Пальцы сжимают трубку до белизны и хруста.
Сердцу уже не больно, сердцу бездонно-пусто.
Это вошло в привычку в годы второй Чеченской:
Взрывы и переклички, а умирать - так вместе.
Дети пока не знают - видно, узнать придётся:
Цоколи крупных зданий - меньше иных колодцев,
Но несравнимо глубже, сотни вмещают жизней.
Пламя не выжжет души, но донага оближет.
Взгляд оперев на стену, мы вспоминаем снова,
Кто там мог оказаться - близкий, родной, знакомый.
Бьётся, как эхо, в чатах, тяжко и беспокойно:
"Как вы, Москва? Все живы?"
Живы не все сегодня.