
сердце.