Поговори со мною мама К 100-летию смерти вождя

«Поговори
 со мною мама» ...

(о ленинизме поговорим...)


 К 100-летию смерти «вождя»





Особую благодарность выражаю своей сестре – Марфе Семёновне Михаиловой – библиотекарю села Куничи – за предоставленные архивные материалы: литературно-художественные, политические, исторические издания, времен СССР, благодаря которым написаны эти размышления и выводы.

Выражаю благодарность поэту и писателю Наталье Дмитриевне Науменко за полное единодушие и морально-этическую поддержку по данной теме.
 
Благодарю искренне Олесю Карп и Светлану Чебан – моих первых помощниц в издании моих рукописей для этой книжки, за их единомыслие со мной по большинству вопросов к этой теме.

Автор Ф.С. Каунов















Лженаукой вождь зловредный
Смел Россию заболтать.
Пришло время – труп тот бренный
С Красной площади убрать.
И дружков его посменных
В ямку общую зарыть,
Или к Энгельсу безследно
Урны с прахом утопить.




Обращение к читателям

Фарисеи буржуазии любят изречение «О мертвых либо молчат, либо говорят хорошо». Пролетариату нужна правда и о новых политических деятелях, и о мертвых, ибо те, кто действительно заслуживает имя политического деятеля, не умирают для политики, когда наступает их физиологическая смерть.
В.И. Ленин

Политический руководитель отвечает не только за то, как он руководит, но и за то, что делают руководимые им. Этого он никогда не знает. Этого он часто не хочет, но ответственность ложится на него.
В. Ленин, ПСС, т.42, стр. 202-226


На первом съезде-конференции историков России (23 ноября 2023г.) профессор МПГУ, доктор исторических наук А.П. Таньшина призвала историков излагать исторические факты не предвзято. Не склоняться ни к правому берегу, ни к левому. Стоит руководствоваться только и только любовью к Родине, к ее народу. Отражать события, опираясь на документы, соответствующие времени и пространству.



В предлагаемой книжке автор попытался показать правду о мертвых политических деятелях, по вине которых насильно (под дулом пистолета) внедрялась антинаучная, антидиалектическая, не конкурентно способная экономика. Было пролито много крови, слез, изувечены судьбы целых нардов, входивших в состав России. В год столетия смерти главного виновника развала СССР и сегодняшней войны между двумя родственными славянскими народами, молчать о мертвых «вождях» или говорить о них хорошо – это (словами «вождя») удел современных «фарисеев», «иудушек» и гнилых интеллигентов. Но сегодня в России экономическая действительность такова, как писал профессор, доктор истории Г. Иоффе в статье «Подъем и падение большевизма»: «Известный призрак, о котором писали основоположники марксизма, может вернуться. Ведь призраки возвращаются и даже обретают плоть».


Ф. Каунов























Содержание




Книга-памфлет

Это жестокая, пышущая сарказмом книга-памфлет. Она отражает боль души и выстраданные мысли автора. Он говорит с мамой, не прочитав заглавие, не догадаетесь, о чем... О ленинизме?!
Фёдор Семёнович Каунов не профессиональный философ. Он 48 лет проработал в строительстве, прошёл путь от рабочего до прораба и начальника строительного участка. И вот убеждённые размышления о теории и практике марксизма-ленинизма в земельном вопросе. В помощники строитель взял Гегеля, а затем других теоретиков и практиков, ушедших и действующих. Автор их постоянно обширно цитирует для подтверждения своей позиции. Не забыл он и своего деда, Каунова Трофима, с которым нельзя не согласиться: «Когда власть всласть, тогда и денег не надо».
Фёдор Каунов рассуждает о том, о чём во времена СССР до его падения даже думать запрещалось, о праве на частную собственность на землю и роли коллектива. Не со всеми заключениями, в основном, верными, я согласен. Но автор правильно заметил, что несмотря на то, что вождь (Ленин) на XI съезде высказал сомнение в построении коммунистического общества такими словами: «Построить коммунистическое общество руками коммунистов – это ребячья, совершенно ребячья идея. Коммунисты – капля в море, капля в народном море. Мы можем управлять страной только тогда, когда правильно выражаем то, что народ сознаёт. Без этого коммунистическая партия не будет вести пролетариат, а пролетариат не будет вести массы, и вся машина развалится!» (XI съезд РКП(б), 1922 г.)
Это заявление сделал вождь в защиту оправдания допущения НЭПа. Однако, спустя год после съезда, в январе 1923 г., за год до своей смерти, обречённо больной, советовал, писал последнюю знаменитую, часто цитируемую разными философами по-разному, статью «О кооперации». В этой статье зовет, просит крестьян в нетронутых условиях национализированной земли, принуждает, решает, обещает «всех поголовно», «добровольно» объединять в кооперации. Сожалеет о том, что «мы безграмотны». Так вождь упрекал, что крестьянин не умеет торговать по-европейски, торгует по-азиатски. Советовал Ильич: «Пусть русский человек или крестьянин намотает себе это на ус».
Таким образом «вождь» учил крестьянина, как скажет позже философ, «прыгать в бассейн без воды», без собственности на землю. Вождь забыл обещание-заповедь, что сам предупреждал единоверцев-коммунистов (каплю в народном море), что они должны правильно выражать то, что народ сознает.
В ленинской колхозной кооперации народу правильно выражать то, что он сознает, запрещалось.
И на вопрос: нужна ли эта выстраданная книга сегодня? Уверенно говорю: да, нужна! Прежде всего современным политикам всех партий и политологам весьма полезно услышать слова не коллеги, а просто талантливого человека, не испорченного теорией, Фёдора Каунова.

Сергей Евстратьев,
профессор,
заслуженный экономист РМ.


Размышления посвящены
памяти моих родителей
Каунову Семену Трофимовичу,
Кауновой Ирине Ивановне



Глава 1


Мама наклонила ручку сапы на штакетник палисадника и уставшая присела на скамеечку. Вытащила из кармана кофты трудовую книжку, спросила меня: «А ну-ка глянь, сынок, что-сь нынче поставила мне звеньевая: нолик и восемь?» Мама при румынах не получила школьного образования, была безграмотной. Я к этому вопросу еще не был готов, хоть и окончил 1 класс в 1950 году, но десятичных дробей не преподавали. Мама позвала тятю. Он глянул (окончил 2 класса румынской школы) сказал: «Ты, Ариша, что-то не доработала пятую часть трудодня!» «Как не доработала?» – ужаснулась мама. – «Что ж это такое?.. И звеньевая мне ничего не сказала...» – удрученно заявила мама.   
На следующее утро соседка по улице, звеньевая, Нюська Жучка, (фамилия – Жукова) пришла к калитке звать на работу по наряду–плану. Нюська Жучка, из подёнщиц, назначена была звеньевой и, как заметила мама, сразу же начала красить губы помадой. Мама спросила новопоставленную начальницу: «Нюсь, что ж это такое?». При этом разговоре я был, а рядом стоял тятя. «А ты тетка Ариша, до конца дня не успела со всеми рядок спрашевать, закончить тебе Валька помогала». Мама ей ответила: «Рядок длиной почти версту, а Валя помогла подпрашевать 10-15м, всего. Что ж это справедливо, по-божески?.. Ты же посмотри, как я спрашевала, за мной ни одной травинки не срезанной не осталось. Каждый росток кукурузы прополот и подгорнут землей. Я же все сделала путем, по-хозяйски работала!» – так пыталась мама защитить свой трудодень.
Бывшая уличная поденщица-звеньевая с крашеными губами заявила с начальственной ноткой: «Мы работаем в колхозе по плану, вот сколько мне бригадир дал заданий на неделю. Нам твое «путем и по-хозяйски», не надо. Так дома будешь на своих сотках работать, а в колхозе привыкай, как я говорю, работать по плану, теперь я командую, кончилось ваше «единоличное время» – гордо заявила Нюська Жучка. Мама, обескураженная таким ответом, глядя на тятю, просила: «Ну скажи, Сеня, хоть ты что-нибудь». Тятя не стал встревать в эту беспутную ситуацию, резко как-то от себя махнул рукой в землю, произнес: «Будь ты трижды проклят, труп, лежащий у стен Кремля».
Я стоял рядом. «Сынок, – обратился ко мне тятя, – об этом в школе ни слова!». Показал кончик языка и провел пальцем по усам. «Ты понял?» – переспросил меня тятя. С того давнего разговора прошла моя долгая жизнь (почти 70 лет).
Я впервые пишу об этом и никогда не мечтал писать об этом. Как пишет Борис Мариан об избиении солдатами участников спровоцированного тюремного конфликта: «Все лежали «мордой в землю», а солдаты колотили тюремщиков бляхами под латиноамериканскую песню с тягучим припевом: «Тумба-ле-ле, тумба-ле-ле». От этой сюрреалистической картины, – пишет Борис Мариан, – у меня защемило сердце и стало так смешно, что плакать захотелось». Вот тогда, корчась от боли в спине и слушая меланхоличную песню, льющуюся из радиоприемника, я думал: «Когда-нибудь я напишу об этом». Это мое решение родилось в тот знойный день, в той самой зоне, под тоскливую чужую мелодию и залегла в моем подсознании, вырвавшись наружу лет шестьдесят спустя. «Вот она психология творчества» – пишет глубокоуважаемый мной Борис Тихонович Мариан в своей замечательной книге «Штрафная зона», где;
Потомок гордых даков
И римлян, грозных на века,
Он жег костер перед бараком
И пёк картошку для зэк;.
 И далее концовка родословной:
Одно лишь утешенье, кстати:
Со мною тянут срок, не миг,
И гордый славянин в бушлате,
И финн, и друг степей калмык.

Мое же решение писать об отцовском проклятии в адрес «трупа, покоящегося у стен Кремля», родилось спустя 70 лет, на исходе 80-го года моей жизни. Причины, побудившие писать о роли Ленина в судьбе России, для меня столь очевидны, доказуемы, что не писать об этом я не могу. Твардовский Александр Трофимович, семья которого была раскулачена (отец, мать, брат) и выслана в Сибирь, на встрече нового 1964 года своим друзьям – сотрудникам журнала «Новый Мир», поднимая первый тост, сказал: «Мы живем в общей невнятице в идеологии и в политике. Когда я в книге теряю нить, что-то не понимаю, как я поступаю? Листаю назад страницы, возвращаюсь к началу. Также надо и в общих вопросах: запутались – вернемся к началу».
И я, «листая страницы», возвратился «к началу». Листал страницы Ветхого и Нового завета, листал трехтомник работ-мыслей немецкого философа Гегеля. В серии «Жизнь замечательных людей» в 1970 г., двенадцатым выпуском вышла книга (автор Арсений Гулыга) о жизни и творчестве Гегеля. Книга хороша, примечательна тем, что дает расширенную панораму идей его философских предшественников и современников с учетом восприятия его идей Марксом, Энгельсом и Ленином. Уже одно (автор книги эпиграфом-символом поставил слова Энгельса о Гегеле), это уже одно служит, заменяет любое возможное предисловие. Вот слова Ф. Энгельса: «Никогда еще, с тех пор как люди мыслят, не было такой всеобъемлющей системы философии, как система Гегеля».
Вкратце читателю, не знакомому, не изучающему ни Гегеля, ни Ветхий, ни Новый Завет, сложно разобраться в путанице идей-мыслей у Маркса, Энгельса, Ленина. Красной чертой в учении Гегеля утверждается природный, Богом установленный союз противоречий, где в биологическом развитии растений, и животного мира, и человека существует обязательный закон повторения – продолжения рода в эволюционном развитии и формы, и содержания видов всего сущего. То есть тезис и антитезис обеспечивают в союзе, а не в борьбе друг против друга определенный природой или Богом срок жизни. Смерть – синтез, но он тут же рождает систему – (тезис и антитезис), рождая другую форму и другое содержание материи.
Двойственный подход Гегеля к оценке религии и законов природы исходит из его недостаточного штудирования Ветхого и Нового завета, или же обрядовая сторона католицизма и лютеранства обязала, для верующих, трактовать веру через призму обрядов, для мыслящих отвлеченным методом, он употребляет слово «Дух». Дух законности природных явлений, нерасторжимый союз противоречий в природе человека «пугал» неверующих в Бога. Так желая быть последователем Маркса и считать себя марксистом–материалистом, Ленин, конспектируя Гегеля написал: «Я вообще стараюсь читать Гегеля материалистически: Гегель есть поставленный на голову материализм (по Энгельсу) – т.е. я выкидываю большей частью Боженьку, абсолют, чистую идею». Более того, где Гегель отрицательно отзывается об Эпикуре, что тот не видит в природных явлениях в их незыблемости мудрости Творца, Ленин в адрес Гегеля на полях конспекта написал: «Бога жалко! Сволочь идеалистическая!»
Конечно, как все люди, Гегель существовал, чувствовал, осознавал в духе своего времени и своего пространства где был, есть и будет союз объективного с субъективным. Где есть конец частного, но нет конца общего. Гегель сознает: «Человек со своими потребностями относится к внешней природе практически; удовлетворяя свои потребности с помощью природы, он ее преодолевает, действуя при этом в качестве посредника. Дело в том, что предметы природы могущественны и оказывают всякого рода сопротивление. Чтобы покорить их, человек вставляет между ними другие предметы природы и изобретает для этой цели орудия. Эти изобретения принадлежат Духу, и такое орудие должно быть поставлено выше, чем предмет природы». Ленин это место выписал и посчитал его ростками исторического материализма.
Сегодня ввиду приближающейся, возможной экологической диверсии человеческой деятельности, опасной для законов природы, Ленин бы отказался от идеалистического понятия о человеке, что человек царь природы. Человек – продукт природы и ее раб, и ее губитель.
Ленинский залихватский характер разночинца определил его не в качестве наблюдателя объективного мира с его недостатками в эволюционном развитии, он был вооружен марксизмом (в действующую ипостась) для срочной, революционной переделки мира на основе субъективных мыслей, решений, идей, не проверенных объективными условиями.

Гегель писал: «Разум действует в трех ипостасях:
а) Наблюдающий, но не действующий, а достигший в мечтах высшего воплощения в своей собственной индивидуальности в исправлении окружающей объективности не рвется к исправлению недостатков действительности революционно;
 б) Действующий разум не ограничивается наблюдением или критикой действительной объективности. В стремлении осчастливить мир, все человечество, видит беду человечества в том, что оно следует не ему, а закону действительности. Действующий порядок, действующий разум принимает за «мертвую действительность», рождается потребность ее оживить, реформировать, революционно. Но результат кровав: существующие законы защищаются от законов одного индивида,
потому что они не бессознательная, пустая необходимость, а духовная всеобщность, в которой живут индивиды, хотя и жалующиеся на этот порядок, но теряющие все, если у них отнимут его. Биение сердца так называемого действующего разума для блага человечества переходит в неистовство безумного самомнения. Биение сердца провозглашает существующее извращенным, измышленным фанатическими жрецами, развратными деспотами и их прислужниками не замечая, что извращением является сама бунтующая единичность, желающая стать всеобщей;
 в) Разум, основанный на добродетели, в индивидуальности выступает как союз противоположностей, а не борьба одной противоположности с другой, до ее поражения».
Индивидуальность, основанная на добродетели, принимает себя, как существующее всеобщее, спокойно и непосредственно сливается с нравами и обычаями с ними сообразуется и преобразовывает их. Так знание и благоразумие, как об этом пишется в пророчестве пророка Иеремии, сформировало понятие о Боге у апостола Павла. Из послания к Римлянам гл. 1 ст. 19-23: «Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны. Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся».
Ап. Павел, будучи добродетельной индивидуальностью, не повторял в других посланиях свое понимание Бога. Но задолго до Гегеля подверг сомнению образ Бога, который существовал в Ветхом завете, где Боженька требует обязательных кровавых жертв, что образ человека создан по образу и подобию Господа Бога. Т.е Божество, сила Божья показана в Его творениях, в существующих закономерностях, которые неподвластны человеку. Ленин в своих философских измышлениях пишет: «Научные (правильные, серьезные, не вздорные) абстракции отражают природу глубже, вернее, полнее. От живого созерцания (наблюдения) к абстрактному мышлению и от него к практике – таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности. Кант принижает знание, чтобы очистить место вере. Гегель возвышает знание, уверяя, что знание есть знание Бога».
«Материалист возвышает знание материи, природы, отсылая Бога и защищающую философскую сволочь в помойную яму». В последней фразе – весь Ленин. Он топчется на «Боженьке», каким ему он виделся в детстве, когда он сорвал с себя с гневом крестик, как об этом пишется в его биографии за 1970 г., которая выдержала пять изданий.
У Ленина нет трепета перед неизвестным. Он все знает и верит, верит Марксу, верит, как Боженьке. Потому в статье «К вопросу о диалектике» природная, а потому Божественная законность движения противоположностей признается в их параллельном союзе. А в общественной жизни и науке (если можно считать это наукой без практики объективной) утверждается умышленная обязательная классовая борьба вплоть до уничтожения одного класса другим классом.
Ленин утверждает законы объективного мира:
а) В математике: + и –, дифференциал и интеграл,
б) В механике – действие и противодействие,
в) В физике – положительное и отрицательное электричество,
г) В химии – соединение и диссоциация атомов.
А вот она – глупость и тупость всего марксизма: 
д) В общественной науке – классовая борьба.
(Вот она – главная ошибка революционного идеализма-марксизма). Т.е. в общественных, производственных отношениях классовая борьба, не союз, а борьба. Так здесь отрицается союз умственного труда с физическим. Параллели нет. Параллель не допускается. Пролетариат для своего счастья должен освободиться от частной собственности и уничтожить частника – владельца собственности. Марксизм выстроенный на субъективных, не проверенных практикой идеях, не выдержал испытания временем.
Количество и качество не шли параллельным курсом, а столкнулись противоречия искусственно с революционным пистолетом в руке, где моя мама Ирина Ивановна Каунова с ее качественной прашовкой была унижена наступившей победой некачественного количества.
Гегель утверждал, что человек живет помыслами – приобретение имущества и наслаждения. Можно ли насладиться плохой работой? Лишение собственности на землю, сделало крестьян идиотами. Можно и надо прашевать уже некачественно (по колхоз-плану).
К. Маркс в статье «Нищета философии» соч. т.4 стр.136 писал: «Существование двух взаимопротиворечащих сторон, их борьба и их слияние в новую категорию составляет сущность диалектического движения. Тот, кто ставит себе задачу устранения дурной стороны, уже одним этим сразу кладет конец диалектическому движению».
Слияние двух противоречий; качественного труда и некачественного (с его победой), родило синтез диалектического движения – мышления к «нехозяину». Родилось, устоялось безразличие к общему. Так Сталин с радостью объясняет, что при национализированной земле легче организовать колхозы, чем на западе, где крепко хозяин держится возле своего клочка – участка земли. Но, одновременно, сокрушается безразличием, что колхоз, «не мой», а «Сидорова, Петрова, Иванова».
Вернемся ко второй половине фразы Маркса: «Кто ставит себе задачу устранения дурной стороны (в противоречиях), уже одним этим сразу кладет конец диалектическому движению».  Эта фраза – венец философской тупости Маркса. Диалектическое движение никогда и никем нельзя остановить. Если искусственно (революционно) убить одно из противоречий, возникает новая форма и новое содержание материи. Вместо расчетливого буржуя рабочим революция подсунула безответственного бюрократа. Движение диалектическое не остановилось. Оно приобрело другое качество и количество. Мама должна была уже работать «по колхозному», а не «по-хозяйски». К. Маркс сам утонул в своем словоблудии.
 У ап. Павла в посланиях есть изречение: «У Бога все чисто, только то не чисто, что мы считаем нечистым». Перефразировать Маркса следует: «В союзе противоречий для создания определенной формы (вида) материи все умно», определены природной, божественной необходимостью и тезис, и антитезис. И добавим от себя: только «философские сволочи–дураки», наполненные неограниченным тщеславием с примесью антинаучного субъективизма, предлагают «научно»: «Устранить, убить буржуазию пролетариатом». «Повернуть сибирские реки на юг». «Перегородить Волгу плотинами, чтоб пропала ценнейшая рыба». «Отобрать землю (национализировать) у крестьян». Ибо крестьянин с землей – внутренний враг. О-о-о, нет-нет, не государства, как территории, а коммунистического режима – враг. «Ибо (по Ленину) крестьянство с земельной собственностью рождает капитализм и буржуазию постоянно, ежедневно, ежечасно стихийно и в массовом масштабе». В статье «Народники о Н.К. Михайловском» от 29 февраля 1914г. Ленин убеждает: «Весь опыт всего мира доказал, что, чем больше земли (и чем дешевле) получали крестьяне от крепостных бар, чем больше было «земли и воли», тем быстрее шло развитие капитализма, тем скорее обнаруживалась буржуазная природа крестьян». «С русским капитализмом, с тем, который растет из мелкого крестьянского хозяйства, с тем, который им поддерживается – вот тут предстоит в ближайшем будущем бой, срок которого нельзя точно определить. Тут предстоит «последний и решительный бой, тут больше никаких, ни политических, ни всяких других обходов быть не может, ибо это экзамен соревнования с частным капиталом. Либо мы выдержим этот экзамен с частным капиталом, либо это будет полный провал». «...Пока мы живем в мелкокрестьянской стране для капитализма в России есть более прочная экономическая основа, чем для коммунизма. Это необходимо запомнить... Мы корней капитализма не вырвали, наблюдая за жизнью деревни, не подорвали основу и фундамент внутреннего врага – последний держится на мелком хозяйстве».
На IX съезде Ленин заявляет: «Чем больше нас окружают крестьяне и кубанские казаки, тем труднее наше положение с пролетарской диктатурой. Поэтому нужно выпрямить линию и делать ее стальной, во чтобы-то ни стало, и мы эту линию партийному съезду рекомендуем».
Подумать только, 85% населения России – крестьяне и они внутренние враги??!! Столько ненависти вражеского отношения к крестьянству не было даже у Маркса.
Маркс писал: «В качестве владельца средств производства, крестьянин является капиталистом, а в качестве работника – своим собственным наемным рабочим. Таким образом, как капиталист он уплачивает самому себе заработанную плату и извлекает свою прибыль из своего капитала, в виде прибавочной стоимости платит самому себе ту дань, которую труд вынужден отдавать капиталу. Быть может, – удивлен Маркс, – он уплачивает себе еще и некоторую часть ренты». Крестьянин не укладывался в сетку политэкономических домыслов Маркса, крестьянин – эксплуататор самого себя без ограничения здравомыслия и физического труда, именно в крестьянине единолично сочетается параллель между умственным трудом и физическим (тезис и антитезис). Потому, Маркс пишет: «Чем больше я занимаюсь этой дрянью, тем больше убеждаюсь, что преобразование земледелия должно стать альфой и омегой будущего переворота».
У Ленина крестьянин только капиталист, не эксплуататор самого себя, он – враг, «которого уничтожают». Столыпин П.А. – самый молодой губернатор России (в Саратове) получил телеграмму, подписанную царем, где было предложение стать министром внутренних дел. Заметим, читатель! Петр Аркадьевич Столыпин ответил царю немедля: «Это против моей совести Ваше Величество. Ваша милость ко мне превосходит мои способности... Я не знаю Петербурга и его тайных течений, и влияний». Но став министром, а затем и премьер-министром, возглавив правительство, он изучил около-правительственные «течения и влияния», когда надо было, он противодействовал им.
«Крестьянин – опора России, ее плодородие, ее наполнение родом–народом. Земля – наша сила, залог силы в будущем. Земля – это Россия». Затхлые «вишневые сады» надо забрать у затхлых внуков и правнуков, бывших заслуженных (в прошлом) их предков и раздать крестьянам с правом собственности. Реформа ему давалась не легко. Общинность крестьянства тормозила развитие рыночного предпринимательства. «Нельзя любить чужое наравне со своим, – писал Столыпин – нельзя обхаживать землю, находящуюся во временном пользовании наравне со своей землей. Искусственное в этом отношении скопление крестьянства, уничтожение в нем врожденного чувства собственности, ведет ко многому дурному, и главное, к бедности. А бедность, по мне – худшее из рабств». Столыпина ненавидели помещичьи внуки, правнуки, наследнички «вишневых садов». Но болезненная ненависть, неприязнь к крестьянину – собственнику, была у мечтателя, бездельника, завистливого разночинца – Ленина. У него вылилось: «Если столыпинская реформа, политика продержится достаточно долго, тогда добросовестные марксисты прямо и открыто выкинут вовсе всякую «аграрную» программу. Ибо после решения аграрного вопроса, в столыпинском духе никакой иной революции, способной изменить серьезно экономические условия жизни крестьянских масс быть не может. Вот в каком соотношении стоит вопрос о буржуазной и социалистической революции».
Убийство Столыпина, можно предположить, только радовало мечтателя Ленина. Доведенная реформа (если бы) до всеобщего надела землей всех крестьян, была бы серьезным препятствием для субъективного мечтателя.
Гегель, как сказано выше, разум делил на три ипостаси: разум
критикующий, действующий и доброжелательный.

