Апрель 1982 года в Читинской области был ясным и холодным. Маленькое яркое солнце почти не грело, только слепило отвыкшие от света глаза. Прослуживший почти полгода курсантом в учебном мотострелковом полку Аркадий Никитин числился учеником механика-водителя БМП-1 в седьмой роте. Однако почти всё время, расписанием назначенное для практических занятий с "материальной частью" и для обучения реальному вождению, долговязый девятнадцатилетний рядовой проводил в штабе полка, где переписывал, а большей частью просто сочинял протоколы никогда не проведённых партийных и комсомольских собраний. Это было выполнением поручения замполита части Надеждина, от какового поручения молодой кандидат правящей партии Аркадий не нашёл в себе силы отказаться. Вступать в члены КПСС ему предстояло, по обещанию майора-политработника, в этой самой части.
Работа была непыльная, в тепле, под надёжной крышей. У работы был, пожалуй, один, зато большой недостаток: Аркадий за все зимние месяцы службы ни разу не сел за штурвал – не выжимал сцепление, не переключал передачи, не включал 300- сильный дизель, не копался, как другие курсанты, в грязном холодном железе. А значит, не был по факту ни механиком, ни водителем. Никакие теоретические штудии, в которых он время от времени принимал рассеянное своим бумаготворчеством участие, помочь ему не могли.
Этот печальный вывод он сделал после того, как в марте провёл минут двадцать в кресле тренажёра в учебном классе, перед экраном видеоимитатора. "Ведомая" им теле-БМП пару раз врезалась в крепкие сосны на обочине трассы, "взорвалась" на минном поле, а в конце "рейса" упала с узенького колейного моста в глубокий овраг – и экран погас.
– Ну ты и еблан!., – отчётливо и громко изрёк завкабинетом лейтенант Сочнев, – Представляю тебя, солдат, в реальной машине. То-то лому будет...
Аркадий доложил о своей попытке майору Надеждину, закончив вопросом: "Как же я буду экзамен сдавать?" Замполит веско ответил, что никаких проблем у политически грамотного инициативного курсанта не будет, что экзамены все он сдаст на "хорошо" и "отлично", и что партия никогда не оставляет преданную ей молодёжь наедине с бронированной техникой.
Уныло козырнув, грамотный рядовой ответил по уставу и вышел.
В конце марта комроты капитан Артёмов сообщил Аркадию, что завтра ему следует занять место водителя БМП и пройти тренировочный марш в пятьдесят километров по полигону вблизи расположения части. Руководить его действиями будет опытный инструктор сержант Прокопенко. БМП будет заправлена и снабжена исправными аккумуляторами. Стартовать, идти по маршруту и финишировать каждая машина будет отдельно от прочих. "Как раз к экзамену подготовишься. Писать-то умеешь, а вот технику водить... Учись, солдат."
* * *
Шапка сержанта Прокопенко была маленькой, щегольски отглаженной – и вся в машинном масле. Перепачкан маслом был и его чёрный комбинезон. Небольшие обветренные ладони инструктора, по всему, делывали многое. Сам их обладатель был как-то угрюмо весел. Он посверкивал хорошими зубами, коротко сквернословя в каждой фразе. Он быстро выяснил, что Аркадий не умеет ничего – даже тронуться с места, заведя двигатель.
Ударом по шлемофону изгнав курсанта с водительского места, сержант сам ловко прыгнул в люк, мгновенно запустил дизель, включил передачу и двинулся вперёд. Аркадий сидел на броне, держась за ствол орудия, и был пуст внутри от ожидания неизвестно чего.
