Приучен я к седлу, в пути неутомим.
Гордятся мной, какой я редкий перец, предки.
Под пулями плясать могу, как чудо-мим:
для них неуязвим я в каждой перестрелке.
Техас узнал: игрок я злой, зато стрелок
отменный, а с людьми лишь изредка жестокий.
Но если и не блажь моя, то в ссоре Рок
на западе меня дразнил и на востоке…
Вчерашний пыльный день с обычною жарой
мог в памяти моей остаться заурядным.
Но я был не один, и с яркой мишурой
о Мэри мыслей рой остался плотоядным...
«Не сетуй на судьбу! Со мною повезло
тебе навек отшить шерифа как балбеса.
От наглости моей тебя вчера трясло:
не выгляжу послом я святости небесной, –
иронию свою озвучил я, когда
избранницу почти лишил сознанья яро. –
Жалеешь ли теперь, что вместе мы? Ах, да,
насмешничала ты, что я тебе – не пара.
Шериф из-за потерь испытывает шок:
твой бывший не успел хоть как-то проморгаться,
а нас и след простыл! Не знал техасский жох,
что кто другой тебя способен домогаться».
«Я выбрала тебя неведомо за что.
С тобой мне, Иоганн, – очнулась Мэри, – сладко!
Для рифмы ты – вулкан. А лучше проза: шторм!
Но я тебя всего впитаю без остатка»!
Уютно, или нет, мужчинам жить без жён?
Смотрелась как МОЯ? И молодо, и сочно!
Соперник мой шериф утробно был взбешён:
невесту у него забрал себе бессрочно.
Земля кругла? И как меняет это быт?
Спасался быстро так, что сохла пена в ранах…
Когда ты впереди, то пыль из-под копыт
глотнёшь, в тыл к самому себе стремглав нагрянув…
Кого мне проклинать (а я в проклятьях – ас),
когда седло в седло, точнее, стремя в стремя
с подружкой скачем мы, нервируя Техас?
Должно ли Счастье быть и выглядеть острее?!
* * *
Ничто не предвещало периода тревог.
Вот степи и озёра, вот тело синьориты.
Но грудь – два полушара – и пара стройных ног
соблазнами для взора не вовремя открыты.
Ну как же Мэри нынче отчаянно смела!
Ни в чём мне не уступит, а только в сокровенном.
Вне всяких там приличий, как ловкая змея,
вновь гибко извернулась, задев меня коленом.
Советовать ли Мэри пригнуться до земли?
Она и так не дура, чтоб лезть сама под пули.
Имели, что имели: нас пули враз смели
из сёдел, ибо ветры смертельные подули.
«Очнись, богоподобный, но глупый мой ковбой!
Выпутываться нам придётся не по-детски!
Шериф не одинок: его всегда гурьбой
поддержат недоноски и даже недовески», –
плясали бесенята у девушки в глазах.
Нет, рано нас, как нуль, таскать вперёд ногами.
Пролёты быстрых пуль – не то чтобы сквозняк,
но... всё ж беречься надо и встреч со сквозняками...
* * *
Весну люби зимой. Жар лета – жди на вкус…
Отпал вопрос земной: где золото, где касса?
Дурман от южных трав. В запасе вьючный груз.
Забыты дни облав. Идиллия Техаса?..
Нам спешиться пришлось быстрей, чем осознать:
шериф нас поимел нежданно из засады.
Какой же на земле у Мэри круглый зад!
Люблю её всерьёз, что спереди, что сзади!..
…Зубами заскрипеть я мог бы от досады,
но главное сейчас – шерифу зад надрать.
Поди-ка от меня подальше, боль-тоска, ты
и уноси прочь с глаз кровавый свой наряд!..
* * *
Мне Мэри влезла в душу пропорциями, весом...
достаточно немалым... и ангельским лицом.
Мне кольт давно по вкусу, а Мэри – «Смит и Вессон».
С ним нянчится та даром, как курица с яйцом...
* * *
Не надо в жизни зваться заумным мудрецом,
чтоб стимул отыскался в невесте с похищеньем.
С такой добычей стыдно зарыться в грязь лицом,
у злобного истца чтоб вымаливать прощенье.