К последней ипостаси доброжелательного разума можно отнести подвиги монахов, зачинателей скитов-монастырей, врачей, что едут (по совести) спасать жизни больным, не требуя мзды и т.п. Никто из троицы теоретиков коммунизма доброжелательным разумом не руководствовался. Не создавали ни Маркс, ни Энгельс, ни Ленин производств с мечтательным равенством всех участников в оплате труда.
Георгий Гачев в журнале «Коммунист» за 1990г. №13 пишет: «Крестьянину нужно пространство и время в собственное распоряжение. Когда женить, когда рожать, что оставлять в наследство. Что и сколько обрабатывать». «Коллективизм» – собрание личностей по сходству интересов, образовавшись, склонен забывать, что он – временность и срочность; его интерес – длиться без конца! В инерции покоя, бесконечно, делая все то же дело. И тогда выходит, что коллективный Обломов, становится врагом общества и труда, а защитником последних выступает творческая личность». «Пробного» коммунизма «Человек для человека» не было ни у Маркса, ни у Ленина. Энгельс более прагматично мыслил, писал – действительную истину (по Гегелю – Божественную истину): «Природа является пробным камнем для диалектики, и надо сказать, что современное естествознание доставило для такой пробы чрезвычайно богатый с каждым днем увеличивающийся материал, и этим материалом доказало, что в природе все совершается в конечном счете диалектически (т.е. разумно, законно) (по Гегелю – по-Божески), а не метафизически. (Добавим от себя – не надуманно идеалистически). Природа движется не в вечно однородном, постоянно снова повторяющемся круге, а переживает действительную историю. Дарвин сильнейший удар нанес метафизическому взгляду на природу, доказал, что весь современный органический мир, растения и животные, а, следовательно, и человек есть продукт процесса развития, длившегося миллионы лет».
Проба коммунизма–социализма осуществилась на теле России. Провал Марксизма в духе Ленина является неоспоримым наглядным фактом. Я не оговорился о «марксизме» ленинском. Известно, что манифестом от 1848 г. Маркс благословил национализацию, строить счастливое будущее на ничейной собственности – «Грабь награбленное». Но «коммунизм» не рождался, и Маркс, ввиду критики его идейного идеалистического, не материалистического «коммунизма», рисует картину (спустя 23 года после манифеста) «возможного» (Ура!..) «коммунизма». В статье «Гражданская война во Франции» Маркс писал: «Коммуна, – восклицают буржуазные критики, – хочет уничтожить собственность, основу всей цивилизации! Да, милостивые государи, коммуна хотела уничтожить эту классовую собственность, которая превращает труд многих в богатство немногих. Она хотела экспроприировать экспроприатора. Она хотела сделать индивидуальную собственность реальностью, превратив средства производства, землю и капитал, служащие в настоящее время орудиями порабощения и эксплуатации труда в орудия ассоциированного труда. Но ведь это коммунизм, «возможный» коммунизм! Однако, те представители господствующих классов, и их не мало, которые достаточно умны, чтобы понять, что настоящая система не может долго существовать, стали назойливыми и крикливыми апостолами кооперативного производства. А если кооперативное производство не должно оставаться пустым звуком или обманом, если оно вытеснит капиталистическую систему и объединенные кооперативные товарищества организуют национальное производство по общему плану… – не будет ли это, – спрашиваем мы вас, милостивые государи, – коммунизмом, «возможным» коммунизмом?»
Идея «возможного» коммунизма без национализации земли Ленина не увлекала. Национализацию («Декрет о земле») он подписал на второй день после переворота, т.е.  26 октября 1917-го года в ночь.

Глава 2

Первый русский марксист Плеханов, предупреждал зарвавшегося и (добавим завравшегося) ученика – Ленина на Стокгольмском съезде: «Наша программа должна устранить экономическую основу царизма; национализация земли в революционное время не устраняет этой основы. У нас (в России) сложилось так, что земля вместе с земледельцами была закрепощена государством, и на этом основании, этого закрепощения развился русский царизм. Чтобы разбить деспотизм, необходимо устранить его экономическую основу. Поэтому я против национализации теперь. При национализации гарантий от реставрации деспотизма (читай партийно-государственного) быть не может».
Ленин писал о своем учителе: «Когда Плеханов говорит, он острит, шутит, шумит и трещит, вертится и блестит, как колесо в фейерверке. Но беда, если такой оратор запишет свою речь и ее подвергнут потом логическому разбору».
Прочитали, подвергли разбору и оказалось, что... Плеханов был прав, говоря о реставрации коллективизации на национализированной земле, как худшей формы деспотизма.
Преступные ошибки идеалистического марксизма:
1.В «Критике Готской программы» К. Маркс обещал мечту: «При высокой производительности труда в коммунистическом бытие все польется полным потоком и осуществится принцип: от каждого по труду, каждому по потребности». Эта нелепица-мечта повторялась в программе коммунистов в 1961 г., при генсеке – Хрущеве. И выплыла формулой, примененной при Горбачеве.
Я из-за этой формулировки вышел в 1986 году из партии.
Все, что создается в природе человеком, природой – материей – Богом не имеет потенциала самосовершенствования. Земля – планета с ее материальными ресурсами – не бесконечна, в силу этого Земля-природа является пробным камнем (по Энгельсу) преткновения – мечты «о полном потоке» для всего человечества.
2.Отрицание Гегелевского духа нетленности, законности параллельного движения тезиса и антитезиса в развитии материи.
3.Выбор немедленного действия по исправлению революционно эволюционных процессов в социальных условиях человечества.
4.Теория не была опробирована (на себе в первую очередь) горе-теоретиками, а насаждалась, навязывалась с помощью пистолета для исполнителей (рабочих и крестьян).
5.Отрицалась Лениным возможность «возможного» коммунизма на совладельческой основе, без национализации собственности на земле (как допускал Маркс). 
6.Кооперативы, товарищества, артели, общества создавались задолго, до революции, без партийных указаний, без деспотизма, создавались советы без «коммунистов», но все эти начинания Лениным клеймились как буржуазные. В этих предреволюционных объединениях не было ни Давыдовых, ни Нагульновых, ни Разметковых, да и куничских «Нюсек-жучек» не было.
7.Ленин мечтал: «На позднем этапе капитализма происходит слияние наций вследствие движения капитала. Это слияние окончательно завершается при переходе общества к социализму».
Ни социализма, а тем более слияния не получилось. Возникли 15 самостоятельных государств, как предполагал философ Ильин.
8.Пролетарское международное единство в лице трех интернационалов не решило ни одной революции ни в одной стране Европы и мира.
9.Бумажное единство, застольно-мечтательное, «пролетарское», уступало позиции в реальной жизни, в быту, в политике единствам: крестьянскому, национальному, религиозному, государственному, территориальному (мы сибиряки), континентальному и расовому.
Но прошло время, последовала организация колхоза, (в селе моем – Кунича, Флорештского района – в 1949 году) и вот через год – полтора большинство поденщиков и крестьян-лежебоков («лежебоки» – выражение Ленина) покинули колхоз: одни переехали на ПМЖ в Херсон (семей 25), другие – в Донбасс, в Одессу.
То есть та мечтательная основа колхозов (малоземельная беднота) первая (на которую рассчитывал Ленин) удрала из села. Колхозное бытие тянул (с проклятием в адрес Ильича) середняк.
После окончания школы в 1959 г. я послал рисунки в Кишиневское художественное училище им. Репина. Ответ был грустный. Общежитием не обеспечивает училище. Стипендия –15 руб. в месяц и это было до реформы Хрущева. Тятя прочитал условие в училище, сказал: «За трудовой минимум – 120 трудодней, получил 8 рублей зарплаты, и сто килограмм пшеницы. Как жить?..» Он спросил («Как жить?..») и меня, и себя.
Осень 1959 года прошла зря, никуда не поступил. Один день работал подсобником в строительной бригаде колхоза. Рабочие упрекнули тятю: «Что ты обрекаешь сына на рабский колхозный труд? Нам уже, старым, никуда не деться», – говорили они между собой. – «Семьи, дома, могилы предков держат нас в колхозе, а вы, молодые, ищите лучшую долю». На следующий день у тяти не повернулся язык снова звать меня в колхоз.
В трудовом стаже у меня есть незафиксированный неоплаченный один колхозный трудодень. Проболтался год на разных подсобных работах, а в 1960 году поступил в строительное училище №3 по адресу Щусева,31 в Кишиневе, где было обеспечено питание, одежда, проживание и частичная 1/3 оплата трудовой практики. Сразу же поступил на вечернее отделение строительного техникума. До армии закончил 3-й и 4-й курс. Окончил техникум уже после армии – в 1966 году.
 Георгий Гачев очень правильно писал, что крестьянину нужно время и пространство в собственное распоряжение: когда женить, когда рожать, что оставлять в наследство; что и сколько обрабатывать. К этой теме буду возвращаться до конца своих дней. В моем единичном отражено то всеобщее, как доживают пустые сельские дома в глубинках России.
Я уехал из села в поиске лучшей жизненной доли, хотя сутью бытия в селе был кропотливо отцом подготовлен продолжить традицию, культуру семьи, наследовать память дедов и прадедов. Чем и как остановить первенца, чтоб не уезжал??? Испокон веков отцы думали о судьбе детей, помогали по возможности, и дети к старости родителей платили добротой и вниманием, приучали, приумножали любовь к гнезду даже внуков.
Земля была государством, по ленинскому декрету, отобрана, конфискована. Что дать сыну в наследие??? Мама, спустя несколько лет моей жизни в Кишиневе, как-то, сказала: «Так ты, Федя, сынок и не построил дом на дедовском участке земли. Наверное, будут уже чужие люди строить. А я бы хотела дожить до твоего дома, да чтоб при доме была большая арка с виноградом».
Я стоял с чемоданом, чтоб ехать в Кишинев. А у тяти в глазах был молчаливый протест против моего решения.
А что он мог сделать? Мама прощаясь сказала: «Батька – каменщик, штукатур, другим строит дома, печки, неужели бы и тебе не помог построить дом для семьи?» Тятя, не глядя в глаза мне, в бессилии что-то сказать, еще сказал одно условие: «Если забудешь дом, будешь плевать на иконы, не чтить Бога, пусть будет проклята такая дорога, если ты пойдешь по ней».
Пишу эти строки с глубоким сожалением к своим родителям-труженикам, староверам, что чтили Россию Родиной, а Родина, возглавляемая Ленинской партией, была мачехой, ненавидящей «крестьянских хозяйчиков».
Крупская Надежда, преданная (по жизни) сволочному мыслителю, говорила: «Борьба с кулачеством – это борьба со старообрядчеством».


Глава 3


 Сегодня в Ютубе показывают сотни заброшенных деревень в глубинке России. Пустота в прошлом активном земельном пространстве.
В Костромской области стоят огромные дома, где по фасаду расположены 6-8 окон. Двухэтажные, с мансардами, с резными наличниками, у дверей у окон, и кругом ни души. Поля заросли кустарником да травой. Развал бывших колхозов доконал деревни. Почему?
Я в начале восьмидесятых годов был в апреле месяце в Волгограде у плотины ГЭС. Из Каспия шла на нерест вековым инстинктом рыба. Тонны рыбин толклись у тела плотины (по Гегелю – по Духу Божьему, по природе) рыбины обратно в Каспий не возвратятся. Счастливые особи, попадающие на подъемник в виде лодки, перебрасываются в шлюз и идут вековой дорогой до Самары на нерест. Плотина – социализм, из-за плотины проточная вода в заводях уже стоит не проточной, позволяет размножаться толстолобикам, карасям да плотве. Изменяется флора и фауна. Колхозы сформировали из русского мужика «толстолобиков» для работы: работай как-нибудь – платить тоже будем как-нибудь. Я прощаю, что ты плохо работаешь, а ты прости, что я плохо плачу за такую работу. Как только лопнула плотина – социализм, в проточную воду, радуясь, ушла рыночная ценная предпринимательская рыба.
Камышовая в заводях рыба из-за отсутствия воды – спасения, гибнет, задыхаясь в болоте. Гибли по берегам колхозы, которые ловили «толстолобиков». «Караси» и «толстолобики»-колхозники из-за потерянных генов предпринимательства, самостоятельных ответственных индивидуальных решений убежали в города, в поисках других «непроточных» мест проживания. Русский крестьянин по воле трупа, покоящегося (уже столетие) у Кремля, переродился. В пустующих селах, деревнях нет людского «н;рода» – самой большой ценности страны.
Марксизм по воле одного «вождя» угробил русскую нацию и другие нации в бывшем союзе. Горбачев, чтящий (но не читающий) идольское, идеалистическое учение, топтался в начатой им перестройке, как привязанный, семенящий на одном месте ослик или теленок.
«Толстолобики» рассчитывали на «реанимированный союз республик с человеческим лицом» устаревшего социализма. Перестройка вырвалась из рук перестройщика. Республики разбежались, как и   предсказывал Ильин, с появлением своих армий, своих правительств. Если бы Горбачев внедрил сверху рыночную экономику, которая не терпит (как в Европе) границ ни политических, ни государственных, ни религиозных, ни национальных, ни расовых, ни континентальных, развала бы такого, с ненавистью к русскому языку, к русской культуре не было бы.
Вражеское отношение бывших членов СЭВ к России (к русским) закономерно. Там у них стояли полк; советской армии после войны и тоже насаждался вариант советского социализма.
Мудрейший царь Соломон записал притчу вечно божественную: «Не ходи часто в дом соседа твоего, ибо он возненавидит тебя». Армия в соседних государствах стояла около 40 лет, проповедуя лозунг «Пролетарии всех стран, объединяйтесь». Сталин построил «социализм в одной стране», но ему хотелось практически без помощи интернационалов, зажечь факел социализма в других странах (в соседних) благодаря... войне!
Сегодня защитники трупа, лежащего у стен Кремля, говорят, что власть сама рухнула, и он ее лишь подхватил и тем самым спас Россию?..
Бездельник из семьи разночинцев, зараженный через брата Александра марксизмом с его классовой борьбой, писал в программной статье «Что делать...»: «Газета стала бы частичкой громадного кузнечного меха, раздувающего каждую искру классовой борьбы и народного возмущения в общий пожар. Вокруг этого, самого по себе очень еще невинного и очень еще небольшого, но регулярного и в полном значении слова общего дела систематически подбиралась и обучалась бы постоянная армия испытанных борцов. По лесам или подмосткам этой общей организационной постройки скоро поднялись и выдвинулись бы из наших революционеров социал-демократические Желябовы, из наших рабочих русские Бебели, которые встали бы во главе мобилизованной армии и подняли весь народ на расправу с позором и проклятием России».
Вот о чем он мечтал! И эту мечту он приближал каждую секунду своей жизни, беспутной, враждебной к русскому народу, к России. И этим гордился, как сказал мой дедушка – Каунов Трофим Иванович – о «вождях» всех рангов: «Когда власть всласть, тогда и денег не надо». Ленин стремился всласти к власти. Ленин из письма к И.Ф. Арманд: «Рукопись моя об империализме дошла до Питера, и вот пишут сегодня, что издатель (И это Горький! О, теленок!..) недоволен резкостями против… кого бы вы думали? ... Каутского! Хочет списаться со мной!!! И смешно, и обидно. Вот она судьба моя! Одна боевая компания за другой – против политических глупостей, пошлостей, оппортунизма и т.д. Это с 1893 года. И ненависть пошляков из-за этого. Ну, а я все же не променял бы сей судьбы на мир с пошляками...» Вот!!! Вот она – страсть «всласть к власти» и... не только с пошляками!!!...
Да, Ленин сумел своей настойчивостью, упрямством, упорством сформировать партию для разрушения России и не мирился с пошляками, которые сомневались в необходимости разрушения. Но создать новое жизнеспособное экономическое дело для послереволюционного времени не знал, не умел и не учился у экономистов – практиков, нес в печати такую пошлятину, что не писать о ней – не могу остановиться. Вот он писал в канун революции, за месяц до прихода к власти («в сласти»), в работе «Государство и революция»: «Все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством оплаты», и далее фантазер, как он (Ленин) назвал Гегеля на полях своего конспекта: «Бога жалко, сволочь идеалистическая». Ленина смею тоже назвать сволочью, потому что он отказался от Бога, – сволочь идеалистическая, был абсолютным пошляком.
Он надеялся на всеобщий контроль по управлению общественным производством от «хранителей капитализма» – сентиментальных интеллигентиков «(ибо вооруженные рабочие – люди практической жизни –шутить они с собой едва ли позволят). Что необходимо будет соблюдать несложные, основные правила человеческого общежития и... в будущем откроется дверь к полному отмиранию государства. (август – сентябрь 1917 г.)»
Так, примитивно-мыслящий, «политик» (так он любил себя называть – «политик») добился-таки, чтобы власть над Россией упала к его ногам.
В эти же сентябрьские дни 1917 года, когда была состряпана статья для мечтательного субъективного экономического устройства будущего послереволюционного бытия в России, по указанию Ленина, по его поручению, Сталин состряпал «Декларацию прав трудящегося народа», где предоставлялось право окраинам губерний создавать национальные республики. Этим документом беки (так называл Ленин большевиков) гарантировали себе, чтобы окраины поддержали, не гасили революционного пожара, о котором Ленин мечтал в статье «Что делать» еще в 1902 г., чтобы этаким пожаром поднять мобилизованные армии народа на «расправу с позором и проклятием России».
Срочный приезд Ленина из эмиграции в апреле 1917 года, не что иное: «Как бы не опоздать урвать власть у Временного правительства». Тут же на вокзале выступил с «Апрельскими тезисами». В этом поступке слились все его дурные, злостные, антинаучные качества, как философа, экономиста и политического деятеля.
Поразмышляем, т.е. по-гречески приступим к Диалектике. Сошлемся на Ф. Энгельса, что Дарвин нанес сильнейший удар метафизическому взгляду на природу, доказал, что весь современный органический мир, растения, животные и человек есть продукт процесса развития, длившегося миллионы лет. Ближайшим животным организмом к человеку является обезьяна, и если у далекого предка – обезьяно-человека родилась мысль (по болезни или из-за лени, или для быстрой добычи пищи) сбить банан палкой, чтоб не тратить силы на лазанье, то уже родился человек – диалектически мыслящий, с уже условными рефлексами, т.е. он (полу-животное – полу-человек) может догадаться, что палка длиннее способствует большей добычи бананов.
Но у лентяя или больного, или старого тут же возникает зависть к чужому владению. Зависть – продукт природы. Она наблюдается даже у животных не близких к обезьяне по мышлению. Зависть рождает мысли: или найти тоже такую же палку и сбивать самому больше бананов, или отобрать силой палку у мыслящего товарища, или... отбирать, или воровать сбитые бананы у смышленой обезьяны. В 1988 году в журнале «Октябрь» № 4 доктор философских наук, профессор М.П. Капустин написал, привел слова Маркса: «Всякая частная собственность как таковая, смущает по отношению к более богатой собственности – зависть и жажду нивелирования, так что эти последние составляют даже сущность конкуренции. Грубый коммунизм есть лишь завершение этой зависти и нивелирования исходящих из представления о некоем минимуме. У него – определенная ограниченная мера».
Но вернемся к нашим обезьянам. Если соседка от зависти взяла более длинную палку и стала сбивать больше бананов, чем сбивала более короткой палкой первая, то родилась буржуазная завистливая конкуренция. (так по Марксу). Но третья мыслящая, завистливая обезьяна (ленивая, старая, больная) родила мысль двоякую: или отобрать палки у этих двух, чтоб не сбивали больше бананов, чем до сих пор было при их добыче без палок, или отбирать, или воровать их у соседок. Так уже примитивно родился марксизм: он еще не превратился в «науку», но уже был рожден как антитезис – к тезису отобрать у того, кто добыл умом и физической силой. Т.е. «Апрельские тезисы» – это не тезисы первичной обезьяны по добыче пищи на основе здравомыслия, а антитезисы, рожденные на основе лени, зависти, злобы к уму, трудолюбию. Эти антитезисы узаконивали необходимый революционный пожар, чтобы исполнить заветную обезьянью зависть третьей обезьяны – не работать, а отобрать, своровать. Так диалектически, на основе зависти и безделья, узаконился идеалистический обезьяний марксизм – отобрать, поделить и ненавидеть конкурентов даже в философии, в науке, в искусстве, в теории и практике революции.
Убежденность Ленина во всесилии марксизма утверждалась ежедневно, ежечасно, ежеминутно в мыслях, в действиях, в литературных письменных указаниях, полемике. Эта убежденность, основанная не на диалектическом размышлении, а на вере в авторитет лидера, была фанатичной. «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно», – убеждал себя и читателя неистовый «вождь». Неистово убеждал вождь в правоте своих тезисов – антитезисов. (Это выражение («неистово») написал о Ленине Л. Троцкий.
Плеханов «Тезисы» Ленина назвал бредом. Ленин ответил: «Как можно мою речь назвать бредовой, если я два часа говорил бредовую речь, то как терпели бред сотни моих слушателей?» Плеханов ответил: «Бред, оставаясь бредом может быть интересен во многих отношениях, может быть поучителен, как в психиатрии, так и в политике. Русская история не смолола той муки, из которой со временем будет испечен пшеничный пирог социализма». Не все большевики приняли «tezisi» Ленина. Но по воспоминаниям А.Д. Нагловского: «Прежде чем захватить власть в стране, Ленину предстояло еще завоевать свою партию. Оказывалось резкое открытое сопротивление. Не только Каменев и Зиновьев, но подавляющее большинство партии было не на его стороне. И все же Ленин был настолько уверен в себе, настолько «самодержавен», что сразу же перешел в атаку на оппозиционеров. Уже на первых собраниях во дворце Ксешинской он кричал: «Или теперь, или никогда!» «Наш лозунг – вся власть советам! Долой буржуазное правительство!» – и перекосив лицо, картавя, в демагогической речи звал, идти с кем угодно, с улицей, с матросами, с анархистами, но идти на немедленный захват всей полноты власти! И в самое короткое время Ленин подмял под себя всю партию, чувствующую, что сил сопротивляться ему нет, а без этого заговорщицкого кормчего она – ничто».
Л. Троцкий писал: «Партия была застигнута врасплох Лениным... Прений не было, все были ошеломлены, никому не хотелось подставлять себя под удары этого неистового вождя».
Суханов Н.Н. был на слушание во дворце Ксешинской: «После Ленина, кажется, уже никто не выступал, никто не возражал, не оспаривал, и никаких прений к докладу не было, не возникало... Я вышел на улицу. Ощущение было такое, будто бы в эту ночь меня колотили по голове цепями... »
Большевики (И.В. Сталин, М.И. Ульянова, А.М. Колонтай и другие) устраивают пышную встречу Ленина на Финляндском вокзале. Его приветствовали и меньшевики, входящие в Петроградский совет (М.И. Скобелев, Чхеидзе). Ленин поворачивается спиной к группе меньшевиков и, обратившись к толпе солдат, матросов и рабочих призывает: «Дорогие товарищи, солдаты, матросы, рабочие! Я счастлив приветствовать в вашем лице победившую русскую революцию, приветствовать вас как передовой отряд всемирной армии... Грабительская империалистическая война есть начало войны гражданской во всей Европе... Не далек тот час, когда по призыву нашего товарища, Карла Либкнехта, народы обратят оружие против своих эксплуататоров – капиталистов... Заря всемирной социалистической революции уже занялась... В Германии все кипит... Нынче, завтра, каждый день может разразиться крах всего европейского империализма русская революция, совершенная вами, положила ему начало и открыла новую эпоху. Да здравствует всемирная социалистическая революция!» Эйфорийная, пафосная речь с подхалимством перед толпой имела две ипостаси:
а) Подхлестнула «толпу» к свободе – «грабь награбленное».
б) Насторожила «интеллигентиков-нытиков» вроде Горького, Короленко и других.
Горький призывающий («Скоро грянет буря...», «Буревестник») разочаровался практической революцией, без тени «культурности ее проведения». Многие интеллигенты, философы, литераторы, предприниматели, ратовавшие за смену самодержавной власти на демократическую, встали против практического ведения революции большевиками.          


