Ревёт Несмеяна –
Белугой орёт,
С депрессией в жёны никто не берёт.
Царь лысину чешет свою под короной.
Полцарства в приданном, но нет женихов.
Политы слезами кусты и газоны:
Рыдала всю ночь, до вторых петухов.
На красный кисель лик царевны похож,
В слезах и соплях –
Замуж уж невтерпёж.
А принцы кровей объезжают столицу,
И царь по-мужски их способен понять:
Нет злее беды истерички-девицы,
Но где ж дурака-то такого сыскать?
Да пусть из простых бы!
Хоть так. В самом деле.
Томит уж монарха мигрень и невроз.
Тут сыщик с доносом:
– В деревне Емеля.
Здоровый мужик,
лишь умом не дорос.
Лентяй - высший сорт,
и из «задницы» руки,
«на шее сидит» у огромной семьи.
Но он под опекой волшебницы-щуки
(желания его для неё как свои).
– Опасный типаж!...
Но терпеть нету мочи.
Как пустишь в семью «обезьяну с гранатой»?!
Да выбора нет с неулыбчивой дочью.
Мы жить их отправим подальше куда-то.
В Сибирь – на Таймырь,
там полцарства отмерим.
Болит голова.
Ну-ка, дай нашатырь.
Отсыпем деньжат,
чтоб построили терем.
Да что за мужик-то?
Какой-нибудь хмырь?
Ступай! Приведи дурака и умой.
Ему обещай кренделей и рубаху.
Я – царь Дормидонт, а по счёту – Седьмой.
Велю!
А не женится - ляжет на плаху!
Посыльный в деревню с приказом спешит –
Дорога под конским копытом пылится.
Служилые –
Те на Руси «хороши» –
(В трактир по пути, чтобы в норму прийти:
Ну, надо ж гонцу поутру похмелиться...).
Под вечер явился румяный и пьяный:
– К Емеле с Указом! –
И свиток суёт.
Емеля:
– Чево?! Как читать-то я стану?
Я неуч-мужик! – и Указ не берёт.
Обратно в столицу дорогой ночною
гонец: с пьяных глаз,
да не в тот поворот.
Заехал в притон и рассадник разбоя,
а там всё лихой обитает народ.
С гонца, всё как есть, до конца поснимали
и бросили в подпол.
Читают Указ:
«Полцарства за девой –
царевной печали».
– Да это же, братцы, – удача для нас!
И наш атаман – Емельян,
и, тем паче,
не знается знать с мужиком –
не к лицу!
Не только царевна, – всё царство заплачет,
злодей и разбойник коль станет к венцу.
И шайка всю ноченьку в пьяном дурмане.
А утром явился к царю атаман.
Не ведая правды, не чуя обмана,
царь счастлив, что дочь отдаёт, как болван.
Хоть не было в те времена интернета,
Но слухи, как птицы, –
Прознала страна
Без траты казны на журналы, газеты:
Бандиту – полцарства и плакса-жена.
Лентяй на печи поутру потянулся,
припомнил, что выгнал гонца от царя,
поправил портки, глаз потёр и сморкнулся,
зевнул, и подумалось:
«Может быть, зря?
Читать не обучен.
К шутам все науки!
Зачем утомляться?
И так молодец.
Спрошу-ка я лучше об этом у щуки.
Ответит. Узнаю. И делу конец».
Ответила щука, как нынче «Алиса»:
– Емеля, тебя выбрал царь в женихи.
Хотел дать кафтан из заморского флиса,
кулёк кренделей и в дворец от сохи!
– Я это. Таво. Я жениться желаю.
Давай, снаряжай нашу печь во дворец.
Печь мчится. Собаки вослед печке лают.
Навстречу бредёт молодой удалец.
Так странно одет: в кружевных панталонах,
в атласах, шелках и мучном парике.
Емеля ему:
– Эй! Чудак! Потерял где корону?
А странник в ответ:
– Cavaliere sulla stufa*,
Ти кто?
Почему? Непонятно. Perche?
Емеля опять обращается к щуке.
Она отвечает ему как толмач.
Мол, то - панталоны, заморские брюки.
А сам - итальянец. Иль врач, иль циркач.
– Смешно! Ох, потешно!
Ну, право. Ей-богу!
Таких петухов не видал никогда.