Я Мэри любовался – своей почти женой –
а так же и её же солидным арсеналом.
Стрелок она плохой, но... лишь рядом с вышиной
заоблачных успехов моих стрелковых. Налом
в монете золотой я разжился той казной,
что выступит авансом любви моей к подружке.
Лик Мэри мил румянцем, а зубы – белизной.
Я взял всё с дилижансом, держа стрелков на мушке...
«... Ты, парень, вне закона! Уже почти что труп! –
шериф был говорящим потешным попугаем. –
Не дам тебе вступить я в миссионерский клуб
по совращенью женщин обещанным им раем!
Твоё по нашим штатам закончилось турне!
Сдавайся добровольно! Тебе я обещаю
влиять на суд присяжных, чтоб ты не сгнил в тюрьме!
Покорных мне злодеев я зря не обижаю»!
Смеясь, я огрызался: «Ты нынче филантроп?
Понты твои, приятель, не просто смехотворны,
а рано или поздно сведут тебя во гроб!
Ты Мэри не получишь! Как есть, воровка, вор, мы
совместно сговорились ограбить дилижанс!
Не веришь? Ну и дьявол с тобою твердолобым!
На пару с умной Мэри мы вычислили шанс
удачи нашей с планом отважным и подробным»!..
«Ты, парень, вне закона, – выкрикивал шериф, –
за то что выкрал Мэри, мне ставшею невестой»!
Рассчитывал законник, что, страх в меня вселив,
ему заставит сдаться. Начало – чистый вестерн!..
* * *
Мой враг самоуверен. Большой валун – как риф,
течением дарёный кораблику попутно.
Мне прерия что море, но лоцман не соплив,
чтоб бойко слал угрозы шериф мне поминутно!
Про то, что он удачлив, шериф фырчал занудно,
но жёсткий ультиматум мне пулей подкреплён.
Я, милости не клянча, за вечер и за утро
свои спокоен: Фатум я чувствовал нутром.
«...Ты, парень, вне закона! – подбадривал ублюдок
рефреном сам себя же, прикрывшись валуном. –
По счастью, я так меток в бою и так люб людям,
что Бог меня поддержит сегодня при любом
немыслимом раскладе. Считай, что ты обложен
как проклятый волчина! Сдавайся, коль не глуп!
Багаж тобой украден, но против я, чтоб ложе
с тобой делила чинно моя невеста, труп»!
«К винчестеру два кольта и нет нужды в патронах!
И это лишь мой личный, без Мэри, капитал!
Учти мои два глаза и вспомни: оба промах
дают настолько редко, что счастья не пытай»! –
и тут с двух рук я сразу открыл пальбу по сучьям,
что с дуба над шерифом нависли – повезло!
В опасной обстановке я мыслить был приучен
предельно остроумно, врагам своим назло.
Бревном тяжёлым рухнул отстрелянный сук наземь,
вернее, на башку пал шерифа-простака.
Противник только хрюкнул и выдохся на фразе.
Врага обезоружив, я выплеснул стакан
воды ему на морду: «...Очнулся, хвастунишка?
Прощайся с нами, только мозги нам не морочь.
Тебя связал верёвкой я крепко, но не слишком.
Грызи путы зубами, а мы – поскачем прочь.
Живи, зря не мечтая о нашем перехвате! –
сказал я, попрощавшись и недруга взбодрив. –
На твой затылок сучьев, поверь, с избытком хватит.
Тебе же будет хуже, наивный мой шериф.
Ты пленник обстоятельств, а я теперь жених
твоей невесты бывшей – она тебе не пара.
Я Мэри забираю, и этот персик вмиг
вот-вот совсем моим предстанет сам и даром»...
* * *
Мы дерзостью от жизни впитать успели всё,
чего другим вовеки не взять, горбатясь робко.
Чтоб вольно петь, мелизмы в эфире колесом
нестись должны с проверкой на волчью всю сноровку...
Будь проще для простых, будь князем для дворян,
а кончится земное, узнаешь, с кем рад встрече.
Счёт жизни предъявляешь, пока она твоя.
Расставшись с ней, скажи, что сон был скоротечен…