Глава 4


В газете «Новая жизнь» Горький пишет: «Советская власть» снова придушила несколько газет... Комиссары бьют с размаха, не разбирая, кто является противником их безумств, кто – принципиальным врагом вообще. Ленин и Троцкий отравились гнилым ядом власти. Ленин не всемогущий чародей, а хладнокровный фокусник, не жалеющий ни чести, ни жизни пролетариата». Рабочие не должны позволять авантюристам и безумцам взваливать на голову пролетариата позорные, бессмысленные и кровавые преступления, за которые рассчитываться будет не Ленин, а сам пролетариат».
Перед смертью свидетельствует Крупская: «Ленин просил читать ему отзыв Горького о нем. В это время Ильич, задумавшись, глядел в окно».
Александр Потресов, основатель вместе с Лениным газеты «Искра», писал: «Болезнь и смерть избавили Ленина от печальной участи до конца расхлебывать кашу, заваренную во славу того аморализма, который представлялся ему таким целесообразным». Горькую кашу, кислую кашу, несъедобную кашу глотал, питался ею генсек Горбачев: «Мы должны возвратиться в перестройке к Ленинским принципам утверждения выбора руководителей предприятий и организаций этими коллективами». Да, так вот и предлагал Ленин: «Заменить руководящих, буржуям служащих руководителей, выборными специалистами из лучших сознательных рабочих».
Не могу не описать случай, свидетелем которого я был в горбачевское время. Бригадир строительной бригады Королев Андрей Петрович в обеденный перерыв сделал замечание недобросовестному рабочему, почему тот не поставил инструмент в то место, где взял для работы, т.е. в склад. Рабочий бил домино со своими товарищами.
«Заколебал ты нас своими порядками, Петрович!»  – ответил молодой рабочий, при этом, что было сил, хлопнул костяшками об стол, вышел из бытовки устранять замечание.
Бригадир А.П. Королев, за многолетний труд был награжден орденом Трудового Красного Знамени, орденом Знак Почета и другими отличиями. В складе был идеальный порядок с инструментами и на площадке с материалами. Эта бригада работала вблизи моего участка. Я завидовал прорабу, что он работает с таким технически грамотным бригадиром. У меня в то время был слабенький бригадир, уступал в организационных, в технических делах А.П. Королеву. И вот! Приперлась перестройка с Ленинскими выборными принципами и... при выборах бригадира в этой бригаде заколебанные решили судьбу талантливого, добросовестного человека. Не выбрали его бригадиром. Выдвинули слабенького, удобного «под себя». Петрович ушел из бригады, строил позже частные дачи, гаражи.
Горбачев в своей книжке «Перестройка и новое мышление» имя Ленина повторяет около 50 раз. И снова иду к Карлу Марксу. В послесловии ко второму изданию I тома «Капитала» он писал: «Мой диалектический метод по своей основе не только отличен от гегелевского, но является его прямой противоположностью... У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой рациональное зерно...»
«В своем рациональном виде диалектика внушает буржуазии и ее доктринерам-идеологам лишь злобу и ужас, так как в позитивном понимании существующего она включает в то же время понимание его отрицания его необходимой гибели, каждую осуществленную форму она рассматривает в движении, следовательно, также и с ее переходящей стороны, она ни перед чем не преклоняется и по своему существу критична и революционна. Т. е. диалектика существует вне человека».
Ответ Марксу и всем последователям – идеалистам – мистикам!!!
Гегель строит свои размышления на объективных законах природы потому (не важно для диалектики, основанной на нетленных законах материи, будь они созданы Богом или существуют без Духа-Бога) они незыблемы во времени и в пространстве. 
Существующий союз (не борьба) противоречий позволяет повторение формы и содержания того или иного вида растения, животного и человека. Искусственное или случайное нарушение союза противоречий путем уничтожения одного из них, изменяет форму и содержание материи. У Гегеля эти измышления – краеугольный камень преткновения (по Энгельсу) мистическим измышленьям, основанным на идеалистических субъективных, застольных, антинаучных мечтаниях. Вернемся снова к полу-приматам (к начинающим диалектически мыслить человекообразным (добавим, допустим, к безбожным существам). Если вторая обезьяна взяла длиннее палку, чем у первой и сбила бананов больше, у нее появилась возможность обмена услугой на услугу. Т.е. за парочку бананов может попросить подругу почесать или половить блох в недоступном ей самой месте. Третья обезьянка, сидящая бездельница (по лени, по болезни или по старости), видя обмен услугами (я тебе банан, а ты чеши меня), рождает марксизм, видя в обмене услугами эксплуатацию. И эта зависть у третьей обезьяны (по ее уму) выливается в понимание обязательного отрицания услуги за бананы. Т.е.  чеши сама себе, не эксплуатируй подругу. Но, познав радость, правильность своего поступка, она совершенствует свои производственные орудия для получения еды, для себя (детей) и получения других услуг.
Поэтому вторая (буржуазная, эксплуатирующая) обезьяна не считает свои начинанья, что они погибнут, не законны, бесчеловечны – основаны на мистике. Она убеждена в нетленности своих найденных поступков. Поэтому у третьей обезьяны диалектика, основанная на зависти, шаткая, мистически не учитывающая прогресс мыслящей особи, индивида – преступна. Она в зависти критична и революционна. Это и есть наступление, преступное наступление на прогрессивное мышление, таким образом рождается бездеятельный марксизм – отобрать средства производства и продукт производства для мистической идеи равенства.
Поэтому марксизм, основанный на идеалистической, мистической диалектике, не выдержал в экономике экзамен на вечную прочность. Обезьяний марксизм давил общим частное. Общее выживает в том случае, где частное в комфорте или в параллели с частным (исключение война, катастрофы и т.п.).
«Злодейски гениальный Ленин» (характеристика Потресова А.) тоже бездельник–обезьяна, он поклонился обезьяньему (третья завистливая обезьяна) марксизму и погубил Россию.
В западной Европе социальные вопросы решаются через налоговое обложение. Обезьяны мыслящие существуют 1-ой и 2-ой категории – трудяги. А третий подвид обезьяны (марксистский) занесен в поминальные заупокойные книги.
В безудержном устремлении к власти Ленин в августе-сентябре пишет план – устройство для будущего государственного управления огромной страны. В этом мечтательном плане бросается то, что видел в объективности бытия Гегель, что человек помешанный на субъективных мечтах может довести себя до сумасшедшего состояния.
а) Молитвенное поклонение марксовым субъективным мечтам.
б) И на этой основе наивно-примитивный подход к управлению огромной массой людских судеб на огромной территории (1/6 часть) земной суши.
К примеру: «Все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством оплаты» и «вооруженные» рабочие – люди практической жизни, (а не сентиментальные интеллигентики) шутить с собой не позволят, будут контролировать тунеядцев, баричей, мошенников и тому подобных «хранителей традиций капитализма».
Так вот рассуждал «вождек» об исчезновении (отмирании) всякого государства за месяц до насильственного захвата им власти над Россией (статья «Государство и революция»).
По идее в этом рассуждении «хранители традиций капитализма» не рабочие, а «сентиментальные интеллигентики».
Я, как раз пишущий эти строки, отношу себя и к «хранителям традиций капитализма», и к «сентиментальным интеллигентикам». Помню, где-то читал, что выступающий с трибуны до тех пор прав, покуда не задают ему вопросов. Вот и я заглянул в словарь русского языка, где оповещается, что слово «капитал» имеет англо-французские и латинские корни, (добавлю и румынские, слово «кап» - голова). Т.е. капиталист – главный, головной, решительный, ответственный, рачительный, хозяйственный, внушительный и внушающий и т.д., и т.п. Т.е. капиталист (капитализм), однако, присущ только человеческому роду. Капиталисты с собственным капиталом есть в науке, в морали, в политике, в искусстве, в хозяйственной деятельности, в медицине и т.д.
Капитализм – это суть человеческой жизни, всеобщего бытия. Марксизм – это разработка теории, и советы к практике, как реализовать мечту социального равенства лишь в хозяйственной (производственной) деятельности. А как быть с капитализмом в других областях деятельности?..
Вот я, «сентиментальный интеллигентик», задаю всему марксизму вопросы. Землю можно отобрать, фуфайки поделить. А как быть с Киркоровым в виду того, что он эксплуатирует носильщиков его атрибутики, телохранителей, режиссеров, поэтов и не делится с ними поровну, ни прибылями, ни аплодисментами. Как быть ученому, и главное, что с ним сделать, чтобы он не эксплуатировал лаборанта, уборщицу, редакцию, которая публикует его рефераты.
Нобелевский лауреат, физиолог, академик Павлов в дни торжества политического, антинаучного, антиприродного марксизма-ленинизма, для своих опытов сам ловил уличных собак, имел огородец, где выращивал сам овощи, кормил вдоволь животных, над которыми проводил щадящие опыты. Ибо сотрудники, его лаборанты, разбежались по улицам с лозунгами «Долой эксплуататоров, долой капитализм».
Как служить священнику в храме без дьячков, певчих, чтецов, дворников.
Что надо было сделать с эксплуататором Л.Н. Толстым, которому жена переписывала «Анну Каренину» около 100 раз.
Как быть, и что делать с хирургом, когда возле него, помогают ему, служат ему, ассистенты, хирурги, лаборанты, технари, инструментальщики, наладчики аппаратуры и т.д.
В фильме «Собачье сердце» хирург–капиталист растерялся (юмор с перчинкой) зачем собаке он пересадил человеческий мозг, наполненный марксизмом-ленинизмом.
Марксизм-ленинизм – это тот же капитализм с присущими ему чертами эксплуатации. Маркс эксплуатировал Энгельса для продвижения своих идей, всевозможные конгрессы, собрания, писал рефераты, обзоры прошедших революций.
Ленин и Сталин не терпели противников их идей, не допускали совладения во власти. Оба использовали конференции, съезды Советов, РКП(б), для внушения, обязательного потребления, в теории и в практике их бредовых идей.
Эта эксплуатация проводилась с угрозой расстрела, тюрьмы или Гулага, выдворения из страны, а лучше сказать «изгнания» из страны разных «сентиментальных интеллигентиков», «хранителей традиций не ихнего капитализма».
Ленин и Сталин не были «сентиментальными интеллигентиками», но они были ярыми хранителями традиций капитализма-феодализма в примато-обезьяньем исполнении. Оба были властелинами, по движению одного пальца рушились судьбы миллионов.
Повторяю фразу, впервые услышанную мной от моего дедушки Каунова Трофима Ивановича: «Когда власть всласть, то и денег не надо».
Это ответ на те всхлипы о вождях, что они-де не имели собственности. Сталин умер, а в его частной собственности остались четыре вещи: китель, сапоги, фуражка и курительная трубка.
Девяностые годы прошлого века для государственных организаций были крахом. Заказов на строительство жилых домов уже не было, финансирование было прекращено.
В то время я работал начальником небольшого цеха по изготовлению необходимых для стройки железобетонных изделий.
Маковский Леонид, начальник стройуправления №47, предложил мне в цеху организовать изготовление мозаичных кладбищенских памятников. У меня была лично лицензия на это дело. Я работал по лицензии, кустарно, во внеурочное время, установил сам около 150 надгробий. Маковский сказал: «Поскольку ты строитель и художник, то и карты тебе в руки, двигай работу». Я было согласился, но…в моем подчинении был мастер, под стеклом на столе у которого лежал листок со стихами А.С. Пушкина к Вигелю, где есть слова: «...проклятый город Кишинев». Мастер – молдаванин, активист народного фронта, изрекал, что Пушкин – русская свинья, ел молдавский хлеб и мамалигу, и что написал о Кишиневе? Я ему отвечал, что у Лермонтова есть слова: «Прощай немытая Россия», а у Толстого Л.Н. – «Не люблю Россию – люблю Ясную Поляну». Надо ли им мстить за слова?
Те годы, когда русские руководители производств, заводов, фабрик, ведущие инженеры покидали Молдову, обрекли страну в настоящее время в попрошайку кредитов. И я не стал свою классическую форму памятника, выполненную в металле, отдавать в цех. Ибо волна русофобства могла бы меня вскоре убрать с должности, и мои труды, опыт, форма, мною лично разработанная, служили бы уже врагу Пушкина, бездарно мыслящему активисту народного фронта.
Я не оговорился «бездарно мыслящему». Этот человек удивился, не веря, что в моем селе Куниче, тоже раскулачили русские русских: 18 семей, переселили в Курганскую область. Он, «активист» считал, что русские раскулачивали только молдавских крестьян. Коммунистические грабли работали на принципе социального равенства без национальных различий. Пойдем дальше. Один из рабочих нашей организации подошел ко мне с предложением: «Если в цеху будете организовывать изготовление памятников, то я буду у вас первым заказчиком».
Я объявил рабочим, что поступил первый пробный заказ на надгробие, заказ разрешаю выполнить в рабочее время, не в ущерб основной продукции цеха. Согласились три человека выполнить этот заказ. И я поставил условие, что зарплату от этой работы следует поделить между рабочими цеха, включая меня, организатора – всем поровну. Мною был набросан эскиз памятника, согласован с заказчиком, в столярном цеху по моим эскизам были выполнены элементы опалубки. Рабочие собрали опалубку в рабочее время. Но когда опалубка была готова, эта тройка, вижу, остается заливать форму во вторую смену. Я спросил у одного из рабочих, который, чем-то был недоволен, почему остались работать в неурочное время? Он мне выдал лидера – (по Ленинскому любимому им выражению – «сознательного рабочего»), что тот сказал: «Мы сделаем памятник сами после работы и делиться не будем ни с прорабом, ни с друзьями-рабочими». Услышав такое, я перестал консультировать, не запретил, не упрекал, как будто ничего не знал, даже показал мнимое равнодушие к этой затее, что б это видел и мой «информатор – шпион».
Я видел, уже разболтали бетон, где добавили воды сверх дозы (чтоб легче залить узкие места в опалубке), но замечания не сделал. Должность моя позволяла прекратить работу без технического надзора во внеурочное время, но я ушел домой. Дня через три, «активист-лидер» начал снимать опалубку. Бетон оказался рыхлым, мраморная крошка из объема деталей вываливалась. Заказчик забраковал изделие.
«Активист-лидер» – «сознательный рабочий», по Ленину, обещал заказчику вновь залить форму. Я своей властью начальника цеха, должен был наказать «сознательного рабочего» за потерянное время тремя рабочими и высчитать из зарплаты стоимость цемента, но я решил продолжать опыт над «марксистско-ленинским равенством» по труду и по зарплате. Снова «сознательный рабочий» и иже с ним – два человека остаются заливать повторно детали памятника и опять во вторую смену. Вижу, как лидер-мечтатель пытается сам сварить два стержня        диаметром 16 под углом 90о, не будучи сварщиком. Добиться, без угловых накладок, ровного шва, не удается даже опытному сварщику. «Сознательный рабочий» стык кое-как залепил окалиной и уложили снова бетон без моего вмешательства. На третий день при снятии опалубки, детали гробницы развалились по углам на четыре части (лопнули швы сварки). «Сознательный рабочий» марксистско-ленинского разлива, не обладающий капиталистическим умом, чертыхнулся и с матом бросил топор острием в землю, зло посмотрев в мою сторону, с обезьяньей завистью.
Я хотел бы вытащить из могилы Маркса, достать затопленный прах Энгельса, выволочь труп Ленина из мавзолея и задать этой тройке бездельников-теоретиков вопрос. В чьих руках должна быть конечная прибавочная стоимость? Кто должен распределять по труду? У организатора производства, ответственного за конечный рыночный положительный результат, или у исполнителей, выполняющих, более низкую, не требующую больших экономических, условно-рыночных, итоговых знаний по судьбе того или иного изделия в рыночной атмосфере его реализации.
Владимир Павлович Рябушинский писал: «Один молодой московский купец жаловался: «Все они теорию прибыли и прибавочную стоимость разбирают, а кто-нибудь из ученых мужей догадался книгу о теории убытка написать; разобрали бы «убавочную стоимость, чай, и такая есть, ведь убыток рядом с барышом лежит».
Черчилль писал: «В середине апреля 1917 года немцы Ленина и его друзей – соратников отправили в Россию, как чумную бациллу, в запечатанном вагоне, не подлежащем досмотру». «Ленин – чудовище, карабкающееся по пирамиде, сложенной из черепов». «Я думал, что умру от старости, но, когда Россия, кормившая хлебом всю Европу, стала закупать зерно, я понял, что умру от смеха». Но лучший афоризм Черчилля: «Врожденный порок капитализма – неравное распределение благ, а врожденное достоинство социализма – это равное распределение нищеты». Думаю, что в этом афоризме слова «порок» и «достоинство» должны стоять в кавычках.
В. Рябушинский писал: «Схематически часто в русской партийной науке изображалось: жили-были какие-то средние мужички, в общем все равные. Вдруг, начался вреднейший процесс – дифференциация. Одни стали богатеть, другие беднеть, но средний уровень благосостояния непременно понижался».
«Вся эта псевдонаука гроша не стоит. Никогда не было равновесия, всегда было движение – коловращение: Богатые беднели, бедные богатели. Обстоятельства конечно играли большую роль, не меньшую роль играла и личная годность. Если в богатой семье у хозяйственного, талантливого мужика дети были негодными, то после смерти отца двор опускался; если в опустившемся дворе у ничтожного мужичонки, рождался талантливый сын, то двор подымался. 
Средний период процветания рода 70 лет, от силы 100. И вот полагаю... большевики уничтожили или угнали в тундру и за полярный круг хозяйственных мужиков нашего времени. Нанесли они этим непоправимый урон-вред русской хозяйственной стихии? Нет. Ибо они истребили временный продукт, а не саму стихию, которая его вырабатывает. Стихия вырабатывает новый отбор. Он по русской привычке не спеша, не сразу, а постепенно, медленно, но основательно, иногда подсознательно, а кое-где и сознательно уже давно вместе с другими здоровыми русскими силами приступил к тягучей борьбе с большевицкой нечистью... На экономическом фронте борьба, вероятно, затянется, но ее исход тоже предрешен: хозяин теснит и доконает коммуниста». 


Глава 5


К концу восьмидесятых годов ХХ века идея коммунизма выдохлась окончательно. Я приехал из Кишинева в Куничу, мама сидела на печи, свесив ноги. Вышла на колхозную мизерную пенсию. Я ей сказал: «Наверное, скоро большевики разрешат держать лошадей и развалят колхозы». Мама ответила: «Послать бы этих большевиков... Моя молодость ушла, а я так и не была хозяйкой на своей земле». Да, да, были в городах бесплатные: бассейны, кружки, тренировочные залы, стадионы, обучение в школах, в вузах. Но!!! Когда я нарисовал несколько шаржей на членов президиума на партийно-хозяйственном активе комбината и вывесил в перерыве собрания, ко мне подошел зам. секретаря парткома по идеологии Калестру Федор Константинович сделал выговор, что я умышленно позорю партийно-хозяйственных руководителей комбината. Я ему ответил, что шарж – не карикатура, он несет иную нагрузку. Даже карикатуры в журналах «Крокодил» и «Кипэруш» разнятся по техническому исполнению на капиталистическую действительность и на социалистическую. «Нет, – ответил партийный книжник. – Ты находишься под чьим-то влиянием, почему не согласовал свой поступок с парткомом?». Я опешил от такого заявления. Я ответил партийному книжнику, что моя убежденность и вера определяют мои поступки, мое поведение. Ибо, как сказал апостол Яков (брат Христа): «Вера без дел мертва». Я верю в юмор, потому изобразил сидящих в президиуме не карикатурно, а шаржем и никто из низ не обиделся.
– «Так ты, что читаешь Библию?» – спросил тов. Калестру меня. – «Ну так чего же не читать, если мой отец верующий старообрядец, хранит древние священные книги, в том числе и Библию».
– «А ты, коммунист, почему не борешься с религиозными предрассудками отца?» – пытал меня партийный книжник. – Ты же коммунист, по уставу должен бороться с религиозными предрассудками?»
– «Тебе надо изучать «Библию для верующих и не верующих»[ Миней Израилевич Губельман был одновременно и Емельяном Михайловичем Ярославским, другом Ленина. Ленин лично благословил издание пресловутой «Библии для верующих и не верующих».], – поучал партийный делец.
Я ему ответил, что эту книгу Минея Израилевича Губельмана, я читал еще в армии 1962-1965 гг. Ни научной, ни исторической, ни интеллектуально-нравственной ценности эта книжица не имеет. Это бестактное хихиканье в адрес пророков-мыслителей ушедших времен, которые шли к Христову учению, делая два шага вперед, а шаг назад, избавляя своих соплеменников от языческих верований, преданий и представлений ума о Божестве, о Боге. Я добавил, что с отцом мирно сосуществую, как учит генеральный секретарь КПСС – Леонид Ильич Брежнев. Он добился хельсинских соглашений в мирном сосуществовании двух экономических систем. Бывшим гитлеровцам пожимает долго руки, говоря о мирном сосуществовании всех стран в Европе.
Калестру Ф.К заявил, что он закончил высшую партийную школу в Москве. По указанию райкома закрыл церковь в родном селе Васиены (возле Кишинева) выполнил задание партии по уставу. Из-за этого с ним родная мама не разговаривала двадцать лет. Я ему ответил, что на такой подлый поступок никогда бы не пошел. Я ушел из его кабинета, не прощаясь. Дня через три, меня вызвал начальник строительного управления №1 Дормидонтов Владислав Сергеевич спросил, что там какой-то состоялся разговор с Калестру Ф.К.? Я шефу без утайки объяснил суть разговора. Дормидонтов В.С. сам прикрыл плотно дверь кабинета и мне тихо сказал: «Больше с тем дураком таких разговоров не веди, он поставил вопрос перед главным инженером комбината Яковлевым В.Ф., чтобы снять тебя с должности прораба из-за того, что ты не борешься с религиозными предрассудками в рабочем коллективе». Добавил Дормидонтов В.С: «Я тебя защитил, и мы с Яковлевым решили замять это дело».
В тот год, когда это произошло, я стоял в очереди на получение трехкомнатной квартиры. За моей спиной была семья: жена и двое детей. Я стоял в очереди 10-й год, а получил спустя еще три года. Этот тип – партийный бестолковый, тем опасный книжник-буквоед, в ушедшие годы, смог бы поломать мою судьбу, мои личные, семейные планы. Потому, когда говорят о прошлом, о бесплатных тренировках, о кружках, о бассейнах, то я мыслю, что все это было в городах, а в селах эксплуатация колхозников государством была безжалостная, беспардонная, беспросветная.
В селе моем Куниче умер пенсионер, бывший председатель колхоза, перед смертью священник его исповедовал. Похороны состоялись по старообрядческому обычаю-уставу. В партийной организации села, где он числился, одна учительница с таким же рвением служила партии, как упомянутый Калестру, заявила: «Чтобы не было позором для парторганизации, что ее члены отпеваются священником при похоронах, предложила: члены партии, достигшие шестидесятилетнего возраста, должны написать в парторганизацию завещания, чтобы их после смерти не хоронили со священником». Сидел на собрании бригадир, которому до 60 лет осталось два года, заявил учительнице: «А ежели ты первая помрешь, кто ж контролировать будет?». Знаю, что сия активистка не дожила до своей пенсии. Бог прибрал раньше.
Ленин, из всего, что написано в 55 томах его трудов, мечтательно, в бессилии сказал верную мысль: «Социализм погибнет от бюрократии». «Бюро» – слово французское, означает: стол, комод с выдвижной крышкой для письма и ящиками для хранения бумаг. Бюрократ – сидящий за столом человек, принимающий личностные субъективные решения, враждебные объективной действительности.
Доктор экономических наук Ю. Шишков в статье «Упущенный шанс», «Наука и жизнь» №11 (1991 г.) писал: «Независимый крестьянин был превращен даже не в наемного батрака, а в крепостного, обязанного отработать на колхоз определенное число дней в году, за что ему начисляли трудодни, дававшие символическое натуральное вознаграждение.
А для того, чтобы мужик не рвался из этой новой барщины на волю, у него отняли право выйти из колхоза с наделом своей земли, и даже право бежать из колхоза деревни: введенная в 1932 году паспортная система распространялась только на горожан, крестьянам паспорта не давали. Вместо движения вперед от столыпинской реформы к высокоразвитому хозяйству фермерского типа, советскую деревню вернули назад, по существу в систему неофеодализма».
Заведенная бюрократическая машина пыхтела, глохла, чихала пятилетками, планами, программами.
К началу 90-х годов прошлого века марксистско-ленинское коммунистическое книжничество выдохлось, но отдельные буквоеды оставались, пытались хоть на словах спасти авторитет коммунистической партии. Так в 1991 г. в журнале «Молодая гвардия» №5 два книжника-бюрократа Долгов В., доктор экономических наук, и Попов М., доктор философских наук, в статье «От разбитого корыта к созиданию» справедливо критикуют партийного вождя Горбачева, что тот, «перестраивая», разрушает до основания» не только экономическую систему, унаследованную от «мавзолейного трупа», больше разрушает коммунистическую целостность страны. Эти книжники во имя спасения «разбитого корыта» предлагают лечить, спасать положение теми же методами, которые привели страну к катастрофе: «Единственная политическая сила, которая еще имеет основу политически во всех коллективах – КПСС!!!» Если КПСС сумеет возглавить и организовать строительство Советской власти снизу, она возродится и как коммунистическая партия... Мы убедились, что коммунистическому движению в СССР суждено окрепнуть в борьбе за восстановление Советской власти для свободного развития всех. Этим курсом и поведут трудящихся вперед коммунисты» (???!) Доктора советуют: «Все трудовые коллективы «должны иметь право нанимать администрацию с оплатой ее услуг в зависимости от заработка всего коллектива» Ух! Ах!.. Ох!.. И это писали «доктора» накануне гибели СССР. Как это «пахло» уже тогда, в 1991 году, «зряшным нафталином», когда моль доедает последние остатки шерстяных изделий.
Как далеки «доктора...наук» и их кумиры (Маркс, Энгельс, Ленин), тем более их последователи, вплоть до Горбачева, от проблем производственных отношений...
Любой коллектив в принципе – толпа. Толпа никогда, нигде, ни за что не отвечала: ни финансово, ни юридически, ни уголовно. Толпа, народ, коллектив – неподсудны.
Ответственность за технику безопасности, за качество изделий, за их реализацию на рынке, за сохранность изделий и материалов лежит на конкретных лицах, определяющих в конечном итоге жизнедеятельность любого технологического процесса, связанного с финансово-экономическими вопросами, проблемами; где есть рядом в обязательном исполнении личная ответственность и личное единоначалие. Я отработал 48 лет в строительстве – мастером, прорабом, начальником участка. На собственном опыте (на своей шкуре, так сказать) испытал уголовную ответственность за технику безопасности, за качество работ, за сохранность изделий, за выполнение плановых задач в рамках вышеуказанных ответственных условий. Коллектив, бригада, толпа (еще раз повторю) никогда, ни за что, нигде не отвечала и отвечать не будет, даже в ангельском небесно-мечтательном коммунистическом обществе.
Исходя из практических, объективных обстоятельств зарплата коллектива в целом и отдельно работника в нем определяется, назначается, выдается руководителем, организатором, инженерно-техническим работником или хозяином предприятия из условий результата работы предприятия.

