наше наступление сдулось
подбитые танки горели всю ночь
чад разгрызал в кровушку ноздри
врезался острой спиралью в зрачки
срывал когтями и зорькими клещами губы
зарывался визгом в живот
и выжирал наше живое пульсирующее
похороненное в дымах солнце
на фюзеляжах наших сожженой
в малкую жменю кричащей нам
в обожженные лица нашей же плоти
сержант приказал не стонать
не падать в обмороки
при виде хлущущей крови из гортани
умирающей на наших руках летчицы
лейтенант приказал не кричать
когда у раненной в плод роженицы
отнимали плод навсегда
штыком призывая кесарево сечения
сохранить хоть щепотку ее девичьей жизни
не помогло
она тоже сгорела заживо в моем самолете
меня подстрелили фашисты
на бреющем лету когда я пыталась подтянуть
тело мое в армейский кальсонах
я не могла дотянуться до пулемета
я не могла прикоснуться к воде
леденеющей от ужаса
на моих окровавленных ляжках
а полковник орал мне прямо
в отсреленное осколком ухо
не о-рать !
сука заткнись сука
отрекаюсь не дочь мы мне больше
но я не могла
кровь заливала глаза
из крови ко мне вылезали
на отрубленных на *** руках
женские трусики а ля вернисаж
бюстгальтеры из шелковой талой воды
чулки из прозрачной кожи утренних змей
платья в венских кружевах
шляпки всех фасонов и новостей
ботинки и ботики зажимающие
ласковых ладошках
наши
какой там у тебя
тридцать четвертый ?
а у меня тридцать третий !
а нее сорок четвертый
ну и лапища !
саму гитлеру в зад бы пришлась !
не ори ты так
попросил меня мертвый генерал
он косился мне на напряженную грудь
на мои исцарапанные жестким седеньем ляжки
на мою спину с плавным садяшим отеком
на всю посиневшую спину
седенье защитило меня от пули
но удар пришелся прямо по кобчику
и теперь я не могла
ни лежать ни сидеть
тело кричало
брось ты меня !
я не дотяну до утра !
иди похорони меня в братской могиле
но я его не слушала
я слушала ликование моего спинного мозга
когда мэссэр сжался в фашистское личико
а потом распрямился
и вспыхнул фиолетовым ярким огнем
а из него покатились свастики
эти волосатые суки
не буду сравнивать их с пауками
пауки они добрые
пауки они полезные
а этот сука гад
он все ночи горел над станицей
как и тысячи тысяч его генеролов
диктаторов предателей обер-унтер-полиймастеров
не смей отрывать рта
орал диким ором на меня генералиссимус
а я снова упрямо орала кровью
на его с корнями вырваными на *** наградами
наградными колодками погонами
иностранными инсигниями
вон они тлеют
у наших отдавленных танками ног
догорают в российкой пыли
раздираются украинским буръяном
разъедаются ржавой местью
белорусских болот
и цедятся молчаливым ядом
в казахских пустынях
утро застало наши самолеты
в раздваленных небом кусках
из техников выжили только две девчушки
асы в оружейном хозяйстве
но ни бельмеса не сведующих
в шасси либо моторах
тела всех остальных девченок
были сложены аккуритными штабелями у санбата
или дымились свежей кровью
на разбитых бомбами взлетных полях
солнце стояло в зените
за пределами зенита
выли мертвые собаки
смерть напоминала о цели жизни
а собаки выли
завтра нам привезут новые самолеты
из эшэлонов на полном ходу выскочат веселой гурьбою
новые девченки - летчицы и полетят они дружной стайкой
срывая на бегу швейцарские трусики
и советские часики
и бразильские лифчики
в хрустально чистом озере неподялеку
а едва ли усатые мальчишки
с капитанскими погонами
и свеже начищенными мелом орденами
будут стоять на пригорке
шарять по девичьей наготе
простофильными биноклями
курить едкую хваткую на испарения легких махорку
и улыбаться