Давай, заберём циркача на подмогу.
С ним весело будет в дороге всегда.
– В столицу? На печке?
О! Санта Мария! -
И грузит корзину: в ней пара рейтуз.
– Я есть благородный и важный по чину.
Со мной приключиться дорожный конфуз.
Замерзнуть я очень от русских морозов.
В харчевню заехать,
buona notte - ночлег.
Украсть экипаж и сундук мафиози
с bandito совместно – пятнадцать коллег.
Я граф есть - conte' italiano.
Я ехать просить у царевны руки.
Bellissimo! Это - портрет Несмеяны.
О! Горе! Теперь умереть от тоски.
С портретом берёт Емельян медальон.
Глядит:
Нарисовано очень красиво.
...Пусть граф итальянский заочно влюблён.
Но девка моя. И мои пол-России.
Что делать с несчастным?
Обратно спихнуть?
Да жалко. Досталось ему - бедолаге.
А вот и столица.
Окончили путь.
Дворец показался. Охрана и флаги.
Скрестили стрельцы у ворот бердыши.
Да разве со щукой волшебной поспоришь?!
Въезжают в палаты.
Аж в горле першит...
– Емеля к царю! -
Возвещает глашатай.
Царю невдомёк.
Изумился. Притих:
«Мужик? На печи? С иноземцем в придачу...
А утром какой Емельян?
Кто жених?»
И девка опять – испугалась и плачет
(Не разом же ей выходить за троих!..).
– А ну-ка! Где сыщик?
Зовите немедля!
Пусть явится спешно.
Такие дела...
– Да хватит реветь!
Успокойся, дурища!
Вчера ведь готов был отдать за козла.
Сегодня, смотри! Выбирай!
Аж три штуки.
Лишь только наладим порядок с анкетой.
Агент говорил про Емелю со щукой.
А тот, что с утра был – с заморской каретой.
А этот. На печке...
Ну, ясно, что чудо.
И с ним иноземец
(богато одет).
Построить их в ряд!
Счас допрашивать буду,
Кому из достойных счастливый билет?
Тут сыщик явился, встал справа от трона,
о всём, что случилось, на ушко шепнул.
– Ну, вот что, друзья!
Я вам царь – не ворона.
Ждёт каждый какой-то от свадьбы посул**.
С разбойником просто:
Его в кандалы.
Уж, больно, шельмец, расторопен не в меру.
А тех, что на печке,
Садить за столы.
И спрос мы начнём вон с того кавалера.
– Зачем, не пугаясь дороги и риска,
Conte' italiano***, ты тронулся в путь?
Ведь мог бы своих итальяночек тискать.
Не беден.
Туфлишки на пряжках не жмуть?
– О, царь Дормидонт!
Мои земли в Палермо.
Там ценятся очень предметы искусства.
У Ваша царевна расстроены нервы.
Я глянуть портрет, и amore –
то есть, чувство.
А русский мужчина -
Он груб, как скотина.
Нужна мне в поместье
Живая картина.
– Слыхала? Вот так!
А ты, дура, ревёшь.
Проплачешь красу,
И цена тебе - грош.
И все отвернутся певцы и поэты.
Желаешь быть просто –
Красивым предметом?
Навроде расписанной в Палехе ложки?
– Ну, вот что – вертай по обратной дорожке!
– А ты что приехал сюда, Емельян?
К кульку с кренделями ценою в пятак?
Неужто от щуки не справишь кафтан?
Не верю, чтоб был ты настолько дурак.
– Да, батюшка царь, я умом не силён.
И случаем счастлив, что в руки плывёт.
И молод. Для царской работы зелён.
Позвал меня сам.
И вон девка ревёт.
Я тоже один помираю от скуки.
Жениться приспела, наверно, пора.
К чему нам поврозь с Несмеяною муки?
Вдвоём веселей.
А пойдёт детвора...
Тогда кренделями одаришь внучат.
Зачем же ещё надо людям жениться?
Вот весь мой ответ.
Можешь ты осерчать –
Я просто, без щуки,
Желаю девицу.
Тут царь Дормидонт
Аж от чувств прослезился,
Вздохнул и развёл облегчённо руками.
Емеля немедля в соборе женился.
Держава – веками
сильна дураками.
______
* ездок на печке.
** обещание, выгода.
*** итальянский граф.