Глава 6

Идея, внедренная в массы формирует материю, ее форму и ее содержание. Идея – тезис, а исполнение идеи – антитезис. Они должны идти в параллельном исполнении к форме и к содержанию, другого пути нет и не будет.
Идея бюрократическая, застольная, оторванная от объективного мира, реальности (идеалистически-коммунистическая) с обязательной победой исполнителя (пролетария) над хозяином идеи, его уничтожением, унижением (он лишь «надстройка», «гнилой интеллигентик», «гавно» (слова Ленина) привела СССР к развалу.
Китайская коммунистическая партия сумела (Ура!) перейти на ту золотую середину материализма с учетом объективных условий: частного в общем и общего в частном, – и это при полуторамиллиардном населении, сделала рывок и действительно (а не только лозунгом) догоняет Америку.
Адам Смит, английский философ, экономист-капиталист выдал добродетельную форму бытия индивидуума:
а) трудолюбие,
б) расчет,
в) накопление.
Карл Маркс доживал последние годы в Лондоне, где «достряпал» «Капитал» - катехизис марксизма. Как у всякого писателя, в трудах отражается его личная жизнь, его философские, политико-экономические, морально-этические взгляды.
«Трудолюбие» Маркса ограничивалось писанием длинных писем-поучений другим: друзьям, оппонентам, где, как заметил еще М.А. Булгаков: «...По письмам Маркса видно, какое чувство неприязни вызывало у него большинство людей, с которыми он общался. Как лейденская банка, заряженная агрессивностью, обидчивостью, нетерпеливым и властным самоутверждением, он все время выстреливает какими-то разрядами раздражения. Такие эпитеты, как «ослы, животные, собаки, кретины, болваны, сволочь», мелькают в его отзывах о близких, друзьях, партийных товарищах». М.А. Булгаков цитирует письмо отца К. Маркса к сыну: «Соответствует твое сердце твоей голове, твоим способностям?»
Способностей, трудолюбия зарабатывать хлеб насущный на содержание семьи не было, жил не по расчету (умеренности ни в грош). Доил нагло, бессовестно друга Энгельса. Не могу не процитировать их письма. Энгельс – Марксу, 7 января 1863 г.: «Мери (Бернс) умерла... Я не в состоянии тебе высказать, что делается у меня в душе. Бедная девочка любила меня всем сердцем. Твой Ф.Э.». А в ответ в письме от 8 января 1863 г. Маркс писал дежурные строки: «Известие о смерти меня столь же сильно поразило, как и потрясло. Она была так добродушна, остроумна и так к тебе привязана... Я тоже потерял голову. Мои попытки достать денег немного во Франции и в Германии не увенчались успехом... Мне перестали отпускать в долг все, кроме мясника и булочника, да и те в конце недели тоже прекратят; ко мне пристают к ножом к горлу из-за школы, из-за всего на свете. Те из кредиторов, которые получили по нескольку фунтов в счет долга, ловко прикарманили эти деньги, чтобы с удвоенной энергией наседать на меня. К тому же у детей нет обуви, одежды, чтобы выйти на улицу. Словом, дьявол сорвался с цепи, как я это и предвидел... Если мне не удастся при помощи ссудного общества или путем страхования жизни (и в этом шансе я не вижу никаких перспектив, оно требует поручителей, и ему нужно предварительно представить квитанции об уплате квартирной платы и налогов, чего я сделать не могу) раздобыть сколь-нибудь значительную сумму, то все хозяйство не продержится и двух недель.
Чудовищно эгоистично с моей стороны в такой момент рассказывать о моих кошмарах. Но это гомеопатическое средство. Одно бедствие рассеивает печаль по поводу другого. Что мне остаётся делать? Во всем Лондоне нет ни одного человека, с которым я мог бы поговорить по душам, у себя же дома я играю роль молчаливого стоика, чтобы уравновесить бурные срывы с другой стороны. Работать долго при таких условиях становится совершенно невозможно. (И вот оно – дебильство Маркса! – прим. автора) Разве не могла бы на месте Мери оказаться моя мать, которая все влачит теперь существование, преисполненное всяких физических недугов, и достаточно пожив на своем веку? Ты видишь, к каким мыслям приходят «цивилизованные» под гнетом некоторых обстоятельств. Привет, твой К.М.»
А как ответил Энгельс этому «цивилизованному» умнику, лентяю-попрошайке, лоботрясу?!
Энгельс-Марксу в Лондон, Манчестер, 13 января 1863 г.: «Дорогой Маркс! Твое ледяное отношение к моему несчастью сделали для меня совершенно невозможным ответить тебе раньше. Все мои друзья, в том числе знакомые, обыватели проявили ко мне при этих обстоятельствах... больше участия и дружбы, чем я мог ожидать. Ты же счел этот момент подходящим для того, чтобы предъявить превосходство своего холодного образа мышления. Пусть будет так! Ты же знаешь, в каком положении мои финансы, знаешь также, что я делаю все для того, чтобы вызволить тебя из беды. Крупной суммы, о которой ты говоришь, я теперь не могу достать, как тебе тоже должно быть известно... Не вижу, что тебе могло бы помешать застраховать свою жизнь в 400 фунтов стерлингов... Это, безусловно, самый лучший вариант...Если ничего не получится, то я смогу в феврале – раньше ничего не получится – наскрести около 25 фунтов... Недостающую сумму тебе придется тогда уже непременно выколотить из своего голландского дядюшки (Лиона Филипса). Иного пути я не вижу. Дай мне знать, какие шаги ты намерен предпринять, а я со своей стороны сделаю все, что смогу. Твой Ф.Э.»
В ответном письме Маркс частично признает свой «цивилизованный цинизм», но добавляет еще свое нытье: «... в доме не было угля и провизии, Женечка лежала в постели, дома находился брокер, присланный домовладельцем, получен был опротестованный вексель из мясницкой. При таких обстоятельствах я спасаюсь вообще только при помощи цинизма... Я не могу больше в Лондоне выдавать векселей и что, наконец, 25 фунтов в феврале не помогут нам ни помочь прожить январь, ни дать возможность предотвратить наступающий кризис. Так как ты не мог нам помочь, хотя я сообщил тебе, что мы находимся в положении манчестерских рабочих... я напишу всем кредиторам (за исключением домовладельца), что если не оставят меня в покое, то я путем неоплаты векселя в суде по делам о банкротстве, добьюсь признания себя несостоятельным должником. Послать детей в школу в новой четверти я не мог, так как не заплатил еще по старому счету, да и кроме того, у них совершенно непрезентабельный вид... Моя жена без моего ведома обратилась за 1 фунтом на необходимые текущие расходы. Он прислал ей два. Мне это очень неприятно, но факт есть факт. Твой К.М.»

Дорогой читатель, почему я переписал эти «вопли» Маркса к Энгельсу? В Интернете они есть, а в официальной книжке «Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса и членов семьи Маркса», изданной Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС в 1983 г. их, этих вышеупомянутых писем, нет. В предисловии к изданию написано: «Не будь постоянной самоотверженной финансовой поддержки Энгельса, – писал Ленин, – Маркс не только бы не смог закончить «Капитал», но неминуемо погиб бы под гнетом нищеты». (стр. 6)
Как создавались причины «цивилизованного цинизма» и «беспредельной нищеты» основоположника равенства всех людей в бесклассовом обществе? На стр. 25 в вышеупомянутой книжке представлено письмо отца (Генриха Маркса) к сыну-студенту (К. Марксу): «8 января 1835 г. Милый Карл! Прошло больше трех недель, как ты уехал (в Бонн), а от тебя ни слуху, ни духу! Ты знаешь свою мать и ее страхи – и все такая же безграничная небрежность! Это, к сожалению, слишком подтверждает мнение, сложившиеся у меня, несмотря на некоторые хорошие твои качества, что в душе ты эгоистичен. Твоя мать об этом письме ничего не знает. Я не хочу приумножать ее страхи, но повторяю, что это с твоей стороны безответственно. Я лично могу и потерпеть, но жду, что ты не замедлишь успокоить мать. Твой отец (Маркс)»
У К. Маркса был крайне небрежный почерк. Потому отец пишет сыну (К. Марксу) во втором письме от 29 ноября 1835 г.: «...Твое письмо, которое я разобрал с трудом, доставило мне много радости... Мои желания тебе хорошо известны. Я хочу, чтобы ты добился, чего при менее благоприятных обстоятельствах не смог достигнуть я. Желаю тебе стать тем, что могло бы получиться из меня, если бы я появился на свет в столь благоприятных условиях. Мои лучшие надежды ты можешь и оправдать, и разрушить...»
Отец был адвокатом. Иудей, но принял христианство (лютеранство). Забегая вперед, скажем, что сын не оправдал отцовские надежды – не стал адвокатом. нигде официально не работал. Полюбилась журналистика. Среда разночинная, в которой воспитывалась и будущая жена Женни Вестфален, гарантировала определенную культуру в нахлынувшей эпохе Просвещения. Социализм и атеизм владели умами Европы. Отец просил, убеждал, надеялся: «В том, что ты остаешься нравственно чистым, я действительно не сомневаюсь. Великим двигателем морали является чистая вера в Бога. Ты знаешь, я далеко не фанатик, но человек раньше или позже испытывает потребность в вере, и в жизни бывают минуты, когда даже безбожник невольно склоняется перед Всевышним. И это обычно так, ибо каждый может поклоняться тому, во что верили Ньютон, Локк и Лейбниц».
К. Маркс далеко ушёл от наставлений отца, от его советов не только в выборе профессии, но и изрек знаменитое: «Религия – опиум для народа». Любящая жена стала рабыней свободномыслящего мужа, труды журналиста с его отвратительным почерком переписывала бесконечно между частыми беременностями. Владение словом, мыслью, идеей становится насущной потребностью семьи Маркса, об этом свидетельствуют все семейные письма. Сам Маркс обронил в письме к Ф. Лафаргу интересную мысль, не замечая того, что эта мысль стала камертоном его неудачной теории и практики в личной жизни. Вот она: «Физический труд – великое противоядие всякой социальной инфекции». Жизнедеятельность Маркса, его семьи и окружения были поражены «социальной инфекцией», которой не болеют ни рабочие производства, ни организаторы производств. Занятость в физическом труде или в организаторском труде не позволяет писать столь длинные, витиеватые, изощренные красноречием тексты. В студенческие годы Маркс увлекся поэзией, писал стишки Женни, пытался писать драмы, комедии. Эти занятия практического отца-адвоката раздражали. Отец писал: «Говорю откровенно, меня глубоко радуют твои задатки, я много жду от них, однако мне будет очень больно увидеть тебя выступающим в роли посредственного рифмоплета... Только выдающийся человек вправе притязать на внимание избалованного света, у которого есть Шиллер, – избалованные души сказали бы: «Боги».
В письмах отца есть предупреждения, чтобы сын не делал больших финансовых расходов, и «не кури много», «Воздерживайся от прихотей». Мать советует: «Мойся, милый Карл, каждую неделю губкой с мылом... Если есть какие-нибудь желания к Рождеству и если я смогу их выполнить, я сделаю все с удовольствием... Будь здоров, мой милый, дорогой Карл. Будь молодцом, помни о Боге и твоих родителях. Прощай. Любящая тебя мать, Генриетта Маркс».
Отец не запрещал своему сыну увлекаться литературными пробами, но спрашивал: «Даст ли тебе эта деятельность материальные преимущества?.. Было бы неплохо, милый Карл, чтобы ты писал чуть поразборчивее... Оставь все лишние затеи, всякое отчаяние, оставь поэзию, если она не украшает жизнь и не делает ее счастливее... Ты должен принять уже твердое решение...уже в этом году. И как только его применишь, твердо его придерживайся и неуклонно ему следуй. Тебе ведь не так трудно стать адвокатом, как это было трудно твоему отцу».
Далее... Будущая жена Женни, будучи невестой, получала от будущего мужа стихи, где было больше отвлеченной фантазии, чем обстоятельств реальной жизни. Поэтому отец просит, требует, настаивает, советует сыну: «Письмо от тебя, которое ты можешь вложить в письмо ко мне, не продиктованное фантазиями поэта, может принести ей утешение. Оно должно быть, в чем я, кстати, не сомневаюсь, преисполнено нежности и чистой преданной любви, но в нем также должны быть ясно обрисованы ваши отношения и виды на будущее. Ранее выложенные надежды следует выразить прямо, ясно и с глубоким убеждением, чтобы вновь убедить ее... Бедное дитя оказалось столь беззащитной, чтобы она не колебалась и не оглядывалась назад, но спокойно, доверчиво и твердо смотрела в будущее».
Отец (Генрих Маркс) чаще писал письма к сыну (Карлу Марксу), но сын не стремился отвечать на вопросы, поставленные в предыдущих письмах. Отец пишет: «Ты, как мне кажется, никогда не перечитываешь писем, и в этом есть своя логика, ибо зачем перечитывать, если ответное письмо не содержит ответа». К. Маркс пытался в длинном сумбурном письме к отцу (от 11 ноября 1837 года) дать свои ответы на вопросы отца, отчитаться, чем он увлекается в философии, поэзии, искусстве. Перечисляет имена авторов, чьи труды он читал или знакомился лишь с ними. Письмо начинается с так называемого «права уведомления» на право изменения права: «Дорогой отец! Бывают в жизни моменты, которые являются как бы вехами, завершающими истекший период времени, но одновременно с определенностью указывают на новое направление в жизни...» Далее следуют еще высокопарнее фразы, мысли: «В подобные переходные моменты мы чувствуем себя вынужденными обозреть орлиным взором мысли прошедшее и настоящее, чтобы таким образом осознать свое действительное положение. Да и сама всемирная история любит устремлять свой взор в прошлое, она оглядывается на себя, а это часто придает ей видимость понятного движения и застоя; между тем, она, словно откинувшись в кресле, призадумалась только, желая понять себя, духовно проникнуть в свое собственное деяние – деяние духа...» и т.п. Эти высокопарные фразы «цивилизованного циника» («мы», «обозреть орлиным взором», «история... оглядывается на себя» и т.д.), конечно, утомляли отца своим холодом и бессердечием, неким «вумным» (а по сути – пустым) небесно-философским подходом  к объективности, с явно старательным показным превосходством над отцовскими приземленными советами. Еще 29 ноября 1835 года отец в письме к сыну упрекает: «Удивительно, что мы до сих пор не знаем твоего точного адреса.» Спустя два года, 17 ноября 1837 года, снова Генрих Маркс в первых строчках письма спрашивает сына: «Где же ты тогда обосновался ... Для делового человека знание адреса – первое условие переписки. Поэтому мне приходится пользоваться любезностью других...» Далее отец мастерски обыгрывает сверхтуманные объяснения сына, что такое «форма и содержание», с иронией пишет: «Адрес – это форма, что, по-видимому, как раз и является твоей слабой стороной. Ну, а с содержанием ведь дело должно обстоять иначе? Но, - продолжает отец, - после месячного перерыва, причем второй месяц принес мне множество забот и огорчений, я получаю произведение, лишенное формы и содержания, ничего не говорящий фрагмент, никак не связанный ни с минувшими событиями, ни с будущим. Чтобы переписка представляла ценность и интерес, в ней должна быть последовательность».
Я, пишущий эти строки, на стороне отца, поэтому не могу остановиться и не переписать большую часть письма, чтобы показать читателю действительное превосходство отца над «вумными» философскими блужданиями будущего бездельника, идеям которого послужила с кровью тысячелетняя Россия.
Генрих Маркс, отец, пишет: «Пишущему непременно надо иметь перед мысленным взором свое последнее послание, а также ответ на него. Твое письмо возбудило у меня непреодолимое ожидание. Я написал несколько писем с просьбой прислать некоторые сведения. И вот, вместо всего этого я получаю бессвязное отрывочное письмо и, что много хуже, письмо, полное горечи.
Говоря откровенно, мой милый Карл, я не люблю этого новомодного словечка, которым прикрываются слабые люди, злобствующие на весь свет из-за того, что они без малейшего труда и усилий с их стороны не владеют роскошно обставленными дворцами, выездами и миллионными состояниями. Эта «разочарованность» мне отвратительна, и я меньше всего ожидаю ее от тебя. Да и какие у тебя к тому основания? Разве судьба тебя не баловала с колыбели? Разве природа не наделила тебя щедро своими дарами? Разве родители не окружили тебя горячей любовью? Мешало ли что-нибудь до сих пор удовлетворению твоих разумных желаний?..»
На похороны отца сын не приехал. Не приехал он также проститься и с матерью. Не сможет (или не захочет) схоронить любившую его Женни. Нищий себялюбивый бездельник ревниво защищал свою роль в Интернационале – в этом гнезде «социальной инфекции». Кроме Маркса и его семейства, в хаосе европейского блуждания «коммунизма» – этой «социальной инфекции» – крутился «московит», «шарлатан», «нищий, как церковная крыса» (он никогда в своей жизни не заработал и гроша своим собственным трудом) – такими словами характеризовал К. Маркс русского анархиста Бакунина.
Оба – шарлатаны, нищие, как церковные крысы. Бакунин шел к равенству через отмену права наследования. К. Маркс шел к равенству через отмену частной собственности, которая автоматически отменяет закон он наследовании. То есть, что в лоб, то и по лбу. Но К. Маркс, как собственник частной интеллектуальной собственности, принадлежащей только ему, ему, ему... заявляет в письме к Полю Лафаргу: «Бакунин и его стадо баранов сделали раскол на съезде Романской Швейцарии в Па-Шо-де-Фоне. В результате съезд распался. За Бакуниным пошли 600 человек, которые провозгласили воздержание от всякой политики...Таким образом, этому проклятому московиту удалось вызвать крупный публичный скандал в наших рядах, сделать своё имя знаменитым, отравить наше товарищество рабочих ядом сектантства и парализовать наши действия тайными интригами. Он надеется получить сильные позиции на нашем очередном конгрессе. Чтобы обратить на себя внимание в Париже, он вступил в переписку с «Marsillaise». Но мы переговорили с Флурансом, который положит этому конец... Вы видите, в какую карикатуру он превратил мое учение! Этот осел даже не понял, что всякое классовое движение как таковое неизбежно является и всегда было политическим движением».
Так, оба – шарлатаны, невежды, нищие, как церковные крысы, не допускали «коммунистического равенства» меж собой. Оба хотели быть конкурирующими, непобедимыми капиталистами интеллектуальной (пусть даже ослиной, невежественной) собственности. В интернете один корреспондент кратко выдал истину: «О существовании прибавочной стоимости знали еще в древнем рабовладении лучше, чем это троемордие (К. Маркс, Ф. Энгельс, В. Ленин)» Сейчас в интернете раскрываются детали жизни семьи К. Маркса, которые тщательно умалчивались в изданиях Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Но даже в письмах семьи, изданных ко 100-летию смерти К. Маркса в 1986 г. (как сказано выше), этот институт «проморгал» информацию, что Маркс «играл» на биржах с акциями.  Так в письме к дяде (предпринимателю-купцу) Лиону Филипсу 25 июля 1864 г. он пишет, хвастаясь: «Врач запрещал мне напряженный и многочасовый умственный труд, - я, что тебя немало удивит, спекулировал отчасти американскими государственными процентными бумагами, но больше – английскими акциями, которые в этом году растут здесь, как грибы после дождя (речь идет о всевозможных и невозможных акционерных предприятиях, раздувающихся до немыслимых размеров, а затем в большинстве случаев лопающихся). Таким образом, я выиграл более 400 ф. и теперь, когда осложнение политической обстановки снова предоставляет простор для игры – начну опять. Этот род занятий отнимает мало времени, и ведь можно немного рискнуть, чтобы отобрать деньги у своего противника».
Нормально мыслящий читатель вправе домыслить, что писать о проигрыше он бы не смел, хотя в любой игре он существует. И его нищета тем и объяснима, что, чаще удовлетворяя азарт в игре, он проигрывал и деньги дяди, и деньги Энгельса и других кредиторов.
Эпоха ПРОСВЕЩЕНИЯ обязывала разночинцев писать длинные письма, бездельники, болеющие «социальной инфекцией» – борьбой за равенство и ликвидацию классов – писали длиннющие письма салатного содержания. Так К. Маркс дяде сообщает в этом письме не только о своей спекуляции с выигрышем, но и о том, что у него рецидивы фурункулеза были, что Россия вмешивается в европейские дела: «Россия вообще заинтересована в том, чтобы европейские народы, общим врагом которых она является, до крови разбивали друг другу головы.» Его дядя, Лион Филипс, был весьма грамотным предпринимателем. Жена Маркса – Женни, по поручению мужа ездила к дяде в Голландию за помощью (деньгами). Пишет леди – первая и любимая марксистка – письмо к мужу: «Твой дядя считает, что следует не обстоятельства менять, а самим приспосабливаться к данным обстоятельствам. К счастью, я, доказав ему, что люди, приспособившиеся сегодня, обычно попадают в ещё худшее положение. Он согласился со мной полностью, но остался при своем.»
Но дальше... дальше нищая просительница денег убежденно заканчивает (обрати внимание, читатель): «Вообще, когда я смотрю на здешнюю идиллию, покоящуюся на мешках кофе, ящиках чая, тоннах селедки и бутылях масла, мне хочется стать поджигательницей и пройтись по стране с горящим факелом!»
Дядя знал, что племяш – философ-бездельник, биржевый игрок, журналист без твердого дела, постоянного дохода, – денег не дал. Еще до революции (1848 года) в письме к Марксу Женни пишет из своего дома – семейства Вестфаленов (21 июля 1844 г.): «Родной мой, меня тревожит наше будущее, как ближайшее, так и более далекое. И я думаю, что буду наказана за проявленное мной здесь высокомерие и гордость. Здесь так много говорят о постоянном доходе.» Поэтому Женни обреченно дописывает в своем письме: «Я думаю, дорогой Карл, что вернусь к тебе домой без всяких результатов, обманутая, измученная и во власти смертельной тоски. Если бы ты знал, как я тревожусь за тебя и за наших крошек. Я не могу писать о детях, веки начинают дрожать, я должна держаться мужественно».
К. Маркс был идолопоклонником «социальной инфекции». Тщеславный, эгоистичный ум доводил «гениального» бездельника до безумия.
Родная сестра Софи пишет в Брюссель К. Марксу 23 сентября 1846 года: «Милый Карл, мне сдается, что ты пытаешься победить разумом теплоту родственных связей. Извини, брат мой, если твоя сестра старшая делает тебе совсем непрошеное замечание. Женни... поздравила мамочку с днем ее рождения и написала несколько сердечных слов; а ты, родной сын, для кого мать, конечно, сделала больше, чем должна бы сделать, бедная, страдающая мать, видишь, как умирает... Ты же в своем письме не только не пожелал ей счастья, но даже заведомо умолчал при этом... Растопи свое оледеневшее сердце, милый Карл, и поверь мне, никакая философия не может отрицать тот факт, что плохое или хорошее отношение детей к родителям часто находит возмездие или вознаграждение. Докажи, милый Карл, что моя доброжелательная откровенность не обидела тебя и приезжай скорее навестить нас».
Сколько теплоты и искренних чувств у старшей сестры к брату Карлу, но и какой сокрушительный прогноз дан в предвидении: «... плохое или хорошее отношение детей к родителям часто находит возмездие или вознаграждение».
Возмездие определенное объективностью развития капитализма наступило еще при жизни Маркса – и... революции не произошли в тех передовых странах, где было достаточно «могильщиков», т.е. пролетариата. В Англии, во Франции, в Германии победила разумная (капиталистически-объективная) ипостась. В этом плане интересны размышления Августа Филипса (двоюродный брат К. Маркса, адвокат в Амстердаме), сына капиталиста, к дочери К. Маркса, Женни Маркс от 12 марта 1868 г. Маркс прислала ему первый том «Капитала». Вот что пишет Август: «Дорогая кузина... отец Ваш прислал мне экземпляр своей книги, я откладывал ответ до того, как её прочту. Я был рад узнать из Вашего письма, что его труд заслуженно обратил на себя внимание; в самом деле, было бы весьма печально, чтобы такое обширное исследование и такая ученость не произвели должного воздействия. Я не могу точно сказать, каким должно быть воздействие. Но, думаю, что правящий или имущий класс не совсем заслуживает упрека в преднамеренной слепоте и глухоте. Главная трудность не в том, чтобы сказать: «Что-то гнило в Датском государстве» - с этим легко согласиться; но вопрос, как исправить это, не так просто решается. Пока экономисты и философы только критикуют существующее положение вещей и разоблачают состояние общества, но воздерживаются (очень мудро, на мой взгляд) от предложения мер к его изменению, так как хорошо знают, что общество не может быть изменено по заранее составленному плану. Я считаю не совсем справедливым возлагать на правящий класс ответственность за существующее зло и осуждать их за то, что они не производят в обществе таких изменений, которые даже интеллектуальные лидеры, критики, философы оказываются способными предложить».
Избавление общества от «социальной капиталистической инфекции» методом революционной замены на (горе)-«разночинную социальную инфекцию» не удались даже на родине К. Маркса в Германии. Ленин в своей книжке «Социал-демократия и земельный вопрос в России» писал: «Немецкие социал-демократы, например, совершенно отказались от всех старых программ Маркса с требованием национализации земли, ибо Германия окончательно сложилась как юнкерски-буржуазная страна, все движения на почве буржуазного строя отжили в ней свое время бесповоротно, никакого народного движения в пользу национализации нет и быть не может. Преобладание юнкерски-буржуазных элементов превратило на деле национализаторские планы в игрушку, или даже в орудие ограбления масс юнкерами. Немцы правы, отказываясь говорить о национализации. Но... (остановись, читатель, внемли!) переносить этот вывод на Россию (как делают, в сущности, меньшевики) значит, не уметь думать над задачами конкретных социал-демократических партий в особые периоды их исторического развития!» Тут (ужас!) столько хлама в этом ослино-бараньем (учимся выражениям у Маркса и у Ленина) думанье этого нищего бездельника, каким был («проклятый московин» - тоже по Марксу) Ленин. Кто разрабатывал программу национализации земли в Германии? Была ли это попытка социал-демократов, если они сразу забраковали старую идею Маркса? Кто и зачем сожалел, что не было народного движения в пользу национализации? И... если массы были ограблены юнкерами, то почему не было у масс народного движения в пользу марксовой национализации?.. «Шарлатан», «проклятый московит», «осел и баран», «нищий, как церковная крыса» – Ленин «пролил» разночинную слезу из-за того, что не было, нет и не будет национализации, то зачем еще надо утверждать, что «немцы правы, отказываясь говорить о национализации»?.. И, наконец, почему не был перенесен опыт немцев (за 10 лет до революции) на русскую крестьянскую землю?.. Надо было же Ленину – этому «ослу, барану и шарлатану» – плодить партию послушных (на 70 лет), таких же, как он сам, «ничтожеств», «сволочей», «негодяев», «иуд», «нахальных, наглых дураков» и т.д., и т.п. чтобы развязать кровавую гражданскую войну, экспериментировать марксову хрень-теорию на многомиллионном крестьянстве?..