Отъехав метров триста от позиции старта, инструктор затормозил и рыкнул: "На место, бля!" Сам он занял сиденье командира машины; Аркадий снова медленно влез в тесную нору водителя. "Вперёд, бля!" вновь было уснащено ударом по шлемофону – и степная дорога покатилась под узкие гусеницы. Приказ увеличить скорость, включив третью и четвёртую передачи, остался неисполненным. Пилотаж на скорости Аркадию не удавался. Передачи не включались, сцепление он выжимал не вовремя. Машина дёргалась, дизель то ревел возмущённо, то глох. На дальней половине трассы Прокопенко устал всё это терпеть. "Пошёл вон, в башню. Зае... На обед с таким х...лом опоздаю. Гляди сверху, что я делаю и где. Да держись крепко, а то вылетишь нах..." Когда сержант оказался на своём природном месте, БМП запела и понеслась на пятой передаче, с лихим креном входя в повороты и срезая изгибы просёлка по забайкальской целине. Аркадий выпрямился в командирском люке и застегнул шлемофон.
* * *
Экзамен по политподготовке был сдан на отлично. ("Это я знаю", – по-воробьяниновски легко подумал Аркадий.) Та же оценка увенчала бледную зубрёжку положений строевого устава, устава караульной службы и устава внутренней службы.
Лепет на экзамене по устройству БМП комиссия по-царски щедро оценила "четвёркой".
Теории вождения Аркадий обоснованно опасался. Но майор Надеждин не соврал: чуть презрительно щурясь, зампотех полка выслушал вынужденно короткие ответы курсанта Никитина на два вопроса и изрёк "достаточно". Потом взглянул на члена комиссии Артёмова. Тот сказал, что у него дополнительных вопросов нет. "Свободны, рядовой Никитин", – произнёс майор. Через час Аркадий услышал, что теорию вождения он тоже сдал на "хорошо". Лучше от этой новости ему не стало. Он уже знал, что практическое вождение боевой машины пехоты ему предстоит сдавать через день, как и всей его роте.
* * *
Экзамен индивидуальный; в машине, кроме курсанта-водителя, никого нет. Длина трассы – пятнадцать километров. В экзаменационную задачу входят: старт; прохождение колейного моста; подъём на холм и спуск с него; скоростной участок; преодоление полосы противотанковых заграждений по обозначенному проходу; второй скоростной участок; прохождение противотанкового рва (по наставлению) и затем финишный участок – сто метров по прямой. Связь с командной вышкой по радио. Норматив времени на всю дистанцию – пятнадцать минут. Это на оценку "отлично". То есть средняя скорость на трассе – у лучших водителей – должна быть выше 60 км/час. Узнав всё это, Аркадий понял, что по этому предмету обучения он не сможет получить ничего лучше "тройки". И то – если не сойдёт с дистанции, не заглушит двигатель. Если доедет до финиша.
* * *
И вот это утро настало. Вести БМП на экзамене надо было, сидя на месте водителя по-боевому, то есть с закрытым броневой крышкой люком, наблюдая дорогу через постоянно запотевающий визир-триплекс смотровой щели.
Свою фамилию среди вызываемых к машинам Аркадий услышал где-то в начале второго десятка... Сменил шапку на шлемофон, подключил его к гнезду радиосвязи, закрыл тяжёлую крышку над головой.
В наушниках внятно прозвучало: "Семнадцатый, начинайте движение." Двигатель уже работал. Никитин включил вторую передачу (единственную, которую он смог научиться включать), прибавил газ. Машина медленно тронулась и пошла.
Мост удалось благополучно проехать. Почти не дыша, Аркадий вырулил точно в колею. Дальше видно было плохо, однако спуск с возвышенной части моста нельзя было спутать ни с чем.
Далее дорога стала подниматься, и водитель добавил подачу топлива. "Нужно здесь двигаться на второй передаче... а она у меня уже есть... едем... едем..." Дизель рычал басом, и через недолгое время острый передок БМП вначале принял горизонтальное положение, а затем начал опускаться. Обратный скат холма был круче, и машины сослуживцев резко увеличивали скорость, обходя "семнадцатую" как стоящую... Аркадий шёл всё так же не торопясь. Его обгоняли уже те, кто стартовали в третьей десятке.
На скоростном участке Никитин добавил газ до предела. Дизель натужно ревел, скорость порой достигала 20 км/час.
