Домовой Епифаний был издавна уважаем. С ним делились хлебом, сметаной и урожаем. Кланялись в пояс: мол, будь здоров, Хозяин. Все окрестные кошки считались его друзьями. Время шло, вырастали дети, и рвали в город. Одна баба Марфа теперь горевала горе. Ноутбук освоила, чтобы с роднёй общаться. Да вот только писем от них - посчитать по пальцам. А недавно, ишь ты, едет внучок Егорша! Он у ней самый внимательный до хороший. Уж хлопочет Марфа, уж Епифаний в мыле: занавески сменить на свежие не забыли? Печь белили наскоро, ставили три опары - пирогов чтоб, булочек, хлебушка - с пылу с жару. Епифаний всех пауков разогнал метёлкой: «Ну-ка шесть отсюдова, сматывай верет;нки!» Пауки на паучьем грозили ему расправой. Пожалел. За печь отправил их всей оравой. Благо, мышей не водилось в добротном доме, хоть кота не держали давно уже на прикорме.
Напекли - на свадьбу не стыдно поставить столько! Козье молоко в бидон било струйкой тонкой. Добрые козы у Марфы - на загляденье! На столе стоят три розетки с разным вареньем. Вот лесная малина, вот земляника с медом, а тут облепиха в пиале круглой белей, чем сода. Егорша приехал. Конечно же, с опозданием. Автобусы тут ломаются вечно, знаем! Епифаний таился под лавкой, грыз ус пшеничный. У Егорши глаза, что небо, на остром личике. Пацану семнадцать - а тощий, как прут ивовый. Высоченный, нескладный, смешливый, белоголовый.
«Баб, я тебе тут гостинцев привёз! Там конфеты, шали, много пряжи. Ты вяжешь... Вот мамка с батей и передали. И ещё тут это… Подарок тебе крутячий. Пусть радует глаз, приносит всегда удачу!» Извлекает коробку из сумки тогда Егорша. И выходят уши. И Марфа кричит: «О боже! Что за страсть такую ты, внучек, привёз бабуле?!» Внук хохочет, и водружает сюрприз на стуле. Лысый кот так страшен - без слез на него не взглянешь. Цветом будто упавший в пылюгу он хлебный мякиш. Уж такой страхучий - не повезло котяре. «А чего он сморщенный? - Марфа вгяделась, - Старый?»
«Баб, ты че? Он породистый, там папа – с американцев. Мама немка, её награды не умещаются даже в паспорт этого... Как назовешь, не знаю. Там при рождении имечко до Казани - выговорить не выйдет при всём желании. Ты рада? Скажи, ведь правда кисеныш славный?»
Епифаний под лавкой крякнул и даже хрюкнул. Это нормальных котов довела наука? Откуда такое чучело, жаль такая? Трясется, бедный, прикрыть бы голь эту тёплой тканью. Простынет, убогий, куда его, горемыку? Марфа ставит фарш, что остался с котлет, мурлыке. И несчастье давится, мясо глотая жадно. Домовому жаль его. В сердце ведь он кошатник. И пока Егорша с Марфой чаи гоняют, Епифаний работает опытной котоняней. Сооружает из варежки свитер чуду, чтобы тот, упаси, не поймал на полу простуду. У печи корзину устраивает с одеялком - всё теплей так худому котёнку. Совсем ведь маленький.
Назвали его Голышкой. Кормили мясом. Любил и сметану, и кур во дворе пугался. Егорша уехал, оставив подарок Марфе. Бабка связала котёнку носки и шарфик.
***
Год миновал. Теплый-теплый апрель бушует. Епифаний зарос бородой - вылитый ушкуйник. Козы окотились - хлопот домовому море. Марфа вымела чисто-начисто кроху-дворик. Едет Егорша, звонил: «Снова ждите в гости!» Вот же ведь шустрая в нём непоседа-молодость. Опять пироги, варенье, грибы солёные. Первые листья уже выпускают клёны. Сидят бабка с внуком. Сидит домовой под лавкой. Вдруг кто-то за дверью орёт басовитым мявком. И вваливается в окно лысый кот огромный. Егорша глядит - как поражённый громом. Породистый и титулованный чудо-киса на подоконник дохлую бросил крысу. По-хозяйски прошёл к бабе Марфе, урчать улёгся. Вырос за год Голышка-малышка размером с лося. Марфа с гордостью гладит котейку: «Ты ж мой добытчик! Поверишь ли, внучек, ни дня мне без крыс да птичек!»
Епифаний смеётся - во лысый даёт, тварюга! И ласково гладит грязную лапу друга.
5 апреля 2024 г.