Глава 7


В эти дни, когда пишу эти размышления (март 2023), Зюганов на Красной площади с единоверцами КПРФ отмечал заслуги Сталина по случаю 70-летия со дня смерти «вождя народов». Хвалил «вождя» в его стойкости, патриотизме, в таланте руководства, как в хозяйственной деятельности, так и в победе над Германией.
Послевоенная 40-летняя «советизация» Польши, ГДР, Чехословакии, Венгрии, Румынии еще долго будет рождать, подпитывать русофобствующие «реки» ненависти к русскому миру, к России.
Марксистско-ленинская «социальная инфекция» предлагалась, насаждалась, заражала Африку, Индонезию, Афганистан, Корею, Китай, Кубу. То есть не там, в Европе, как мечтали Маркс и Энгельс, а в наиболее слабых экономически и интеллектуально обществах, государствах. Очередной, и, знать, к сожалению, не последний «шарлатан-московит» - Зюганов Геннадий, хваля коммунистический Китай, не удосужился сказать, как Китай плюнул на теорию Маркса – коммунистического капитализма – и перешел на хозяйственный, рыночный капитализм.
Ни слова не было сказано Геннадием Зюгановым («поганеньким, дрянненьким, самодовольным лицемером» - как писал Ленин о Каутском), как в Китае поднята заинтересованность к труду? Лозунгом, насилием, обещанием, деньгами? Что отдано в собственность? Земля, предприятия? Кто формирует, делит прибавочную стоимость на различные фонды-нужды: зарплату, накладные расходы, социальные нужды, технологические задачи по совершенствованию производства?.. Кто определяет, формирует эти нужды, суммы: парт ячейки, хозяин или директор предприятия, инженерно-технический корпус, или каким-либо-нибудь способом участвует весь коллектив?.. Зюганов Геннадий (шутит, острит, шумит, трещит, вертится и блестит, как колесо в фейерверке): Так писал «вождь» Ленин о своём учителе Плеханове. И нам завещал «вождь» учиться у него вечно, мавзолейно, трупно-нетленно, азбучно, безукоризненно, безрассудно, неинакомысленно, поклоняться в вечном восторге перед бюрократически изобретенной Марксом «социальной инфекцией.
Отец Карла Генрих Маркс в письмах выражает озабоченность свою в безответственности сына, что сын растрачивает силы, время, деньги на увлечение рифмоплетством, где туманно выражалась абстрактно-идеализированная мечтательность. Отец в письме в ноябре 1835 г. спрашивал: «Твое стихотворение я читал по складам. Говорю тебе, милый Карл, со всей откровенностью: я твоего стихотворения не понимаю – ни его подлинного смысла, ни тенденции... Ты думаешь найти счастье только в абстрактном идеализировании (имеющим некоторое сходство с мечтательностью)? Короче говоря, дай мне ключ, я признаю свою ограниченность.» Ключ эгоизма и безграничного тщеславия сына отец видел, писал об этом в первых письмах к сыну. Напомним, что и сестра Софи упрекала брата в его холодном бессердечии к матери и сестрам.. Возмездие, о котором говорила сестра, наступило не только в области философии, но и в личной семейной жизни. Дети – дочери Маркса – были затравлены, заражены «социальной инфекцией» всеобщего, абстрактно-идеализированного, мечтательного равенства. Работали, жили, думали, стремились помочь Мавру (так было принято называть отца) в его потугах внедрить в мир (мое учение). Трагична жизнь семьи Маркса. Возмездие Божье свершилось: любимая жена Женни скончалась в 1881 г., через два года умирает старшая дочь Женни, родив шестерых детей. Умерла от астмы в возрасте 38 лет. В этом же году, 1883, умер Маркс. Средняя дочь с мужем П. Лафаргом покончили с собой в 1911 году, истратив свои жизни на рекламу бредовой «социальной инфекции». Младшая Элеонора покончила с собой в 1898 г. Другие 4-ро детей скончались в младенческом возрасте.
Россия с таким трудом освобождалась от бремени самодержавия семьи Романовых, была обуздана, замордована «ослом и шарлатаном» Лениным на целых 70 лет. И если бы не Ленин, то имя Маркса так бы в Европе и осталось лишь призраком – этакой беспочвенной идеалистической абстракцией.
Возвращаясь к полемике «вождя» с Михайловским еще в 1894 году в работе «Что такое друзья народа» и как они воюют против социал-демократов, можно внимательному читателю увидеть, что «вождь» уже в ранней молодости страсть как желал стать личностью, которая «должна втянуть массы, чтобы принести серьезные плоды, направленные к осуществлению социалистического строя». Огульно «вождь» обвиняет народников, что они «допускают» произвольные махинации как некое сцепление общественных сил». «А Маркс и Энгельс диалектическим методом, научным подходом – в противоположность метафизическому – рассматривали общество как живой, находящийся в постоянном движении организм». «Вождь» или запутался сам, или безжалостно врал на Михайловского. Как раз, «друзья народа» не делали произвольных комбинаций и механических разделений народа на классы, как сделали Маркс и Энгельс, уповая на свой «научный, диалектический» подход к решению проблемы социального неравенства методом борьбы пролетариата против буржуазии.
Народники и Г. Михайловский, не без диалектики, надеялись изменить общество эволюционно, на принципах грамотности, образованности, высокой нравственности. В одном из произведений Чехова есть размышление, что «западный буржуй со слугой на «Вы», даже допускает в картишки сыграть, а российский барин – хам, не образован, безграмотен, а поступки его с подчиненными хамские».
Ленин обвиняет Михайловского, что тот упрекнул марксистов в том, что марксизм не наука, а метафизика, мечта, наконец, вера. Но сам «вождь» в «Из предисловия к письмам К. Маркса к Л. Когельману» от 5 ноября 1907 г. писал: «Вот почему поучиться следовало бы у Маркса российским интеллигентным марксистам, расслабленным скептицизмом, отупленным педантством, склонным к покаянным речам, быстро устающим от революции, мечтающим, как о празднике, о похоронах революции замене ее конституционной прозой. Им следовало бы поучиться у теоретика – вождя пролетариев – вере в революцию, умению звать рабочий класс к отстаиванию до конца своих непосредственно революционных задач, твердости духа, не допускающей малодушного хныканья после временных неудач революции». И вот «вождь» с верой заканчивал статью так: «Рабочий класс России  доказал уже не раз и докажет еще раз, что он способен «штурмовать небо...» (5 февраля 1907 г., Полн. собр. соч., т. 14, с. 374-379)
И... еще при  жизни «вождя» «штурмовики-большевики» по вере в «счастливое будущее» делили не только пролетариат и буржуазию, но народ состоял из целой обоймы ярлыков, которыми «метили» людей: правые-левые, право-леваки, охвостье правых, охвостье левых, уклонисты, алиллуйщики, капитулянты, деляги, мягкотелые, разложенцы, перерожденцы, чуждые, неустойчивые, примиренцы, молчальники, крикуны, либералы, кулаки, подкулачники, шовинисты, беспартийные коммунисты, двурушники, гнилая интеллигенция, попутчики-приспособленцы и т.д... Как пишет Румер З. в своей книге «Колымское эхо»: «Не было человека, к которому нельзя было прикрепить ярлык. Их страшились, даже самого простенького: получивший ярлык – первый претендент на посадку. Денно и нощно работали «двойки», «тройки». Особые совещания, спец. суды, трибуналы, военные коллегии... Казалось, всю страну, все города и села заполнили шпионы, вредители, враги народа. Вся страна – огромная мишень, которую расстреливают со всех сторон. Какое-то всеобщее затмение умов. Стихия! Сумасшедшая и слепая стихия! Миллионы людей брошены в кровавый водоворот самоистребления».
Василий Васильевич Розанов писал: «Слава – змея. Да не коснется меня никогда ее укус». У всех марксистов змеиного тщеславного яда хватало на всю Россию.
«Вожди» большие и «в;ждики» поменьше грызлись за «славное тщеславие», до смерти убивая, жаля друг друга безжалостно, тупо с враньем и провокациями друг на друга, принимая марксизм и ленинизм как некую нетленную ипостась природы как закономерное материалистическое учение.
Бродячие идеи марксизма из Европы пришли на стыке XIX-XX вв. в России.
Великий учёный, представитель точной науки, ученый-энциклопедист: химик, физик, экономист, метролог, технолог, геолог, нефтяник, педагог, воздухоплаватель, приборостроитель, наконец, успешный фермер в деревне Боблово – Дмитрий Иванович Менделеев в своей работе «К познанию России» писал, предупреждая: «... Те, которые идут за Марксом и считают ценною или принимают во внимание только людскую работу, находятся в глубоком заблуждении, чего мне даже не хочется доказывать вследствие очевидности, потому что всё высшее и лучшее, начиная с постижения истины и достижения добра и произведений искусства, получается большим трудом, но малою работою.
Те точки зрения, с которой становится очевидным глубокое различие между работой и трудом, дают возможность сразу видеть ошибочность основных посылок коммунистов и социалистов, полагающих прежде всего, что полезности производятся исключительно работой, тогда как в их создании более всего участвует именно свободный труд... Свобода истинная и труд – понятия родственные.
В делах людских абсолютное совершенство обеспечить немножко, но приближаться к нему должно постепенно, чего и можно достигнуть не иначе, как в соединении двух приемов: гипотез и опытов. Гипотезы – это «партии», опыты – это исполнители в делах административных. Неладная гипотеза дает неладный опыт...»
Д.И. Менделеев не дожил до революции 1917 г. «Основную ошибку социализма составляет подавление личной инициативы, которая в сущности своей и ведет ко всем видам прогресса, заставляя массы народа «подражать» единичному примеру. Словосочетанию «утопия социализма» есть крайняя противоположность утопии индивидуализма. Истина – в среднем сочетании».
Эта истина подтверждена, где бы ты думал дорогой пытливый читатель, в журнале «Коммунист» за 1990 г. №13 почти век спустя после Д.И. Менделеева. Георгий Гачев написал: «Крестьянину нужно пространство и время в собственное расположение. Когда женить, когда рожать, что оставлять в наследство. Что и сколько отрабатывать. Коллективизм – собрание личностей по сходству интересов, образовавшись, склонен забывать, что он – временность и срочность: его интерес – длиться без конца в инерции покоя, без конца делая все тоже дело. И тогда выходит, что коллективный Обломов становится врагом общества и труда, а защитником последних выступает творческая личность».
В.В. Розанов революцию не принял, причем открыто. Знал и то, что она не вечна: битой посуды будет много, но нового здания не выстроится, оно повалится в третьем, четвертом поколении. А все потому, что в революции нет ни мечты, ни радости, ибо она вся – из самолюбия и злобы. Социализм – это дисгармония, буря, дождь, ветер. Но вот взойдет солнышко и осушит все. И будут говорить о социализме, как о высохшей росе».
Самолюбия, злобы и славословия, как слюны у ядовитой змеи, было столько у бездельников штурмовиков-большевиков, что за 70 лет бури гибли в лагерях, в выселении за кулачество миллионы экспериментальных жизней. Мои воспоминания о родителях – это не высохшая роса социализма, а неизлечимая душевная кровоточащая рана до конца моей жизни.
В июньском выпуске за 1917 год в журнале «Старообрядец» писано: «На нас надвигается великая гроза – атеизм и уж слышны раскаты грома». Старообрядцы период с 1905 по 1917 гг. считают золотым временем своего воскрешения. Были сняты печати запрета на службы в храме Покрова на Рогожке – центре Белокринницкого согласия. Храм был опечатанным полвека, пыли на полу накопилось до 10 см толщиной. В период, когда рушились «вишневые сады» – наследия дворянско-помещичьего сословия, старообрядцы, как корень русского независимого, но угнетавшегося сословия, занимались покупкой распродаваемых земельных угодий. Абсолютное большинство старообрядцев не были в крепостной зависимости от самодуров и лентяев-помещиков. Земля искала хозяина. Об этом сложном явлении после 1861 года хорошо описано в замечательной книге «Кунича древлеправославная» автором, досконально изучившим экономическую и религиозную суть старообрядчества, доктором истории Натальей Васильевной Абакумовой-Забуновой. «В Куниче общественное управление было введено в 1870 году... В обязанности старост входили обеспечение временной уплаты различного рода государственных повинностей и охрана в селе: они имели, например, право наказывать за маловажные проступки». Далее пишет Н.В. Абакумова-Забунова: «От имени поверенного помещицы Ольги Николаевны Катаржи 2 ноября 1879 года было опубликовано «Выкупное объявление» о предоставлении мирской земли из вотчины Куничи на обязательный выкуп общественного надела следующего содержания: «Желая на основании 35 ст. Положения о выкупе воспользоваться правом выкупа, я, нижеподписавшийся дворянин Венедикт Людвигович Лезенгевич, отдаю сельскому обществу Куничи в собственность всю землю, за ними утвержденную по Уставной грамоте за причитающуюся из казны ссуду и от дополнительного с поселян платежа отказываюсь, а также отказываюсь от неудобных земель, находящихся среди надела, представляя все эти неудобные земли в полное распоряжение поселян. По общим правилам, рассчитывая ссуду на капитализированный оброк, приходится ссуды 25 тыс. 504 руб. 50 коп., о выдаче коей верительнице моей, покорнейше прошу сделать распоряжение».
24 января 1880 г. сельский сход в присутствии поверенного Лезенгевича выразил согласие взять требуемую ссуду в банке для выкупа общественной земли с рассрочкой ее погашения. В течение года вся требуемая сумма была выплачена».
«1 октября 1881 года жители Куничи получили два документа: «Акт на владение усадебными землями и полевыми угодьями, приобретенными в общественную собственность посредством выкупа у бывшей владелицы дворянки Ольги Николаевны Катаржи» и «Акт о вводе их на пожизненным в данном количестве земли со всеми к ней принадлежностями». Среди подписавшихся куничан (более 150 человек) есть фамилии моих прадедов по отцу: Иван Каунов и Севастьян Донцов. Мой дед – Трофим Иванович Каунов, а бабушка – Анна Севастьяновна (Донцова). В 1870 году (за 10 лет до владения землей) на 247 дворовых хозяйств приходилось 25 лошадей, 300 голов крупного рогатого скота, 250 овец и коз. К 1890 году в селе было 270 дворовладений.
К 1901 году население в Куниче было более 2 тысяч жителей.
Куничане из-за нехватки земли арендовали участки в Сенатовке, находившейся в собственности заграничного (иерусалимского) монастыря Гроба Господня. Из таблицы, приведенной в том же издании «Кунича древлеправославная» на стр. 338 следует, что у деда Трофима на 1918 г. собственной земли не было. Арендовал лишь 1,5 гектара. Оба деда – Трофим и Иван – были участниками первой мировой войны. Трофим по отцу попал в плен, пробыл три года, возвратился уже в Бессарабию Румынии. Дедушка Иван по маме служил в войну унтер-офицером. Избран был в солдатский комитет (разрешенный Керенским и осуждаемый генералом Деникиным). «Комитеты» развалили дисциплину в царской армии. Дед самовольно демобилизовался, приехал в Бессарабию на армейской лошадке. Стояли в обороне против австро-венгерской армии. У обоих дедов их отцы и деды были служителями старообрядия в роли уставников-дьячков, старост при куничской церкви. Дедушка Иван был активным крилышанином левого крилоса, активно читал с вдохнвением тексты апостольские и поучения святых отцов. Дед Трофим увлекался сельским хозяйством. При румынской власти приобрел несколько участков земли. Я эти участки помню, их местонахождения. Известно, что по Лениской прихоти вся земля была национализирована в ночь на второй день после переворота. Но до организации колхозного безволия хозяева пользовались «своими» наделами. Поэтому Н. Крупская, жена «вождя», вторила мужу: в работе 1929 г. «О борьбе с сектантством», где благословляется «...борьба с кулачеством и скупщичеством в то же время есть лучшая борьба со старообрядчеством. Не зря и сегодня в Куниче можно услышать: «Муж да жена – одна сатана».

