Человек идёт путём религии, опираясь на посох молитвы и видя перед собой желанную цель – достичь просветления. И перед ним встаёт вопрос: куда девать всё лишнее, наносное, к которому этот человек относит и искусство? В кармане искусство не умещается, да и какой, если подумать, в нём толк? Одни мечты, пускай и прекрасные! Таков европейский подход к искусству, видящий в нём продукт, второсортный по отношению к религии.
Существует, однако, и другой подход к искусству. Он зародился в Китае, во времена Лао Цзы. Этот мыслитель плюнул на европейскую логику, утверждавшую, что 2+2=4, и создал логику метаморфоз. Когда одно событие переходит в другое, не считаясь с законами науки. Женское (Инь) переходит в мужское (Ян) и наоборот, социализм переходит в капитализм, поэзия переходит в прозу, как в стихах Андрея Вознесенского. И тишина, нарушаемая криком птицы, снова становится тишиной, но только другой. Впитавшей в себя облака и деревья, и в силу этого изменившей конфигурацию пространства. Такое случается в геометрии Лобачевского, близкой идеям китайского мыслителя.
Лао Цзы создал бога, которого нельзя понять умом. Которого можно ощутить лишь шестым нарождающимся чувством. Лао Цзы назвал своего бога, о котором можно рассказывать без конца, но так к нему и не приблизиться, Дао. Если прислушаться к этому слову, можно услышать «да» как символ вселенской вместимости, и «о» как отголосок вселенского восторга.
Китайцы – народ предприимчивый. Они стали искать ускользающее Дао, которое пришлось им по душе, во всех проявлениях своей жизни, и нашли его в искусстве. Живопись, музыка и поэзия хранили для китайцев явный след его пребывания. Так в Китае искусство стало главной хранительницей Высшего Начала или Дао. А религию, включающую в себя обряды и ритуалы, китайцы так и не создали. До сих пор в их стране не существует религии, созданной по национальным и культурным образцам.
Европейская религия считает искусство своей младшей сестрой, помогающей расписывать храмы и отливать из золота священные чаши, восточное искусство, хранящее следы пребывания вечно ускользающего Дао, думает иначе. Не будем расчленять эти два пути, что-либо доказывать и тем более спорить, поскольку Дао вмещает в себя всё. И путь европейский, и путь азиатский, уводя сознание человека от состояния двойственности и внутреннего мятежа в область Божественной жизни.
Здесь уместно сообщить, то число верующих, идущих европейским путём и открывших для себя неоспоримые достоинства искусства, всё время растёт. В Европе это католический монах Григор Нарекаци, писавший стихи, итальянский художник Сандро Боттичелли, ушедший в конце своей жизни в монастырь, Леонардо да Винчи, картины которого пронизаны светом духовности, французский органист и композитор Франк Сезар, и многие другие. У нас, в России, путём, объединившим в себе религию и искусство, шли иконописец Андрей Рублёв, композиторы Пётр Чайковский и Сергей Рахманинов, писатель Николай Гоголь, певец и композитор Борис Гребенщиков. К этой плеяде искателей истины следует добавить и Светлану Панину – поэта, живущего в Екатеринбурге. Её стихи, написанные ярким и увлекательным языком, являют собой пример искусства, и в то же время зовут туда, где Святой Дух – понятие не книжное, а живое.