Добравшись до полосы заграждений, Аркадий запросил вышку, какой из двух проходов назначен ему. "Семнадцатый, ваш проход – первый." "Вас понял." Понять-то понял, только где он – первый проход?.. В триплекс видны были кое-где колышки. Все они почти одинаковы; стоят ещё какими-то группами тонкие прутья с лоскутами выцветшей тряпки вверху. Ни прямо, ни влево никакого прохода в этих прутьях и кольях не видно.
БМП №17 медленно повернула влево и пошла вдоль прутьев. "Семнадцатый, первый проход. Первый!" – подсказывала вышка. Вот неширокий участок без кольев и прутьев – в него. Но через 4-5 метров опять прутики, опять колышки. Вправо! Там, кажется, их нет. Теперь влево; затем прямо; снова вправо... Чёрт, и здесь что-то торчит!..
"Семнадцатый" поворачивал влево и вправо, кружился почти на месте, неуклонно круша всю левую половину обороны противника. Прохода в "заграждениях" Аркадий так и не увидел. Мотор гудел, вышка орала.
Наконец, перемещаясь зигзагами, уставшие невольники – машина и водитель – выбрались на простор. Впереди клубилась пыль от гусениц последних ротных единиц. Туда, за ними. Осталось меньше, чем пройдено.
* * *
Машина медленно приближалась к узкому и глубокому рукотворному оврагу в желтоватой земле. Противотанковый ров был отделан по бортам тонкими полустволами местных осинок и сосенок. На подходе к нему виднелись ориентиры.
Аркадий постарался сделать всё, как ему сказали перед экзаменом. "Так, полосатую вешку удерживаю слева от центра визира. Когда она уходит из поля зрения, плавно уменьшаю газ. По инерции скатываюсь вниз, до дна рва... Вот нос начинает подниматься... Надо дать полный газ, не трогая при этом штурвал. БМП выходит изо рва, становится ровно. Тогда руль в руки и к финишу."
Вначале всё так и было. Никитин почувствовал, когда передняя часть "семнадцатой" пошла вверх, и вдавил педаль до полика. Дизель заревел во рву неожиданно свирепо, оглушительно. И профан-водитель безотчётно схватил руками то, чего трогать было нельзя – штурвал. Это длилось мгновение. Но его оказалось достаточно, чтобы извратить тщательно выверенное прежде движение машины внутри рва. На подъёме она пошла чуть влево. Скрипели, потом скрежетали сталь и дерево. Сыпались гулко сверху на броню осинки и сосенки. Ревел из последних сил двигатель, таща БМП вверх. Но силы мотора, как и умения солдата, не хватило. Взвыв на пределе мощности, он тут же заглох. Машина, разгромно грохоча всеми своими агрегатами, задом скатилась на дно рва. На башню упали ещё несколько "полубрёвнышек" – и всё стихло.
Только в наушниках звенело: "Вышка – семнадцатому. Где находитесь?!"
– Нахожусь во рву. Двигатель заглох. Завести его не могу. Не запускается... Каковы мои действия?
Нецензурно выдохнув несколько слов, вышка приказала: "Ко мне – бегом марш!"
* * *
Бледный, в холодном поту Аркадий был отправлен капитаном Артёмовым в строй, к румяным весёлым своим сослуживцам. Впрочем, их веселье быстро окончилось, – когда они узнали, что именно им придётся восстанавливать изуродованный ров и приводить в должное состояние раздавленную гусеницами "семнадцатой" полосу препятствий. Саму машину вытащили изо рва на буксире мощного Т-62.
Рядовой Никитин был отправлен майором Надеждиным, – чтобы избежать самосуда товарищей, – писать в штабе полка новые липовые протоколы тем же вечером.
* * *
Через несколько дней Аркадий с большим удивлением узнал, что его отметка за скандально проваленный экзамен по практике вождения – "удовлетворительно".
"Партия – наш рулевой", – промелькнуло у него где-то ниже желудка...
Россия, 21-й век