Глава 8

Я помню, в семье деда наемной силой (поденщиками) не пользовались. Помогали друг другу в обработке-уборке урожая (родня). Ленинская ненависть к крестьянству «узаконена» его тупоумием, разночинным блужданием, марксизмом. Ещё раз повторю фразу о крестьянстве, которую написал «вождь» в десятилетие со дня смерти известного оппонента (для Ленина) Н.К. Михайловского. Статья написана в 1914 году: «Всякий толковый социалист знает... что опыт всего мира доказал, что чем больше земли (и чем дешевле) получали крестьяне от крепостных бар, чем больше было «земли и воли», тем быстрее шло развитие капитализма, тем быстрее обнаруживалась буржуазная природа крестьян». И эта фраза стала «каноном» даже в его «хваленой» статье «О кооперации». Но для победы революции-переворота «вождь» врал: «Земля – крестьянам, заводы – рабочим!!!» Дед Трофим не был жадным скупщиком земли, но жил по расчету. Так двоюродная сестра моего отца Прасковья, жена священника Софрония, мне лично говорила: «Твой батька парнем был, просил деда купить хромовые сапоги с гармошкой (по моде того времени), на что дед Торофим ответил: «Купим под Черным лесом десятинку (участок продается), а там и сапоги вырастут».
В пору здесь сказать, что напрашивается сравнение, параллельное, сатанинское родство жены Ленина с женой Маркса Женни (фон Вестфален).
По поручению мужа она приехала к его дяде-торговцу просить денежек для проживания – проедания. Но дядя (жил в Голландии) на сей раз денежек не дал и вот Женни пишет искреннюю, завидную мысль в письме к Марксу: «Твой дядя считает, что требуется не обстоятельства менять, а самим приспосабливаться к этим обстоятельствам... Вообще, когда я смотрю на здешнюю идиллию, покоящуюся на мешках кофе, ящиках чая, тоннах селедки и бутылках масла, мне хочется стать поджигательницей и пройтись по стране с горящим факелом».
Вот она, социальная «родня по духу»: у Н. Крупской – ненависть к хозяину-старообрядцу, у жены Маркса – ненависть к купечеству-предпринимательству. Сатанинство жен шло, передалось от мужей. Особенно это явствует из объективных, тревожных, написанных высоко литературным языком писем отца К. Маркса Генрихом Марксом к сыну. Привожу несколько фраз из этих писем, изданных в 1983году издательством политической литературы в Москве Институтом марксизма-ленинизма.
«...Я порою не в силах прогнать печальные, зловещие, вызывающие страх думы, когда словно молния в мозгу мысль: соответствует ли твое сердце твоему уму, твоим дарованиям?.. Есть ли в нем место для земных, но более нежных чувств, которые приносят чувствительному человеку утешение в этой юдоли скорби? А так как в этом сердце явно царит демон, ниспосланный не всем людям, то какого он происхождения: небесного или же он подобен демону Фауста?.. Я не в силах себе это объяснить, но мой жизненный опыт, к прискорбию, не позволяет легко впадать в заблуждение. (Трир, 2 марта 1837 г.) «Ты, как мне кажется, никогда не перечитываешь писем, в этом есть своя логика, ибо зачем перечитывать, если ответное письмо не содержит ответа». «Человек – духовное существо и вместе с тем – член общества, гражданин государства. Стало быть, речь идет о физическом, нравственном, умственном и политическом совершенствовании... Но если стремление, даже искреннее, ограничивается совершенствованием отдельных частей, оно не только не дает благого результата, а порождает карикатуры: в физической сфере – фатов, в нравственной – экзальтированных мечтателей, в политической – интриганов, а в умственной – ученых медведей» «...Я хочу, я должен тебе сказать, что ты доставил своим родителям много огорчений и мало или вовсе не доставил им радостей». «Будучи еще юным, ты уже отделился от семьи». «... Нередко мы месяцами не получали писем, мать недомогает, Эдуард болен и мне самому не здоровится. В добавок в Берлине свирепствует холера, но в твоем следующем письме ни слова не упоминалось об этом. Оно содержало лишь несколько наспех нацарапанных строк и выдержку из дневника... бредовую стряпню... подражаешь современным уродам, которые коверкают слова, пока сами не перестают их понимать, провозглашая гениальным творением поток слов, потому что они лишены всяческих идей или содержат лишь извращенные идеи... И это было почти все, что уважаемый сын мог сказать своим родителям, зная, что они больны, что он огорчает их своим молчанием». «И все это ради возвышенных абстрактных умствований, но то, что он создает сегодня, он разрушает завтра и уничтожает свое, не усваивая чужое». «Должен присовокупить сюда и жалобы твоих братьев и сестер. По твоим письмам вряд ли можно заключить, что у тебя имеются братья и сестры».
Отец прекрасно знал, что сын Карл «ищет себя», искал себя в стихах – «не нашел в них себя». Писал отцу: «Поэзия могла и должна быть только попутным занятием, я должен был изучать юриспруденцию и прежде почувствовал желание испытать в философии... Завеса спала, моя «святая святых» опустошена, необходимо было поместить туда Новых Богов, хотел испытать чистоту жемчуга при свете солнца». «Меня охватило настоящее неистовство иронии, что легко могло случиться после того, как столь многое подверглось отрицанию»
«Неистовство иронии в поиске Новых Богов» сопровождало Карла Маркса всю жизнь. Но были ли найдены Новые Боги? Эти поиски обрекли его семью на нищенское существование и обрекли последователей неистовых, беснующихся исполнителей написанного безумного философского заблуждения, оторванного от объективного материализма, основанного на субъективных идеалистических мечтаниях, помноженных на безграничном тщеславии. Как и предрекал отец, Генрих Маркс, из сына получился карикатурный философ. В физической форме – болезненный, бесконечно изъеденный бесчисленными фурункулами, в нравственной форме – экзальтированный мечтатель, женоизменник, бездельник, нищий, попрошайка; в политической форме – интриган; в умственной форме – медведь с ученой степенью.» (Письмо Генриха Маркса – Карлу Марксу в Берлин. Трир. 9 декабря 1837 г.)
Философия карикатурная, экзальтированная, мечтательная была «умильно» принята «вождем» Лениным без колебаний, без критики, молитвенно. Ленин с юности (от брата Александра) нашел своего «боженьку» – Маркса. Будучи «политическим интриганом с медвежьей ученостью», он дрожал, принимая решение дать свободу крестьянам на национализированной им земле торговать излишками после выплаты налогов. Решение было принято после очень страшного голода, на Х съезде РКП(б) 6 марта 1921 г. Интересную историческую статью об этом съезде написал А. Авторханов в «Новом мире» в третьем номере за 1990 год. Он пишет: «Съезд единодушно настроен в пользу целого ряда уступок крестьянству». Но... «Зиновьев отвел требование «рабочей оппозиции» о передаче экономической власти «Всероссийскому съезду производителей», это бы означало по Зиновьеву (то есть, по Ленину) передать всю власть в руки беспартийных рабочих и крестьян, добрую часть которых на съезде составят меньшевики и черносотенцы».» То есть в натуре, в реальной жизни «меньшевики и черносотенцы» были «большевиками» - большинством. Продовольственный кризис был страшным и никого из противников не оставлял быть нейтральным, равнодушным. А. Авторханов далее пишет интересное сообщение: «Содокладчик Троцкий напомнил Зиновьеву (то есть Ленину), что он этот общий кризис из-за революции предвидел еще год назад, когда внес в ЦК «письменное предложение... Которое почти буква в букву совпадает с тем предложением о замене разверстки продовольственным налогом, которое вы теперь будете обсуждать и принимать. Я был обвинен во фридредерстве, в стремлении к свободе торговли – и я получил 4 голоса в ЦК... остальные члены ЦК во главе с Лениным обвинили меня во фридредерстве... Я доказывал, что необходимо создать...стимул, стремление к улучшению крестьянского хозяйства, что может быть сделано... путем уступок экономического характера». Ленина-«вождя» волновала больше судьба собственной личной власти, чем судьбы миллионов мертвых крестьян. Используя свой авторитет, политический интриган, через год после предложения Троцкого, сам предлагает «свободную торговлю» крестьянам как «спасительное благо» - своей медвежьей политической и хозяйственной «грамотности». И это «решение» 70 лет компартия хвалила, юлила, толкла, учила-нудила как мудрый выход из тяжелейшего кризиса – мудрейшим, гениальнейшим вождем пролетарского мирового коммунистического бессмертного марксизма-ленинизма.
И сегодня еще находятся плачущие, скулящие, рыдающие защитники болезненного экзальтированного мечтателя, политического и хозяйственного интригана, медведя с марксистским оскалом, так весьма ревностно-примитивно, по-советски защищает «дело» Ленина журналист Михаил Костриков в газете «Правда» (22 апреля 2022 г.)  в статье «В.И. Ленин об угрозе реванша капитализма»: «Дальнейший опыт СССР продемонстрировал, что приспособляемость мелкобуржуазной массы чрезвычайно велика, и она вместе с коммунистами участвовала во всех эпохальных событиях советской истории, иными словами, против собственной воли пришлось строить социализм. Что не мешало его ненавидеть, так как коллективистские начала строящегося социалистического общества вступали в жестокое противоречие с индивидуалистическими устремлениями мелкобуржуазной личности». М Костриков далее пишет: «Именно в мелкобуржуазной индивидуалистической сущности подавляющей части тогдашнего общества и следует искать объективные предпосылки произошедшего в нашей стране в конце ХХ века реванша капитализма и нынешней стойкости антисоветизма и антикоммунизма. Победить это явление оказалось сложнее, чем освоить атом и первым прорваться в космос. Все названные выше свершения эпохи СССР сопровождались борьбой за создание нового типа человека – советского. Поэтому раньше, чем индустриальную, пришлось начать культурную революцию. В итоге советский человек стал реальностью. Однако он не успел стать большинством».
И вот, сей защитник меньшинства, то есть советского, молчаливого, порой безграмотного или, вернее сказать, однобоко образованного, запуганного человека напутствует избитым, пропахшим нафталинным запахом заверением «вождя» Ленина: «Коммунистам (оставшимся от советского человека) в этих условиях остается одно... твёрдо проводить свою политическую линию, опираясь на принципы, завещанные Лениным: «Быть строителем новой жизни, быть воспитателем новых миллионов, десятков миллионов, которые на своем опыте учились не делать ошибок, отбрасывая старые предрассудки, учились на своем опыте управлять государством и управлять производством, только в этом безошибочная гарантия, что дело социализма победит полностью, исключая всякие возможности возврата назад».
После сего кострико-ленинского экзальтированного мечтательного словоблудия о желании «победить» миллионы, десятки миллионов мелкобуржуазных личностей», хочется (словами Ленина) становить к стенке, спросить с угрозой (винтовкой – по Ленину): «Сами вы, костриковы, пробовали организовать с личным (коммерческим равенством) хоть одну, одну ячейку, бригаду, коллектив, колхоз, кооперативную мастерскую по шитью или изготовлению чего-нибудь полезного?.. Зачем рваться к миллионам и к руководству аж государством? Все затейники коммунизма, начиная с Маркса были напичканы природными индивидуалистическими устремлениями с крупно-буржуазным душком. Не терпели равенства идеологического, политического, да и хозяйственно-бытового. Занимались, как ранее сказано, эксплуатацией послушных, боязливых, трусливых, не очень грамотных, безвопросных, плетущихся за ними и ждущих от них кусочка «славки» – не «славы» (Боже упаси!), кусочка положения в партии на восходящей лестнице, рангов, чинов, членства в высших органах партийной советской власти. А кто смелее, ловчее, задавал неудобные вопросы, того сначала гладили униженно-лицемерно, критически по головке: «Ты, Бухарчик, недостаточный марксист, сними лозунг «Крестьянин – обогащайся!» на лозунг «Крестьянин, живи зажиточно!» – так «вождек» Ленин воспитывал «бухарчика» – в его наивном рвении, что «НЭП – всерьез и надолго». «Бухарчик был мягок как воск» – характеристика «вождя». А кто казался жестче, того или исключали, или ставили к стенке, или высылали за границу, наконец, публично, словесно, печатно обзывали, «награждали»: политическая проститутка, негодяй, карьерист, иудушка и т.д.
Вся эта борьба коммунистов в высших эшелонах власти была кровавой, жестокой явной реальностью, с крупным буржуазным, мещанским, индивидуалистическим, антикоммунистическим итогом. Об этом «советский человек» не должен был знать. «Однако он не успел стать большинством» - так об этом сожалеет Михаил Костриков. Кто нынче мешает строить, создавать коллективные, коммунистические равноправные, равнораспределительные, имущественные, производственные «монастыри»? И если есть желающие? Кто мешает? Товарищ Миша Костриков! Начни с себя! Так на партийных собраниях говорили, советовали о самокритике. И если такие «монастыри» будут рентабельнее, чем работа организаций коммерческих, буржуазных, эксплуататорских, государственных, олигархических и других, то, ради Бога, живите  по имущественному равенству, идеологическому, славу тоже делите по трошки-поровну, знание контролируйте поровну, а не то – любопытных-инакомыслящих изгоняйте из общего равенства, иначе у грамотного, мыслящего будут обязательно проявляться индивидуалистические устремления, граничащие с мелкобуржуазной тленной психологией. Разных рационализаторов производства в организации и в технологических процессах – изгонять. Они, эти рационализаторы, вечно ищущие, мыслящие вызывают мещанскую, буржуазную зависть у рядового советского коммуниста. Их, рационализаторов, изгонять надо, ибо они будут ждать большей, не равной доли славы, почета, наконец, поощрения за творческий труд. А это – основа вечно живущего мелко-буржуазного мещанства, которая живет в каждом из нас, неистребимо приспосабливаясь и возрождаясь против идеализированного советского меньшинства.
В этом разобраться пытались громкие имена, доктора философий, истории, академики, профессора кафедр, писатели, журналисты. Большинство из них воскресло после доклада Хрущёва на ХХ съезде КПСС. Но абсолютное большинство разделяли Ленина от Сталина, были среди них «соединители-продолжатели» их ролей, особенно ограничивали исследователи «науку» К. Маркса. К. Маркс – это табу, незыблемость, красная линия, как для внешних волков-исследователей.
Так Косолапов Ричард Иванович в хвалебной статье о Сталине и Ленине пишет, вспоминая слова Ленина: «Фарисеи буржуазии любят изречение («О мертвых либо молчат, либо говорят хорошо»). Пролетариату нужна правда и о новых политических деятелях, и о мертвых, ибо те, кто действительно заслуживает имя политического деятеля, не умирают для политики, когда наступает их физиологическая смерть».  Да-да!!! Пролетариат должен знать правду, что К. Маркс не вник в глубокий смысл гегелевской философии, где великий философ объяснил, что мир существовал, существует и будет существовать в привычных формах и надлежащем содержании при условии союза противоречий, при их параллельном эволюционном саморазвитии. Любое вмешательство извне, революционное, случайное, природно-катастрофическое тормозит или уничтожает и форму, и содержание всего существовавшего до этой революции-катастрофы.
Весь «Капитал» Маркса соштопан его застольной бюрократической ошибкой, недомыслием: «Пролетариат должен убить хозяина» или «Наемный рабочий должен быть врагом организатора работы».
И в октябре 1917 года в России напористо, искусственно, кроваво, псевдонаучно, антибожественно было убрано одно из противоречий – буржуазия, т.е. мыслящий, организующий, хозяйственный элемент союза интеллектуального и физического труда.
Природа не терпит пустоты, и в лже-союз тут же к рабочему пролетариату прилип бюрократ-эксплуататор, с интеллигентским безответственным эксплуататорским душком на ничейной собственности.
Так последователь (слепой последователь) Маркса, марксист Ленин писал: «О хлебе я, человек, не видевший нужды, не думал. Хлеб являлся для меня как-то сам собой, нечто вроде побочного продукта писательской работы. К основе всего, к классовой борьбе за хлеб, мысль подходит через политический анализ необыкновенно сложным и запутанным путем» – ?!!
У крестьянина к хлебу прямой, не запутанный путь: «Дай земли или продай в собственность – я дам хлеба. Выращу хлеб для себя и для рынка».
У Ильича-интеллигента-эксплуататора путь к хлебу необыкновенно сложный, запутанный политическим анализом – словоблудием, как продукт застольной (бюрократической) писательской работы.
Напомним читателю, что Ильич писал о Николае Михайловском: «Земли и воли крестьянину не давать, ибо у крестьянина вскоре обнаружится его природная буржуазность». Это было в 1914 году написано в полемической статье, но не повторялось более. А более кричалось, писалось, изготовлялось для транспарантов: «Землю – крестьянам!», «Заводы – рабочим!», то есть обманывались и крестьяне, и рабочие.
Водолазов Григорий Григорьевич, доктор философских наук, профессор МГИМО, защищая Ленина, что тот, дескать, пересмотрел свою точку зрения на социализм, благословил, как живую воду, НЭП. Написал сей «ученый муж»: «Да, при возникновении НЭП был, можно сказать, пожалуй, «живой водой» для умирающей экономики страны. Он оживил ее». «Но в НЭПовской «реке» была и «мертвая вода»!» – восклицает сей доктор.
Ленин не смог (или не успел) избавить НЭПовское течение от «мертвой» воды. Сей Водолазов или не дочитал, или «не смог», или «не успел» дочитать мысль Ленина в его «зря хваленой» статье «О кооперации». Где «вождь» вдруг превозносит кооперацию как путь к социализму, упрекает крестьянина, что он «не умеет торговать по-европейски, пусть он, крестьянин, намотает это себе на ус». Землица национализирована, крестьянин готов даже так работать, но без вмешательства бюрократа-большевика. И тут Сталин вспомнил, что Ильич сказал: «НЭП – всерьез и надолго, но он же не сказал, что это навсегда». Об этом сей «ученый» или «не смог», или «не успел» домыслиться, что Ильич сам плавал в своем словоблудии, искал «живую воду» в болоте Марксова учения.
Водолазов, защищая «модель Маркса», приводит глупую невеселую аналогию: «Человек ныряет в бассейн в точном соответствии с рекомендованной «моделью прыжка» и разбивается – он упустил из виду одну важную деталь: бассейн должен быть наполнен водой. Ну скажите, можно тут винить «модель прыжка», рассчитанную на нормальные условия?» – спрашивает читателя сей вице-президент политических наук.
То ли не было больше званий, то ли знаний, чтобы увидеть, что «модельеры прыжка» заставляли прыгать крестьянина в кооперацию без права владения землей, в «бассейн без воды».

Глава 9


Читателю пролетарскому, российскому мещанину, мелкобуржуазному «хозяйчику» известно, что на 28 съезде завершилась судьба КПСС и судьба СССР. Но не всем известно, что на этом съезде была избрана комиссия по разработке программы партии для утверждения ее на следующем, так и не состоявшемся 29 съезде КПСС.
В журнале «Коммунист» в 12 номере от 1991 г. проект этой программы был опубликован. Словоблудия, как всегда, сверх меры.
В главе об экономике пишется:
«Разработка и проведение современной аграрной политики; свободное развитие государственных, коллективных и частных форм хозяйствования, исключение любого насилия по отношению к крестьянству; наделение землей (включая аренду с правом наследования) всех, кто намерен и способен эффективно трудиться на ней».
Поражает словоблудие составителей сей формулировки, рассчитанное на крестьян уровня 1917 года
а) Будет ли крестьянин собственником земли? Нет! Нет! Ильич заповедал: «Земли и воли крестьянину не давать!»
б) А если у пользователя земли в аренде нет наследников, то отдать землю давыдовым, нагульновым? Или что-то случилось с арендатором, а он успел посадить многолетний сад или соорудить водополивную систему на участке – земля должна быть возвращена? Кому и кто возместит убытки арендатору за ее сохранность?..
Господа читатели, к 1991 году волны развала уже бушевали в умах большинства колхозников, крестьянин вышел из немого, забитого, запуганного состояния революционных лет. Крестьянину нужна была свобода в «живой экономической воде», а ему в программе партия снова по-прежнему совала в нос тухлую «мертвую воду» марксистско-ленинского учения, которое обезлюдило, обездолило крестьянскую деревню, а с ней и СССР.
«Модель» пользования землей (включая аренду с правом наследования) неизменно перекочевала из «Декрета о земле», принятого по инициативе «вождя» на втором съезде Советов 26 октября 1917 г. В основу декрета была взята программа эсеров о социализации земли, то есть о равнораспределении земли по едокам, по трудовой или политической норме. Но при старости земля бы отбиралась и назначалась бы пенсия.
Земельный фонд подвергается периодическим переделам в зависимости от прироста населения и поднятия производительности и культуры сельского хозяйства. Наемный труд не допускается, а если трудоспособный заболел, то декретом оговаривалась некая помощь обществом по обработке земли в течение двух лет. Формы землепользования предлагались свободными, но под властью местных Советов. Декрет должен был быть утвержден или изменен обещанным Учредительным собранием. В заключительном слове «вождь» излил «патоку» слов солдатским крестьянским депутатам: «Мы должны следовать за жизнью, мы должны предоставить полную свободу творчества массам... Мы высказываемся против всяких поправок в этом законопроекте, мы не хотим детализации, потому что крестьянство само лучше нас сумеет правильно, так как надо разрешить вопрос... Крестьянство получило твердую уверенность в том, что помещиков больше нет, пусть сами крестьяне решают все вопросы, пусть сами они устраивают свою жизнь!» (Шумные аплодисменты)
Интересны воспоминания об этом декрете у В.Д. Бонч-Бруевича: «Как только был принят этот декрет, я тотчас разослал его по всем петроградским редакциям с нарочными, а в другие города – по почте и по телеграфу. Наши газеты его заверстали предварительно, и на утро «Декрет о земле» читали уже сотни тысяч и миллионы людей, и все трудящиеся.
Население принимало его с восторгом. Буржуазия шипела и лаяла в своих газетах. Но кто на нее тогда обращал внимание. Владимир Ильич торжествовал. «Только это одно, - говорил он, - уже оставит след в нашей истории на долгие-долгие годы...
«Декрет о земле» книжечкой бесплатно рассылали во множестве экземпляров во все волости России. Владимир Ильич придавал этому огромное значение: «Вот когда раздаете демобилизованным «Декрет», нужно каждому хорошо объяснить его смысл и значение и не забыть сказать, что если помещики и кулаки еще сидят на конфискованных землях, обязательно гнать их и землю передавать в распоряжение крестьянских комитетов. Поставьте для всего этого смышленого матроса, чтобы он смотрел, куда положит солдат декрет: надо поглубже в сумку, под вещи, не утерял, а с десяток держал бы поближе для чтения и раздачи в вагоне...»
И вдруг он задумался, улыбнулся и говорит: Вот, ведь, беда, бумаги-то, газет нет, а покурить надо, сейчас и свернет из декрета «козью ножку» (папиросу). Пока доедет до дома, так все декреты и раскурит с товарищами...Обязательно раскурит...»
Обращаясь ко мне, сказал: «А знаете что, Владимир Дмитриевич, поезжайте-ка в магазин Сытина и спросите, нет ли у них старых отрывных календарей. Пусть дадут... А вот когда декреты будут подальше в солдатском мешке – мол до деревни не тронь! – на раскрутку дадите каждому календарь. Триста шестьдесят пять страничек и самому, и товарищам на папиросы хватит. Вот мы и декреты-то спасем», - тихонько засмеялся он, улыбаясь тому, что нашел выход из поистине затруднительного положения. Когда давали солдатам календари на раскрутку, они были очень довольны, говоря, что это «даже очень способно», а «Декрет о земле» обещали беречь и обязательно раздать, и прочитать крестьянам в деревнях».
Чтобы спасти «Декрет о земле» от солдатской табачной самокрутки «гениальный вождь» нашел «гениальный» выход из «поистине затруднительного положения» - так восхищается В.Д. Бонч-Бруевич «гениальностью» «вождя».
Землей распоряжался не помещик, не кулак – они справедливо, законным революционным решением были экспроприированы, но и крестьянин не получил в свое распоряжение, владение ни земли, ни воли, что и послужило на столетие вперед гибели тысяч сел и хуторов в СССР, и в конечном итоге послужило развалом СССР – бывшей России на отдельные республики, в которых будет не одно десятилетие впереди ненависть к русскому миру. Из-за вмешательства, внедрения через насилие неиспытанной марксистско-ленинской философской догматики.
Где пролетариат, как составная часть союза противоречий, убил хозяина-мыслителя, а получил взамен бюрократа, бездельника и еще большего беспардонного духовного угнетателя. В результате такого насильственного союза, экономика во всех странах социалистического лагеря не выдержала испытания временем.
Столкнувшись с объективной экономикой, с реализмом в жизни, Ленин – «литератор» по профессии (так он писал о себе в анкете), на последнем XI съезде заявил: «Построить коммунистическое общество руками коммунистов – это ребячья, совершенно ребячья идея. Коммунисты – капля в море, капля в народном море. Мы можем управлять страной только тогда, когда правильно выражаем то, что народ сознает. Без этого коммунистическая партия не будет вести пролетариат, а пролетариат не будет вести массы, и вся машина развалится...» (XI съезд РКП (б) – 1922 год)

Глава 10


«Гениальное» пророчество, спонтанное, исправленное диалектикой жизни (но не осознано научно «вождем») сбылось. Это заявление он сделал тогда лишь в оправдание необходимости НЭПа. Однако спустя год после съезда, в январе 1923 года, за год до своей смерти, вождь, обречённо больной, пишет последнюю статью о земле: «О кооперации», где в условиях национализированной земли зовёт, просит крестьян, обещает, принуждает, решает «всех поголовно», добровольно объединить в кооперацию. То есть надо крестьянину, как позже скажет «верный» философ, учиться прыгать в «бассейн без воды», т.е. без права владения землей. «Вождь» забыл обещание-заповедь, что коммунисты («капля» в народном «море») должны правильно выражать, что народ сознает. В ленинской колхозной безземельной кооперации народу выражать то, что он сознает, запрещалось. Мама правильно сказала, что после организации колхозов, где отработала более 20-ти лет, она не чувствовала себя хозяйкой на земле. Ленин в той статье сокрушался, что крестьяне безграмотные: «...пусть намотают себе на ус русские люди или крестьяне, что они торгуют по-азиатски, а надо по-европейски».  У дедушки Трофима в архиве сохранилась брошюра «Друг Земли» с 1913 г. (бесплатное приложение к журналу «Церковь»). В сей брошюре рассказывается о деятельности организованных курсов по внедрению кооперации в сельском хозяйстве среди старообрядцев, на курсах занимались 70 человек.
Эти курсы проводились под руководством Архиепископии Рогожской старообрядческой церкви с материальной поддержкой Павла Рябушинского. Но «вождек» клеймил такие курсы, что они «буржуазные», потому что их основой является частная собственность на землю. После столыпинской реформы в России сельскохозяйственная кооперация развернулась по-европейски. Курсанты ездили в Ганновер (Германия) перенимать европейский опыт.
Активным подвижником кооперации был 25-летний доцент сельхозинститута Чаянов Александр Васильевич. Он объездил 13 стран в Европе, изучая кооперативное движение, был даже в Америке.
Но вернемся к XI съезду РКП (б). Прежде, чем говорить о проблеме ленинизма в своих записках в этой книжице, я проштудировал (в Интернете) протоколы IX, X, XI съездов. Это судьбоносные протоколы – послереволюционные прыжки, ужимки, решения в экономике, разрушенной ленинизмом в Гражданской войне.
 XI съезд показал, что «вождь» запутался, как рыба в сети, в экономических вопросах, в бюрократической тине житейской бесхозяйственности. Прыгал, как еще живая рыба на горячей сковороде. Авторитет «вождя» революции упал к нулю. Он сам признался: «Вырывается машина из рук...машина едет не совсем так, а часто совсем не так, как воображает тот, кто сидит у руля машины» И далее объясняет: «Формально выйти из этого очень трудно, потому что управляет у нас единственная партия, а жаловаться члену партии запретить нельзя. Поэтому из СНК все тащат в Политбюро». И снова обвинение... Но не в свой адрес, а: «Надо сознать и не бояться сознать, что ответственные коммунисты в 99 случаях из 100 не на то приставлены, на что пригодны». То есть не он, нет, не он, организатор, виноват, а «они» – «они все тащат в Политбюро». Но он тут же на съезде пригрозил лидеру рабочей оппозиции Александре Коллонтай: «Между нами встает винтовка, если рабочая оппозиция будет решать вопросы производства самостоятельно, без вмешательства Политбюро». Так В. Косиор говорил: «Свою речь Ленин закончил обещанием отделить функции партийного аппарата от аппарата советского».
«Здесь товарищи уже указывали, что эти предложения делались систематически, и что за них очень многих товарищей очень больно «били по рукам». Надеюсь, что с тех пор, когда эти идеи выдвинуты Лениным, эти «щелчки» сами собой прекратятся. Но.. Но!!! «Щелчки» самим Лениным на этом съезде начались, узаконились злобным разгромом рабочей оппозиции и запретом на свои особые мнения. Это был последний и первый съезд, где столкнулись в растерянности своих суждений сторонники НЭПа и его противники. Так Радек, Троцкий, Ларин и другие ждали «...новой эпохи и более крупных боев, чем те, которые имели за собой, что эти бои, эта борьба – вопрос будущего».
Надежда на мировую революцию, на пожар в Европе, как обещал Ленин в апрельских тезисах, не оправдались. Карлы Либкнехты в Европейских коммунистических партиях приуныли, упрекали вождя в его НЭПе, как уступка капитализму, измена марксизму. И вот Ильич, как червяк, каторга уже насадили на крючок, но который еще болтается, туманно вещает (о, дурь!..): «Мы год отступали. Мы должны теперь сказать от имени партии: «Достаточно!» Та цель, которая отступлением преследовалась, достигнута. Теперь цель выдвигается другая: перегруппировка сил. Мы пришли в новое место, отступление в общем и в целом мы всё-таки произвели в сравнительном порядке». И еще успокаивает радеков, троцких и иже с ними: «С международным капитализмом будет еще последний и решительный бой – там еще будет много «последних и решительных боев». А вот с русским капитализмом, который растет из мелкого крестьянства, с тем, который им поддерживается, вот тут предстоит в ближайшем будущем бой, срок которого нельзя в точности определить. Тут предстоит последний и решительный бой, тут больше никаких – ни политических, ни всяких других обходов быть не может, ибо это экзамен соревнования с частным капиталом. Либо выдержим этот экзамен соревнования, либо это будет полный провал». «Вождек» чувствовал не будущий провал, который был еще далек, но ближе был провал его личного авторитета. Потому он, то смотрел в сторону НЭПа вперед, то пятился назад и раздавал «патоку» желающим «последних и решительных боев». Прения показали, что выступающие осмелели, обнаглели, лезут в «демократический централизм».
Так Д. Рязанов выдвинул упрек товарищу Ленину: «Тов. Ленин сегодня сказал, что мы ставим точку этому отступлению. Я слышал об этой «точке», но я не знаю, где поставили «точку»... Перестали отступать – где мы перестали? На чем остановились? Это надо было сказать, а это не было сказано... На Х съезде, год назад, объявлен НЭП «всерьез и надолго», а на XI съезде из уст Ленина прет угроза крестьянину – «решительный бой». Что это?»
Потому выступивший А.Н. Скрыпник заметил: «Я должен сказать, что никогда никакого положения мы брать не можем навсегда и определять «всерьез и надолго» – оно может быть изменено».
Я. Шумский вторил Рязанову: «В конце концов, не знаешь, где же та самая «точка», о которой тут говорил Рязанов, и где все-таки придется делать привал, чтобы определить дальнейший путь».
И. Стуков: «Надо дать право другим товарищам говорить, что они видят, что замечают, надо дать им возможность свободно говорить внутри партии, не грозить этим людям каким-то проклятием за то, что они смеют говорить то, о чем нам вчера говорил Ленин».
Очень резко выступал А. Шляпников, он в частности бросил ЦК такое обвинение: «Когда я прихожу на наши ответственные собрания – м 1917 гоом! Почву для этих настроений дают наши ответственные работники, в том числе тов. Ленин, тов. Каменев и другие. Я объездил несколько губерний и знаю, какое недоумение вызвала среди членов партии недоговоренность об ошибках. Когда говорят об ошибках, надо говорить точно или ничего не говорить, ошибки должны нас учить чему-нибудь, а не туманить. В той же формулировке, которую мы слышали, ошибки научить не могут. А в НЭПе мы наблюдали переоценку ценностей и поиски новой базы, новой опоры вне пролетариата. Это последнее вызывает тревогу, беспокоит нас в высокой степени».
Ю. Ларин, противник НЭПа, остроумно, но нетактично отозвался о докладе Ленина в целом: «Речь Ленина была очень хороша прежде всего тем, что сказал ее ОН, то есть, что имел возможность ее сказать, что он выздоровел, что был здесь. Но если отнять это главное достоинство, то от нее останется совсем немногое. Во-первых, было указано то, что Политбюро не всегда занимается деловыми вопросами, во-вторых, на то, что прекращение отступления надо понимать с тремя оговорками: на случай интервенции, финансового кризиса и политических осложнений... прекращение отступления на время съезда может смениться продолжением отступления после съезда... Если будет интервенция, т.е. война, тогда ясно, что мы вынуждены будем вернуться к старой экономической политике, то есть к продразверстке... Нельзя вести пролетариат на войну во имя превращения дома Ленина в ресторан «Яр»... Когда читаешь последние упреки о ресторане «Яр», о превращении дома Ленина в такой ресторан, то видишь, как «львы» поменьше и послабее кусают, добивают стареющего и слабеющего «льва», каким был Ленин на этом съезде».
Троцкий, спасая авторитет «вождя», заявил: «Пролетариат будет воевать не за ресторан «Яр», а за революционное самосознание» – и добавил (к Ларину): «... Если на нас нападут, снова будет наступать европейская или мировая буржуазия, мы опять введем, может быть, военный коммунизм, как мы привыкли его называть, более беспощадный, чем во время минувшей гражданской войны». А закончил Троцкий таким заветом: «Как рабочий класс, как правящая партия, мы можем допустить спекулянта в хозяйство, но в политическую область мы его не пустим, а если этот спекулянт, вместе со спекулянтами иностранными, захочет нанести нам удар военный, мы сохраняем возможность за собой вернуть себе весь аппарат самообороны и военного коммунизма и ввести беспощадный террор».
А вот колоссальные экономические и финансовые упущения, провалы Политбюро выявил А. Шляпников, он сказал: «Нам нужно садиться поближе к шоферу нашей революции, тогда машина не будет направляться не туда, куда мы хотим».
Забегая вперед через несколько лет, судьба всех, кто выступал, делал замечания Ленину, была печальна (расстрелы). Троцкий, сидя за границей, лил грязь, что Сталин развязал в партии террор. Но Сталин шел по стопам Ленина и не терпел существования и возникновения в партии многомыслия, инакомыслия, группировок оппозиционеров. Сталин на XI съезде не высовывался, сидел, притаившись, уже высматривая первую «добычу», первого противника, планируя борьбу «всерьез и надолго» и решительно «со товарищи». Но пока выступающие на XI съезде еще тешились демократией.
Так Е. Преображенский упрекал вождя, что тот  делал большую ошибку, занимаясь из года в год «совнаркомовской вермишелью» и не мог достаточно времени уделять основной партработе, партийному руководству, не мог давать ответы, будучи поглощен этой «совнаркомовской вермишелью» и теряя на ней здоровье. «Или возьмем, например, тов. Сталина, члена Политбюро, который является одновременно наркомом двух наркоматов. Мыслимо ли, чтобы человек был в состоянии отвечать за работу двух комиссариатов и кроме того – за работу в Политбюро, в Оргбюро и десятка чекистских комиссий?..»
Еще глубже задел Ленина В. Осинский: «Тов. Ленин свел недочеты и разнобой, который получился в работе, на то, что персональная связь в лице тов. Ленина за его болезнью исчезла. Колеса Политбюро и Совнаркома начали вращаться в разные стороны и от этого получились затруднения?.. Ничего подобного! Когда тов. Ленин был в Политбюро происходило тоже самое!». Этим заявлением Осинский дал ответ на извинения Ленина, который оправдывался: «... Их Совнаркома тащат дела в Политбюро... Тут была моя большая вина, так как многое по связи между Политбюро и Совнаркомом держалось персонально мною. А когда мне пришлось уйти, то оказалось, что два колеса не действуют сразу. Пришлось нести тройную работу Каменеву, поддерживать эти связи. Так как в ближайшее время мне вряд ли удастся вернуться к работе». Так обреченно заявил об этом вождь, морально и физически чувствуя, что вести партию к «зорям коммунизма» «кооперативным методом» он не в состоянии, а принять условия кооперации мнений значило идти к возможному расколу на фракции. Близилось время «решительных и беспощадных боев» «всерьез и надолго» в руководящем звене РКП(б) – в ЦК партии.
Диктатура пролетариата слилась с диктатурой партии, а диктатура партии выродилась в диктатуру очередных «вождей». Много позже «вождь» Хрущев, с четырехклассным образованием, диктовал северные районы засеивать кукурузой, где она никогда не росла. Отдал Украине Крым, не спрашивая об этом и Верховного Совета СССР; запретил держать крупный рогатый скот, распаханы были овраги, склоны – бывшие пастбища.
У нас в семье из года в год корова телилась, обеспечивая семью молоком. Была отдана с теленком в загонконтору на убой. Взамен на дворе появились шесть овец. Овцы менее прихотливы к пастбищу, одинаковы ростом, цветом. Обгрызли в приусадебном саду молодые деревца, посаженные дедушкой. На что он обреченно сказал: «Не дай Бог, дожить до козы». Овцы через 2-3 года были проданы. А я отправился в Кишинев осваивать другое русло жизни.

