Удивлялась тайга,
И шептались на сопках олени,
Увидав, как в потёмках,
Спустившись к реке через дол,
Деревенька, вздохнув,
В омуток забрела по колени,
Не боясь замочить
Васильками расшитый подол.
С материнской любовью
Умыла стога и берёзы,
Все тесиночки крыш,
Все крылечки, и окна домов.
Поклонилась тайге,
И, туманами вытерев слёзы,
Возвратилась назад
Под кедровый родительский кров.
А на утро народ,
Удивляясь, на улицу вышел.
Оглянулся вокруг,
И старуху свою не узнал:
Все дома, даже баньки,
На пару венцов стали выше,
Даже грязь - синеву
Отразила, не хуже зеркал!
Тротуар засиял,
Как полок, отскобленный ножами.
Не забор, - а гармонь,
Хоть беги и натягивай хром!
А в реке - чудеса!
Там садок привязался вожжами,
Да не с воблой - щепой,
А с тайменями и осетром!
Даже им не смогла
Никого удержать деревушка.
И в обеденный час
На причаливший к ней теплоход
Сел с узлами народ,
Да и в город, где серая «двушка»,
Отогрев беглый люд
Всем путёвку дала на завод.
И казалось, уже
Здесь не охнет в ночи половица,
Не прижмётся сестрёнкой
Рябина к поленнице дров,
Будут слепо глядеть
Вдаль реки, почерневшие лица,
Виноватые лица
Ни в чём не повинных домов.
Деревенька моя,
Ты прости меня, дурня, родная.
Это я, пацанёнком
С кедровой ладони тайги
Наблюдал, как с узлами
Бежала родня, напевая.
Я вернулся к тебе,
Я отдам за неё все долги.
И тайга, хмуря даль,
Недоверчиво тихо спросила:
- «А душонка-то где?
Без неё будет легче предать".
А беглянка уже
За рекою в туманах косила,
И спускалась в слезах
Деревенька простить и обнять.
А сегодня с женой -
Золотою моею Жар-птицей
Полоскали белье
На закате в кружочке детей
И смотрели на нас,
Словно лики святые с божницы,
Просветлевшие лица
Родной деревеньки моей.