лежу уже какие сутки
в разбитом и раздробленном стекле.
и мне с окна,
верней уже с оконной рамы,
плюет в лицо безоблачное небо.
свирепо, искренне,
с вопросом без ответа.
оно без капли интереса
зачем-то продолжает нагнетать
и ослеплять меня,
моё недвижимое тело.
а дальше вечерело…
и толком ничего не изменилось.
стекла не стало меньше,
не стало мягче и приятнее лежать,
да даже помечтать — не вышло;
неспешно, дохло вечерело…
стало тише,
и в тишине квадратные часы
секут, как гильотина,
ежесекундно, непрерывно,
но искренне и нежно,
будто бы во сне!
и мне без разницы уебищное небо.
мне всё равно.
уже — стемнело.