Милая, дорогая мама! Я так и не построил дом на дедовском участке (с аркой для винограда), как ты мечтала. Жизнь сложилась в Кишиневе. В моей единичной судьбе отразились миллионы сельских жизней-судеб, которые были расшатаны, изгнаны, уничтожены, загублены в колхозах и лагерях по вине мавзолейного трупа.

Крестьянская пролетарски-безлошадная прослойка сельских «лежебоков» (выражение «вождя») – эта ленинская опора – надежда на рождение социализма в колхозно-крепостных условиях. Эта «прослойка» (семей 20-25) первая сбежала из села. В том числе и Нюська-Жучка с матерью и братом переселились в Херсон.
Переселенцы-поденщики быстро адаптировались, ассимилировались в другой среде. Их потомки забыли корни сельской жизни, вычеркнув себя из старообрядия. «Кулаки» (18 семей) в колхоз, в село не вернулись. Тянул колхозное бытие середняк.
Глеб Успенский писал: «Народ, который мы любим, к которому идём за исцелением душевных мук, до тех пор сохраняет могучий и кроткий тип, покуда в самом корне его существования лежит невозможность ослушания власти земли, ослушания ее повелений, покуда они властвуют его умом, совестью, покуда они накопляют все его существование... Оторвите крестьянина от земли, от тех забот, что земля на него полагает, от тех интересов, которыми они волнуют его, добейтесь, чтобы он забыл крестьянство – и нет тепла, которое идет от него, остается пустой аппарат человеческого организма. Настает душевная пустота, полная воля, то есть неведомая, пустая даль безграничная, пустая ширь, странное «иди, куда хошь»...
Дедушка, крепкий трудолюбивый середняк, работал, изнуряя себя в поле, без наемного труда, был объявлен партией «врагом социализма». В 1949 году колхозным строем в 69 лет остался (по Г. Успенскому) «с полной волей, куда хошь», то есть без земли.
Ни прошлого, ни будущего, без пенсий. Его племянница через десяток лет в возрасте 85 лет (т. Катя), сидя на завалинке, глядела на молодых колхозных мужичков, соседей бездельничающих, с горечью вздыхала: «На дворе косовица, а люди дома сидят» ...
После смерти Ленина выдвинулся верный ученик, подражатель «всерьез и надолго», Иосиф Сталин. Ленин умер в январе, а в ноябре 1924 г. «вождь номер два» в своей речи «Троцкизм и ленинизм» заявил: «Мы Россию НЭПовскую превратим в Россию социалистическую». Правда, сразу Сталин сельхоз экономику в НЭПе не трогал. Решались более личные – властные – задачи в первую очередь. Убрал Троцкого, Зиновьева, Бухарина, Каменева и других участников последнего XI съезда партии. Борьба с ними отняла много времени, сил, да и НЭП давал результативную экономическую передышку. И что немаловажно, ленинский неудачный опыт скороспешных коммун 1918 г. в сельской местности привел к плачевным результатам. Сам Сталин ехидно произнес в адрес этих коммун: «Дутые коммуны». По идеологическим соображениям в организации таких коммун должны были стать активными безземельные, безлошадные сельские полупролетарии. Но они не тянули, не умели тянуть «общак» на уровне ушлого «хозяйчика». А ненавидимый Лениным сельский «хозяйчик» туда, как в капкан, не лез.
В ленинских коммунах планировались фабрично-заводские условия: 8-часовой рабочий день, выходные с ежемесячной плановой зарплатой, даже планировался крестьянский профсоюз, но... цены на сельхозпродукцию утверждались государственной властью (кооперацией). Ленин после эксперимента с коммунами сказал, что в созданных коммунах образовался иждивенческий «пауперизм».
Сталин в колхозах не гарантировал ни 8-часового рабочего дня, ни ежемесячной зарплаты, ни годовой, ни больничных отпусков, ни выходных, ни отпусков вообще. Паспорта крестьянам так и не выдавали. В колхозе работали и жили крестьяне без права владения землей, продуктами, выращенными на этой земле. О каких-либо сельскохозяйственных или даже около государственных профсоюзах и речи быть не могло.
В год организации колхозов в моем селе Кунича (в 1949 г.) я пошел в первый класс. А в пятом или шестом классе классная руководительница объявила, чтобы принесли из дома лопаты – перекопать на пришкольном огороде землю на уроке труда. Я у дедушки попросил лопатку, их было три-четыре штуки, смазанные солидолом. Дедушка лопаты, сапы, топоры и другой инвентарь хранил исправным, очищал от земли насухо тряпкой и протирал слегка солидолом. Я принес лопату в школу. Ручка лопаты начиналась с Т-образной детали, чтобы легче было работать. Лопата чернозем резала превосходно. Поверхность стали блестела как зеркало. Девчонки из класса, шутя и в серьез, поправляли прически, глядя в лопатку. После работы я вытер лопату насухо, как это делал дедушка. Он молча позвал меня к калитке, ведущей к огороду при доме. Показал на огород соседа, где лопата стояла с осени до весны, воткнутая в землю. Дедушка выдал вердикт: «А ваши «ленины-сталины» гнут меня, чтобы я с таким работником работал в одном звене или в одной бригаде в колхозе?..» Дедушке было уже за 70, он в колхозе, конечно, не работал, но землю у него отобрали.
В России колхозы начали создавать в начале 1930-х гг. по заветам Ленина «добровольно-обязательно, поголовно-принудительно». Насильственный, изобретенный канцелярскими «вождями» вариант кооперации, в котором не учитывалась главная – психологическая – сторона любого коллектива, звена, ярко выражена в заявлении моего деда. Эту сторону кооперации даже на национализированной земле видел и описывал знаменитый, всемирно известный русский учёный Чаянов А.В., поборник добровольной кооперации на совладельческих принципах: «Мы не видим никаких особенных стимулов для того, чтобы самодеятельный крестьянин, организовавший кооперацию на все то, что требовало в его хозяйстве крупную форму производства, пожелал бы попасть в исполнители приказаний коллективной воли, хотя и товарищеской, но все же не его собственной. Мы... вообще сомневаемся, чтобы артель (колхоз) дала большую годовую оплату труда крестьянину, чем он ее получит частично в своем, им самим частично кооперированном хозяйстве. Психологического же напряжения артель потребует в значительно большей степени, чем единоличное хозяйство».
О Чаянове А.В. ко 100-летию его рождения В. Балязиным написан обширный очерк «Возвращение» (журнал «Октябрь», №1, 1988 г.). Надо добавить, что «вождь», не связанный, не проникнутый «солью жизни» крестьянина, топтался, как привязанный ослик, вокруг национализации. Примечательна программная статья, написанная еще в 1905 году, где Ленин убеждал, требовал национализацию земли, как стратегическую цель крестьянского восстания, и создания при этом сельских комитетов, а вот как пользоваться, обрабатывать землю семейно, подушно, стадно-коллективно (кооперативно), он не знал, ничего не решался советовать, уповал, что эти вопросы, тактические, возможно, решит Учредительное собрание. Заметим, что собрание состоялось с его, «вождя», разрешения в январе 1918 г., и оно же по его инициативе было разогнано.
Как выше сказано, коммуны, созданные в Петроградской области в 1918 г. по инициативе «вождя» на основе ничейной собственности, возглавляемые комбедами, ник чему хорошему и полезному не привели. Но на XI съезде «вождь» продолжа мямлить о государственном капитализме при диктатуре пролетариата. Он сетовал на Маркса: «Даже К. Маркс не догадался написать ни одного слова по этому поводу, умер, не оставив ни одной цитаты точной, ни неопровержимых доказательств. Поэтому нам сейчас приходиться выкарабкиваться самим»,
Много словесного трепа было использовано: коммунисты не умеют управлять хозяйством и не учатся для этого, и что вчерашний приказчик, возможно, даже белогвардеец, работает, знает дело лучше, чем идейный коммунист. «Вождь» всех критикующих пытался в ответном слове поставить на место, как сегодня принято говорить, «у плинтуса».
Ленин Чаянова А.В. терпел, даже интересовался его трудами, но «вождь номер два» Сталин, тихий и застенчивый, присматривающийся к своим будущим «жертвам» в начале своей карьеры, не стал терпеть ученого, опытного кооператора, знающего крестьянскую психологию, логику, свободу землепользования, «хозяйчика», а не «лежебока», заявил (27 декабря 1929 г., конференция аграрников-марксистов): «Непонятно почему только теории советских экономистов типа Чаянова должны иметь свободное хождение в нашей печати, а гениальные труды Маркса-Энгельса-Ленина о теории земельной ренты не должны популяризироваться и выдвигаться на первый план, должны лежать под спудом». Это был прямой сигнал для НКВД и ГПУ. Горькая судьба постигла великого энциклопедиста на родине, которой он посвятил свою жизнь. И хотя его (Чаянова А.В.) приглашали в Германию на постоянное проживание немецкие коллеги учёные-сельскохозяйственники, ученый энциклопедист, защитник «хозяйчика»-крестьянина не вписывался в зарождающуюся идею объединить всех поголовно «добровольно-принудительно» «в серьез и надолго» в колхозы. В колхозах, где мой дедушка Трофим должен был работать в одном звене, в бригаде в общем ничейном поле рядом с соседом, у которого была ржавая лопата, которая была как символ безалаберности и бесхозяйственности. Вновь, как и десять лет назад, возрождалась в низах идея – власть советов и власть в колхозах без коммунистов. Ленин страшился этой идеи больше, чем помещичье-царского самодержавия. Еще на Х съезде РКП(б) он «накидывал уздечки» ретивым товарищам, вплоть до исключения из партии.
Сталин, верный ленинец, пошел дальше. В речи «О работе в деревне» (11 января 1933 года) говорил: «Самотек теперь больше, чем когда-либо, опасен для развития сельского хозяйства. Самотек может погубить все наше дело». Далее писал он: «Единоличник заботился сам о себе, об уборке урожая, если он не хотел остаться без хлеба и стать жертвой голода. Партия тогда ограничивала свое вмешательство отдельными актами помощи, совета или предупреждения. А теперь в колхозе говорят: «Колхоз – мой и не мой. Он мой и Иванова, Петрова и Михайлова: он – общий. Сегодняшний коллективист взваливает ответственность на руководство колхоза и теперь... не крестьяне стоят у власти, а МЫ стоим у власти, МЫ располагаем средствами государства, МЫ призваны (кем?.. – прим. авт.) руководить колхозами, и МЫ должны нести всю полноту ответственности за работу в деревне». Так в начале 1930-х гг. утвердился, укрепился государственно-партийный, антинародный, антикрестьянский феодальнный деспотизм, о котором предупреждал партию на заре ее рождения на Стокгольмском съезде Плеханов: «Ленин требует национализации земли. Припомните историю Франции, припомните историю Англии, в каждой из этих стран за широким революционным размахом последовала историческая реставрация. То же может быть у нас. Наша программа должна быть такова, чтобы устранить экономическую основу царизма, национализация же земли в революционный период не устраняет этой основы. У нас в Росси дело сложилось так, что земля вместе с владельцем была закрепощена государством и на основании этого закрепощения родился русский деспотизм». Плеханов не договорил, не домыслил, что в диктаторском вареве ленинского «костра-пожара», «вихря» (как «вождь» называл революцию) в будущем родится антирусский деспотизм, который коснулся, прилип, навязался с первых дней колхозного бытия-«бития» моей маме и моему отцу. Мы, русские, живущие на окраинах развалившегося СССР по личной вине трупа, лежащего у стен Кремля, этот «антирусский деспотизм», его результаты пожинаем и будем пожинать еще «всерьез и надолго».




ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ
В.И. ЛЕНИНА

(к 100-летию смерти «вождя революции»)


Предисловие

В данном размышлении использованы только официальные издания, разрешённые к печати в Советском Союзе.


«Наша партия вследствие беспомощности и вялости всех остальных партий вынуждена будет стать у власти... Мы будем вынуждены производить коммунистические опыты и делать скачки, о которых, мы сами отлично знаем, насколько они несвоевременны. При этом мы потеряем головы – надо надеяться, только в физическом смысле, – наступит реакция, и прежде, чем мир будет в состоянии дать историческую оценку подобным событиям, нас станут считать не только чудовищами, на что нам было бы наплевать, но и дураками, что уже гораздо хуже». (Ф. Энгельс – И. Вейдемейру от 12.04.1853г., т. 28, стр. 490-491)
70-летние «коммунистические опыты и скачки», приведшие 1/6 часть мира к развалу, позволяют, обязывают рассмотреть психологический портрет главного виновника – лидера катастрофы России. Да, были, зрели предпосылки к реформе самодержавия, и об этом довольно говорить, но большинство лидеров партии, участвовавших в свержении монархии, были более-менее осторожны, не категоричны в своих объективных программах, убеждениях, допускали коалиционное сотрудничество, кооперирование интересов, не сжигая мостов мира между партиями. А что Ленин? Кто он – Ленин? На рубеже XIX-XX веков происходила эволюционная смена дворянско-помещичьей элиты, управляющей государством, на рождающуюся промышленно-прогрессивную элиту, которая не могла и не хотела «служить царю», и «прислуживаться было уже тошно». Эта элита, вырвавшись на экономический простор необъятной территории страны не нуждалась в самодержавной дворянской опеке. Но чувство неполноценности в обществе сохранялось в классе разночинной интеллигенции. Служить царю не хотели, а прислуживать капиталу не умели, не желали, завидовали.
Именно из этого бестолкового социального «болота» рождались убийцы-террористы и революционеры. В биографии В.И. Ленина за 1972 г. (5-й выпуск) написано: «Его родители принадлежали к передовой русской разночинной интеллигенции. Отец, Илья Николаевич, был родом из бедных мещан города Астрахани. Мать, Мария Александровна, тоже из мещан. А.Д. Бланк, отец матери, образованный талантливый врач, рано овдовел и остался с 6-тью малыми детьми». То есть глубоких родословных интеллигентных корней у Ленина не было. Отец, правда, за выслугу лет на поприще просвещения получил дворянское звание, но дети не стремились служить как отец, а прислуживаться у нарождающегося делового, денежного, предпринимательского класса желания не было. Тошнило. Куда идти?
Хоть Маркс и Ленин не принимали гегелевского выражения – «дух», дух марксизма без осторожного божественного духа Гегеля витал в душе старшего брата Ленина, Александра. Так, в той же биографии В.И. Ленина, состоящей из 770 страниц, писано: «Очень сильное влияние на Володю имел его брат, Александр, который был непререкаемым авторитетом. От Александра Володя узнал о марксистской литературе, впервые увидел от него «Капитал» Маркса» (стр. 7)
Отец и мать поощряли стремление детей к учёбе, но искренней близости между родителями и детьми не было.
Так в биографии на стр. 10 сказано, что о революционной деятельности Александра в семье не знали. Он учился в Петербургском университете. 8 мая 1887 года в возрасте 21 года Александр был казнён.
Христианского православного, по духу времени, воспитания детей в семье не было. Авторы биографии сообщают читателю: «Однажды в беседе с гостем Илья Николаевич сказал о детях, что они плохо посещают церковь. Глядя на Владимира, гость сказал: «Сечь, сечь надо!». Гневный юноша выбежал из дома и в знак протеста сорвал с себя нательный крестик».
Позже, читая Гегеля, но не вдумываясь в сложный мир философских изысканий, открытий, мыслей философа, на полях своего конспекта «гневный с детства отрок» в адрес Гегеля написал: «Бога жалко! Сволочь идеалистическая!!!» Дух Гегеля Ленину был чужд, а дух Маркса его покорил с детства. Вдохновляли Ленина мировоззрения Н.Г. Чернышевского, В.Г. Белинского, А.И. Герцена. О профессии не мыслил, как жить, чем жить. Решил служить революции. Рассказывал Н.К. Крупской, что ему в гимназии хотелось поделиться с мыслями, которые его волновали, с кем-нибудь: «Показалось как-то, что один из его одноклассников настроен революционно, и он решил с ним поговорить. Пошли на реку Свиягу. Но разговор не состоялся. Гимназист начал говорить о выборе профессии, говорил, что надо выбирать ту профессию, которая поможет лучше устроиться, сделать карьеру. Ильич рассказывал: «Подумал я: «Карьерист какой-то, а не революционер» – И не стал с ним ни о чём говорить». (Н.К. Крупская «О Ленине», М., 1965, стр.36) (В «Биографии», стр. 9)
Маркс исповедовал аналогичную бестолковую мысль, оформляя её в некое учение, что революция необходима для пролетариата как дух. Не домыслил, что если одна противоположность (пролетариат) угробит другую противоположность (капиталиста-хозяина), то нарушится природное единство – союз противоположностей, обеспечивающий естественное эволюционное развитие материи. Первый марксист России Г.В. Плеханов не был согласен с Лениным по многим вопросам: как тот наивно трактовал марксизм о национализации земли, о безусловной диктатуре пролетариата. При национализации земли есть почва для возникновения государственного чиновничьего административного феодализма для крестьян.
В «Биографии В. И. Ленина» на стр. 376 сообщается, что Г. Плеханов принял активное участие в так называемом «Государственном совещании», которое в августе 1917 года пыталось остановить развал государственности. Здесь были представители деловых кругов, бывшие члены Государственной Думы. Плеханов сказал: «Россия переживает теперь капиталистическую революцию, а когда страна переживает капиталистическую революцию, то рабочему классу захватывать власть, полную политическую, совершенно неуместно. И если пролетариат не хочет навредить своим интересам, а буржуазия не хочет навредить своим, то и тот класс, и другой должны добросовестно искать пути для экономического и политического соглашения». По сути, это признали потомки, внуки «марксистов» – доктора философских наук, академики – 24 человека в учебнике по вопросам философии для ВУЗов за 1989 г.: «Марксистско-ленинская установка – на уничтожение одной противоположности другой противоположностью была неверной, ошибочной – о чём доказал 70-летний эксперимент в СССР». Ленин-мечтатель не обладал никаким экономическим опытом, оторванный от объективных вопросов бытия хромал в знаниях, в психологии крестьянина-хозяина. Жил в мире субъективных представлений и искал себе поклонников в революции ещё в гимназии, как сказано выше.
Немецкий философ Гегель, о котором Ф. Энгельс сказал: «Никогда ещё с тех пор, как люди мыслят, не было такой всеобъемлющей системы философии, как система Гегеля»; Гегель, о котором юный Ленин выразился: «сволочь идеалистическая», выстроил философскую модель психики человека, увлечённого субъективными представлениями, которые в уме этого индивидуума кажутся, мыслятся объективными. Вот слова Гегеля (о Ленине), сказанные за 100 лет ранее до рождения Ленина: «Но для сумасшествия в более узком смысле этого слова требуется, чтобы дух оставался во власти единичного, только субъективного представления и это представление признавал бы за нечто объективное. Это душевное состояние по большей части происходит из того, что из-за недовольства действительностью замыкается в свою субъективность. В особенности страсть тщеславия и высокомерия бывает причиной этого полного погружения души в самое себя. Дух, расположившийся таким образом в своём собственном внутреннем существе легко теряет понимание действительности и чувствует себя хорошо только в кругу своих субъективных представлений. При таком поведении скоро может возникнуть полное тупоумие».
Захватив власть в октябре 1917 года «вождь» разрешил в январе провести Учредительное собрание. Написал «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», явившуюся основой Советской Конституции, где объявил «Свободный союз свободных наций как федерация Советских национальных республик». Это – по сути запланированный развал России на отдельные мелкие национальные княжества. Большинство делегатов отказалось обсудить и принять «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Большевики покинули Учредительное собрание. И... На следующий день Ленин присвоил себе право написать декрет о роспуске Учредительного собрания.
Властолюбивый, болезненно-тщеславный «вождь» боялся легитимности решений Учредительного собрания. Он рассчитывал, что приняв его, Ленина, «Декларацию», тем самым собрание узаконит его лидером государства, но, как назвал Ленин участников собрания – «люди с того света» – не клюнули, не утвердили, не могли рушить Россию на отдельные республики-княжества. (стр. 429)
Если бы решения Учредительного собрания утвердились, приняли бы силу закона, вероятность таких событий, как: гражданская война, уничтожение церквей, священников, раскулачивание, продразвёрстка, голодомор и другие виды геноцида – была бы сведена к нулю, и Россия осталась бы единой страной с одним государственно-образующим языком с правом наций на самоопределение без государственно натянутых границ сегодняшнего бытия. Так по воле психики тщеславного «вождя» над народом России производились коммунистические опыты, скачки, планы, о чём предупреждал, прогнозировал, допускал Ф. Энгельс.
Шараханья: то нельзя крестьянам торговать, то – учитесь торговать; то государство как единый кооператив трудового народа, то – создавайте отдельные кооперативы без права собственности на землю, на предметы производства; то придём к власти – ликвидируем деньги как предмет буржуазного строя, то – учитесь экономике. На конец жизни больной психически и физически вождь пишет письмо в ЦК, где критикует своих, таких же тщеславных дружков, растерян, что некому доверить партию. Советует принять в совет ЦК для руководства страной 100 (сто) рабочих, не запятнанных разночинной бюрократией.
Тело Ильича ещё хранится у Кремля. Скоро будет столетие. Сколько ещё? По этому вопросу обратимся к Гегелю: «Ортодоксию невозможно поколебать до тех пор, пока её проповедь связана с земными выгодами (мечтами), вплетена в целостный государственный организм. Этот интерес слишком могуч, чтобы так просто от него отказаться, и он укоренился настолько прочно, что люди не замечают его в целом. Пока всё это так, ортодоксальные учения будут иметь на своей стороне внушительные армии, состоящие из лиц, повторяющих всё подобно попугаям, и писак, лишённых высоких интересов и способности мыслить. Если они читают что-нибудь противоположное их убеждениям (если можно назвать убеждением болтовню, которую они разводят), притом смутно улавливают в нём некоторую истину, то они изрекают: «Да, это, пожалуй, действительно так!» - потом ложатся спасть, а утром попивают свой кофе и угощают им других, как ни в чём не бывало. Кроме того, они с большим удовольствием принимают всё, что им предлагают и что позволяет им оставаться в рамках созданной рутинной системы».
Образцом нынешней коммунистической ортодоксии (по Гегелю) служит статья в газете «Коммунист» (от 4 мая 2018 г.) к 200-летию К. Маркса «Марксизм ХХI века – борьба за умы человеческие». Автор Михаил Лупашко ортодоксально убеждает «умы человеческие»: «Гигантская фигура Маркса высится в истории мысли неохватной вершиной». Чем же она «высится»? Что из предсказанного осуществилось? Вождям казалось: вот-вот в Англии, во Франции, в Германии вспыхнут пролетарские революции. Вспыхнули? И когда вспыхнут? Вот-вот вспыхнет мировая пролетарская революция. Вспыхнула? И кто сегодня скажет, когда ждать пролетарской всемирной революции? М. Лупашко в статье выступает этаким «пауком», который плетёт «паутину» из словоблудия, сегментировано вытаскивает новые приёмы (как ему кажется) для умов с упрощённой, вульгарной интерпретацией наследия, оставленного «великим мыслителем».
Лупашко Михаил, как разночинец коммунистического прошлого, не дошёл, не дослужился до чина «дворянина» в прошлом режиме, а «прислуживаться» или прислушиваться к нынешним капиталистическим дворянам тошно ему, не может. Потому-то вот, «сегментировано забывает», что марксизм планировал: «Всё польётся полным потоком для осуществления принципа «от каждого – по труду и каждому – по потребности» («по нужде» – как при апостольском коммунизме при ап. Петре). А будет ли, «полный поток» и когда? И для кого?.. И вот потому Лупашко вытащил другой «сегмент» из «коммунизма» у тов. К. Маркса.
Назидательно пнув статьёй в зубы прошлых поклонников, последователей («ослов и шарлатанов», по словам тов. Ф. Энгельса), пишет другой сегмент марксизма-коммунизма: «Коммунизм по Марксу в общефилософском смысле – это «упразднение самоотчуждения человека от человека. Это – подлинное присвоение человеческой сущности человеком для человека. Это – полное, происходящее сознательным образом, с сохранением всего богатства предшествующего развития, возвращение человека к самому себе, как к человеку общественному, то есть, человечному... Коммунизм, как завершённый гуманизм, есть действительное разрешение противоречия между человеком и человеком, подлинное разрешение спора между сущностью и существованием, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он – коммунизм – решение загадки истории. И он знает (?!), что он есть это решение». (!!!)
М. Лупашко винит («ослов и шарлатанов»), что (в эпоху позднего CCCР) они («ослы и шарлатаны») опирались на догму и упирались в рамки цитирования «по Марксу». И потому они («ослы и шарлатаны») не могли увидеть ясной и реальной картины главного противоречия эпохи, не увидели, что они блуждали в сегментированной, утратившей целостность «паутине» словоблудия.
И вот этот (Лупашко), как паук, плетёт другую паутину, где Маркса рисует почти Христом: «Да любите друг друга», но без Христа. Добавим к словам «паука», коммунистического разночинца, который (по словам Гегеля), как попугай, повторяет заклинанием ортодоксию, что в раннем СССР проще понимали Маркса, чем в позднем. В раннем СССР с именем Маркса Ленин громил церкви и уничтожил попов, развязал гражданскую войну, голодомор, раскулачивание, продажу церковной утвари за границу и т.д. Чтобы сохранить память о раннем СССР, где «правильно понимали» ранние («ослы и шарлатаны») марксизм, надо было сохранить взорванным храм Христа Спасителя в центре Москвы.
Георг Гегель в третьем томе («Философия духа», изданные труды в 1977 году) доказал, как бестолковость может оказаться во власти единичного субъективного и как субъективное принимается за нечто объективное (стр.191), и это состояние приводит зачастую к замешательству. Ну, чем объяснить тупоумие Маркса, где он упёрся в то, что лишь пролетариат создаёт прибавочную стоимость. Прибавочную стоимость создаёт правильная, основанная на объективности идея. Никто никогда не запрещал раньше и сегодня не запрещает создавать совладельческие хозяйства, где бы вся прибавочная стоимость делилась всеми участниками производства.
В раннем СССР, о котором с восторгом пишет М. Лупашко, где «свято понимали Маркса», на самом деле марксисты, начиная с Ленина, грызлись друг с другом за власть, расстреливали друг друга, сажали в лагеря.
Ленин, будучи больным, растерялся с «другой точкой зрения на социализм». Коммунизм так и останется в субъективном мироощущении загадкой бестолкового ума.
К. Маркс: «У Гегеля диалектика стоит на голове, надо её поставить на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой зерно». Удалось ли?
Ответ: «У Гегеля диалектика стояла на ногах, незыблемости эволюционных законов движения. Гегель объяснял, защищал святость этих законов, а Маркс хотел изменить эти законы, потому в своих блудливых мыслях надеялся, что «...Коммунизм – решение загадки истории. И он знает, что он есть это решение». Это утверждение объективностью жизни родило афоризм: «Коммунизм знает, что делать с нами, но мы не знаем, что делать нам с ним, с коммунизмом».
Гегель писал: «Умозаключение есть выражение, насколько единичность, особенность и всеобщность различны, как моменты. Смысл такого умозаключения следующий: «всякое единичное благодаря своей определённости, особенности есть нечто всеобщее. Так и всеобщее отражено в единичном».
Гневный мальчик (будущий «вождь») сорвал с себя крестик, «покончил» с религией. В этом единичном поступке проявлена неограниченная (единичная пока) сверхмерная мстительность. Его ещё не секли, дважды повторенное «Сечь, сечь надо!» было лишь угрозой, с большой долей необязательного исполнения.
Единичная гневная мстительность с детства стала болезненно мстительным характером. После казни брата Александра за покушение на жизнь царя Александра III гневный юноша заявил: «Мы пойдём другим путём».
А.И. Ульянова-Елизарова писала: «Александр погиб как герой, и кровь его заревом революционного пожара озарила путь следующего за ним брата, Владимира». Всеобщее определилось единичным. Позже «вождь», гневный в детстве,  стал всеобщим, мстительным до безумия лидером партии.
Вчерашних друзей-товарищей – своих оппонентов, не принимающих чего-то «единичного» во «всеобщем» – обзывал: идиот, проститутка, дурак, предатель; печатно, публично – меньшевик, карьерист, ревизионист, оппортунист и т.д.
Гневная месть за брата (сверх меры) – это казнь всей царской семьи, всеобщая ненависть к крестьянству, к казачеству. Единичная личная диктаторская мстительность (от имени пролетариата) внедрялась, впихивалась с принуждением, угрозой («вплоть до расстрела» - любимое выражение болезненного, субъективно-мечтательного «вождя») в поведение «вождей» поменьше рангом.
Потому философское ошибочное умозаключение Маркса, вылитое в догму, что пролетариат станет «могильщиком» мыслящего, организующего, хозяйского класса собственников, было принято гневным юношей от брата Александра как безупречное учение. Защитник марксизма Михаил Лупашко, сам того не замечая, выдал объективное («отрицание отрицания»), пишет: «Важно было уловить время, когда «плод созрел», и тогда следует его сорвать. Сорванные таким образом «исторические плоды» оказываются (к сожалению, в России – добавим) теми ещё «фруктами». «Вождь» оказался вредным, тем ещё бездарным и безграмотным «садовником», рассадником плодов ошибочного марксизма.
 «...нас станут считать не только чудовищами, на что нам было бы наплевать, но и дураками, что уже гораздо хуже» (Ф. Энгельс – И. Вейдемейру от 12.04.1853г., т. 28, стр. 490-491)

