Как Рай, отделяемый от континента
Глубокой водой, как афонская келья,
Неведома женщине – так Сан-Микеле
Равно удален от любых сантиментов,
От горя и смерти, от сева и пахот,
Равно удален от земли и от неба,
Он сам по себе, в нём залетная птаха
Гнезда не совьет: он – безвременье, небыль.
А в городе мертвых - цветенье, прохлада
И плиты, поросшие дерном, пригасят
Любые шаги: это – малая плата
За вход в молчаливую землю бесстрастья.
Здесь так глубоко до пришествия дремлют,
И помнят сюжет Воскрешенья из Гроба
Жуки и кузнечики, сонная зелень –
От камня до камня, от грота до грота.
Но где это было: не с ними, не здесь ли?
Гудели гробы и солдаты бежали,
Воскресшему стало под сводами тесно,
Он вышел и новые вынес скрижали.
За сдвинутым камнем, деревьями сада
Косые лучи невесомо сходились…
Удел Сан Микеле, ты – райский осадок,
Здесь Бродский прижился, узнав: ты один из
Последних, где есть тишина в абсолюте,
Где дума о смерти склоняется к жизни,
А если точнее, к одной из прелюдий
Ее бытования вечно и присно.