Погашен свет и полусвет,
И полупоулсвет потушен.
Для очень многих в солнце солнца нет.
В глазах лишь слёзы, на щеках их след
И, кроме плача, ничего не слышат уши.
Прислушался - стучат сердца...
Нет, не стучат - кричат, я крики вижу,
Что не простят до самого конца
Ни одного мерзавца-подлеца...
И всё во мне кричит:
- Я ненавижу!
Я был в Чечне в конце первой войны.
И как сейчас я разрушенья вижу.
Была последней для меня...
Кому они нужны
Бои, где "наши" гибли без вины.
И всё кричит во мне:
Я войны ненавижу!
Я был в Чечне, спустя двадцать пять лет.
Был в неприступном Гудермесе и Шали;
На площади "Минутка", где Романов был и нет...
Нет, уничтожить генерала не смогли.
Они с женой под горе не слегли.
Я ехал в Грозный на войну, а нас предали:
Окончены бои, мир и договора...
А террористы дальше продолжали,
"Зверьё басаевское" - не шпанята со двора.
Под пули им попалась детвора...
Потом ещё лет десять воевали;
Отца Кадырова, Ахмата. подорвали.
Речь не об этом, там отдельный разговор.
Речь о мерзавцах-террористах в доме нашем.
С детьми воюют! - Это их террор?!
Убийцам-нелюдям - проклятье и позор!
И свет пусть будет им всегда погашен!
26. 3. 24г