Мой ад тобою нарисован.
В нём все твои черты, слова,
И жесты, что дарила вдоволь,
Собой пронзая небеса.
Мой ад приземист. Невелик.
В нём нет размаха кисти, вздора.
В нём лишь моя земная воля,
И счастье, что тебе дарил.
В нём моя честь, и честность в доле,
Что обречённа на провал.
И в этом чёртвенном раздолье,
Я своё счастье повстречал.
Здесь тишина. Здесь нет презренья.
И нет чумных людских надежд.
Здесь я один. И я нетленно,
Собой оставлю росчерк ниц.
И обещаться буду вдоволь.
И путь к вратам в благую жизнь.
Я столько зим мечтал о воле.
Я столько лет мечтал о сим.
И всё безвременно, бездольно.
И всё не чтит благую стать.
Я странник, что ступал фривольно.
Я путник, что искал, свой кладь.
И нет пути обратно боле.
И нет надежд себя спасти.
В своём аду нашёл я волю.
В своём аду нашёл пути.
Пути, ведущие к свободе.
И пусть сквозь терни, и чертей.
Но вдалеке горит, навзводе,
Меня маня скорей к себе —
Надежды парус голубиный.
И путь подсвеченный зарёй.
Я путник был, я был искомый.
Теперь я тот, что свет нашёл.