Революция 1905 года меняла дворцовую, помещичью, дворянскую элиту у власти на родившуюся промышленно-предпринимательскую элиту. Разночинное чиновничество, из среды которого был Ленин (как сказано выше), не получало власть «всласть» (то есть достаточной). Ленин устремился к власти (как назидательно учил Маркс) с пролетарской революцией. «Плод» ещё не созрел, а «садовник» марксизма спешил его «сорвать» и наслаждаться содеянным. Потому с азартом маньяка вождь пишет А. Богданову и С. Гусеву ещё в феврале 1905 г. письмо: «Я бы советовал прямо расстреливать на месте тех, кто позволяет себе говорить, что людей в России (для революции) нет. В России людей – тьма, надо только шире и смелее, смелее и шире, ещё раз шире и ещё раз смелее вербовать молодёжь, не боясь её. Время военное. Молодёжь решит всё, исход всей борьбы, и студенческая, и ещё больше – рабочая». (Т. 47 стр. 13). Советы с настойчивостью маньяка: «К пензенским коммунистам»:
- «Повесить (непременно повесить), дабы народ видел, не меньше ста заведомых богатеев-кровопийц. Опубликовать их имена. Отнять у них весь хлеб. Назначить заложников, согласно вчерашней программы. Сделать так, чтобы на сотни вёрст кругом народ видел, трепетал... Телеграфируйте получение и исполнение. Ваш Ленин. (Найдите людей потвёрже) 11 августа 1918 год.»
Только больной маньяк, заражённый беспощадной абсурдной идеей Всемирной пролетарской революции мог писать так: «Переход капитализма к социализму есть в высшей степени борьба. Но мы готовы перенести тысячи затруднений и совершить тысячи попыток, и после тысячной попытки мы приступим к тысяче первой». (Заседание ВЦИК 4 июля 1918 год)
В азарте словоблудия о вреде частной собственности и вреде религии с твёрдым, толстолобым убеждением «святости» диктатуры от пролетариата, совокупил, скрестил «липовую» свободу союзным республикам с правом на отделение. «Ибо без такого права возникнет пища для «независимцев». (Его подлинное словосочетание). Союзные республики прав не получали. Провал экономики социализма без частного (личного интереса) владения был толчком для возникновения республиканских «независимцев» и последующего распада, так называемого, «советского народа».
Самые большие потери человеческие, морально-политические, экономические, территориальные, религиозные, этические понёс в этом «братском» союзе именно русский народ, русская культура, экономика. Все грехи «вождя» теперь адресуются, приписываются «независимцами» в бывших республиках русскому народу. В последний год жизни вождь, парализованный, обречённый, лихорадочно продолжал нудить, советовать, писать, диктовать повелительные, требовательные, поучительные (так казалось ему всегда, всю жизнь) письма в ЦК. После авантюрной продразвёрстки, при которой была отобрана (национализирована) земля и отбирался насильно хлеб для «пробного коммунизма», где категорически для «крестьян» не допускалось «торгашество», наступил всеобщий голодомор, унёсший 6 миллионов жизней (!!!), Ленин делает «уступку капитализму» для «русских людей» или просто крестьян. В последней нудной статье «О кооперации» «завещает» на отобранной земле крестьянам «учиться торговать». «Это пусть себе намотают на ус русские люди или просто крестьяне, которые думают, раз он торгует, значит умеет быть торгашом. Он торгует сейчас по-азиатски, а для того, чтобы уметь быть торгашом, надо торговать по-европейски». Это оскорбительные слова в адрес 85% русских людей (крестьян) – «пусть намотают себе на ус», говорят о «глупой вершине» беспардонного, с болезненным самомнением (гневного с детства) отпрыска разночинца.
Психопат, издёрганный собственным тщеславием и безысходным окончанием жизни и власти, на 54-м году жизни просил яду себе.
Прошло почти сто лет после смерти «садовника», насильственного рассадника марксизма на российской земле. Несъедобные его плоды – ягоды или фрукты – перезрели и упали, вылились гнилью между двумя братскими славянскими народами с православной христианской культурой в позорную военную катастрофу.



МОМЕНТ ИСТИНЫ ФЕДОРА КАУНОВА
(Борис МАРИАН)

Венцом же политической публицистики Ф. Каунова я считаю его блистательный очерк «Психологический портрет В.И. Ленина». Прочитав, подумал: какая же гражданская отвага, если не сказать, бесшабашность, понадобилась бывшему рядовому члену партии, чтобы полемически схлестнуться с самим Основателем и Вождем! Не говоря уже о начитанности в области марксистско-ленинского учения и истории большевистской партии. Очерк написан остро, доказательно, не без юмора.
Но не только поэтому я называю его блистательным, а потому что автор оспаривает и опровергает ленинизм и практику строительства социализма ленинскими же цитатами и ссылками на партийные документы типа постановлений, решений и писем, обращений ЦК ВКП(б) и КПСС, перемежая их собственными, по-ленински хлёсткими комментариями.


ЕЩЁ РАЗ
О «ВОЖДЕ» РЕВОЛЮЦИИ

Газета «Коммунист» №14 (22 апреля 2022) поместила очередной раз портрет Ильича и статью: «Ленин – имя, изменившее историю человечества». Нафталинные запахи избитых словесных цитат повторяются на протяжении столетия на фоне отличного иконного изображения Ильича художником Андреевым, внушают читателю, что «вождь» был, есть и будет вечно: умён, талантлив, решителен, прозорлив, вежлив с товарищами и непримирим с врагами, скромен в быту. Икона и пример для подражания, для наступления и отступления. В общем, всему всегда учитель. Учил любить и учил ненавидеть.
Учил брать власть через учение с помощью им же созданной, дисциплинированной, корпоративной партии. «Власть должна быть взята сегодня или никогда», - так учил «вождь». Примечательно примечание Ф. Энгельса в письме к К.И. Вейдемейеру  от 12 апреля 1853 г. г. тем, что : «Наша партия вследствие беспомощности и вялости всех остальных партий вынуждена будет стать у власти... (не взять власть штурмом революционно, а «вынуждена» как-то стать у власть – прим. авт.)» и далее: «Мы будем вынуждены (опять «вынуждены» - прим. авт.) производить коммунистические опыты и делать скачки, о которых, мы сами отлично знаем, насколько они несвоевременны. При этом мы потеряем головы - надо только надеяться – в физическом смысле, - наступит реакция, и прежде, чем мир будет в состоянии дать историческую оценку подобным событиям, нас станут считать не только чудовищами, но и дураками, что уже гораздо хуже». Энгельс с большой долей юмора осознавал, что нужны опыты для учения, «скачки». Сомневался, что эти «скачки» не своевременны. Энгельс хоть немного, но лично знал экономику, производство в деле, на собственной практике организатора своего производства. Его сомнения дорого обошлись в судьбе России. Ленин дорвался до власти, захватил власть, но для опытов на отдельных сёлах, районах не было ни времени, ни желания, ни сомнения. В непроверенное опытом учение ввергнуты были под дулом пистолета миллионы судеб, человеческих жизней целой огромной страны.
Для чего власть захватывалась, бралась или вынуждено становилась бы (по Энгельсу)?..
Всё в мире существует, движется в союзе противоположностей, не в борьбе вплоть до уничтожения одной противоположности другой, а в единстве союза противоположностей. Природное эволюционное развитие предусматривает неукоснительное погрессивно-регрессивное движение от количества к качеству, не разрушая материю революционно (до основания). Маркс заявлял, что до него философы лишь объясняли законы, а он ставил задачу их изменить, особенно в социальном вопросе. Путался в элементарных понятиях. С одной стороны, утверждал, что идея, внедренная в массы, создает материю, а с другой стороны, развил, долбил учением, что исполнители идеи (рабочий класс) должны стать «могильщиками» для создателей идей. Создатели идеи должны быть уничтожены, ибо они эксплуататоры физического труда, т.е. физический труд – это полезный труд, а труд организатора производства, идейного вдохновителя – это не труд, не базис, а «надстройка», интеллигентная лишняя прослойка, почти не нужная производству. Есть противоречие – противоположность в труде организатора производства и исполнителя идеи – рабочего. Но развивать учением, разжигать до уничтожения рабочим классом организатора производства – хозяина идеи оказалось на деле (как предлагал Энгельс) крайне чудовищно и дурно.
В статье приводятся слова Ленина о (гужевом) историческом прогрессе, который мешает рождаться революционным вихрям. Вот они: «По мере расширения и углубления исторического творчества людей должен возрастать и размер той массы населения, которая является сознательным историческим деятелем. Резюмируем: Организаторское творчество народа, особенно пролетариата, а затем и крестьянства, проявляется в периоды революционных вихрей в миллионы раз богаче и сильнее, продуктивнее, чем в периоды спокойного (гужевого) исторического прогресса».
Мой дед Трофим Иванович Каунов сохранил Общероссийский календарь за 1914 год, где показана подробнейшая статистика наличия «массы населения (в разных странах), которая являлась сознательным историческим деятелем для революционных бурь».
Известно, что Маркс и Энгельс предполагали осуществить «пролетарские вихри»-революции в первую очередь в Англии, Франции, Германии, где пролетарские массы сознательнее, чем в России и их масс больше в два-три раза.

Страны Рабочие
% Крестьяне
% Торгово-
перевозочное
занятие
%
Великобритания 56 12 12
Франция 36 42 10
Германия 37 32 12
Россия 15 55 7
США 24 36 16
Нидерланды 34 31 7
Примечание: в % заполнено кол-во рабочих, с учётом занятых в горнодобывающей промышленности.

Из таблицы видно, что для «революционных вихрей» с «массой пролетариата» действительно проходили Англия, Франция, Германия, США, Нидерланды. Но там «вихрей» не произошло. В этих странах не стали «богатеть в миллионы разорганизаторскими способностями для «вихрей» сильнее, богаче и продуктивнее». Они, эти тсраны, так (до сих пор ) и плетутся в спокойном (гужевом) историческом прогрессе. В этих странах и «могильщиков» (рабочих) для буржуазии было больше и грамотнее были «могильщики», а вот сознательного творчества для «вихрей» не хватало. «Захватить власть большевикам, как мечтал Сталин, в этих странах не удавалось ни в первой большой войне, ни во второй, еще большей, войне.
«Коммунизм» бродил по Европе, но «могильщики» его там не приютили. «Брать» власть или (круче) «захватывать» ее было некому. А в России большевики К. Маркса приютили, притянули, пригубили, насадили.
В России к 1914 году на 1000 чел. населения приходилось: крестьян – 746, рабочих – 96, купцов – 38, чиновников – 14, военных – 10, духовенства – 6, то есть пролетариата в России по отношению ко всему населению было меньше 10%.
Средняя годовая з/плата фабрично-заводского рабочего в начале века: Япония – 88 руб., Россия – 200 руб., Австро-Венгрия – 334 руб., Германия – 472 руб., Англия – 547 руб., Н/Зеландия – 640 руб., Америка – 929 руб. Месячная з/п в России – 16,6 рубля.
Машинка «Зингер» самая большая престижная роскошь того времени стоила 25-50 руб., но костюм шерстяной (тройка) – 5 руб., каракулевая шапка – 2 руб., корова – 3 руб., лошадь – 4,5 руб.
В Росси на 100 чел. прирост населения – 18 человек – самый большой в мире: Англия – 11 чел., Дания – 14 чел., Норвегия – 15 чел., Швеция – 12 чел., Германия – 16 чел.,Франция – 2 чел., Испания – 10 чел., Италия – 11 чел.
Из приведенной статистики видно, что в Европе и в целом мире «организаторское творчество» правительственных элит в государствах – народах умело гасило причины зарождающихся «революционных вихрей». Отрабатывалось в периодах «спокойного (гужевого) исторического прогресса» налоговая система. Кто больше зарабатывает – больше платит налогов на общенациональные нужды. «Сознательным истоическим деятелям» от государства (от народа) была осознана пагубность «революционных вихрей», нерентабельность их в спокойном историческом прогрессе. Искусственно заданное субъективно-вымышленное пролетарское единство: «Пролетарии всех стран объединяйтесь!» - не срабатывало, как мечтали «отцы» - руководители «вихрей». Пролетарское единство уступало единствам: национальному, расовому, государственному, религиозному, территориальному, культурному, образованному, научному. Идея захвата власти пролетарскими вождями в государствах-участниках первой и второй войн не срабатывала. Бесполезными были интернационалы, первый, второй, третий. А четвертый (Троцкого) погиб вместе с автором. Марксизм прижился только в России. Государственный капитализм, основанный на национализированной собственности, родил пролетарскую массу ничейников, которых госкапитализм бесплатно лечил, учил, строил всем стандартные квартиры, стандартные памятники-могилы, ограничивал выезды за границу, в то же время – изгонял, расстреливал, сажал в тюрьмы диссидентов, игнорирующих идеологическое равенство. Руководящая роль огромной чинно-почитаемой партии с незыблемым авторитетом, насильно насаждаемым мавзолейным вождём, вылилась в конце концов спокойный исторический процесс-регресс, к которому (начало основал, утвердил) автор госкапитализма – Ленин. В результате, так называемый Лениным, гужевой западный спокойный исторический процесс оказался в экономическом, политическом, межгосударственном отношении эффективнее, привлекательнее, прогрессивнее, долговечнее (в лице ЕС), чем спокойный неконкурентоспособный, кратковременный, насильно созданный процесс-регресс в странах СЭВ.
Инициатива коммунизма основана на субъективной ошибочной философии: толпы «могильщиков» убьют эксплуататоров и заживут довольным стадным равенством. Всё в природе существует, действует, сохраняя жизнеспособную форму и содержание в синтезе противоположностей – тезиса и антитезиса. Искусственные (убой, отвержение, катастрофа, революция, замена) антитезиса ведет к изменению материи – формы, содержания, количества и качества.
Убейте в Африке плотоядных – изменится, погибнет мир травоядных. Энгельс в своей работе «Семья, частная собственность и государство» доказывал, что частная собственность породила эксплуатацию человека человеком и создала государство. Такой синтез не устраивал мечтателей о «революционных вихрях». И достаточно было (70 лет опыта) ликвидировать частную собственность, как тут же рушились семьи и, в конце концов, погибла страна и система социализма. Из таблицы видно, по приросту населения Россия (до революции) была на первом месте среди всех стран мира. Прирост был 18%, т.е. при 150 млн населения ежегодный прирост составлял ~ 2-3 млн населения. При (гужевом) историческом спокойном прогрессе, без революционного вихря и последующих гражданской и отечественной войн, в России бы проживало 400 млн населения. Ленин угробил Россию.
В статье из газеты «Коммунист», о которой идёт речь, сказано, что «ныне воспринимаются какие-то подделки, будь то литература или кинематография, показывающие Ленина чуть ли не маразматиком. Гнусная и направленная на разрушение исторической памяти ложь!». Отвечаем: «Ложь и правда формируют ложную, состряпанную, основанную на умолчании отрицательных фактов, действий, мыслей и правдивую историю, основанную на точных фактах, мыслях, действиях».
Был ли Ленин маразматиком? Сумасшедшим? Гегель писал: «Для сумасшествия в более узком смысле этого слова требуется, чтобы дух оставался во власти единичного, только субъективного представления и это субъективное признавал бы за нечто объективное. Это душевное состояние по большей части происходит из-за того, что из-за недовольства действительностью человек замыкается в свою субъективность. В особенности страсть тщеславия и высокомерия бывает причиной этого полного погружения души в самое себя. Дух, расположившийся таким образом в своем собственном внутреннем существе, легко теряет понимание действительности и чувствует себя хорошо только в кругу  своих субъективных представлений. При таком поведении скоро может возникнуть полное тупоумие».
Ленин – субъективный мечтатель со страстью к тщеславию делал «вихри» в «гужевом» прогрессе России. Искал и находил, воспитывал и формировал круг субъективных единомышленников. Так, я, пишущий эти строки, трачу время на субъективных читателей, чтящих, но не читающих Ленина. Ленин за тринадцать лет до «вихря» писал субъективно, тщеславно, тупоумно, псевдонаучно, маразматично: «Когда рабочий класс победит всю буржуазию, тогда он отнимет всю землю у крупных хозяев, чтобы рабочие обрабатывали землю сообща, выбирая одарённых людей в распорядители, имея всякие машины для облегчения труда, работая посменно, не больше восьми (а то и шести) часов каждый день. Тогда и мелкий крестьянин, который хочет по-старому в одиночку хозяйничать, будет хозяйничать не на рынок, не на продажу первому встречному, а на товарищество рабочих. Мелкий крестьянин будет доставлять товариществу рабочих хлеб, мясо, овощи, а рабочие будут ему давать машины, скот, удобрения, одежду и все, что ему нужно. Тогда не будет работы по найму на чужих людей, а все работники будут работать на себя, все улучшения в работе и машины пойдут на пользу самим рабочим для облегчения их труда, для улучшения их жизни (Ленин, «К деревенской бедноте», 1903 г.)
Вождь сколотил партию из субъективно мыслящих единоверцев, маразматиков, сумел организовать в России «вихрь». И что? Гражданская война – ложь? Голодомор (6 млн жизней) – ложь? Убийство всей царской семьи без суда – ложь? Разгром казачества – ложь? Раскулачивание (около 10 млн) крестьянских крепких многодетных семей – ложь?
Через четыре года после «вихря» «вождь» признает в 1921 г.: «Я думаю, что научиться понимать коммерческие отношения и торговлю – наша прямая обязанность, вопрос о торговле стал вопросом партии... Простой обмен товарами, как поприще борьбы, выбит у нас из рук».
Далее, более глубокий мыслитель, апостол Павел, объективно мыслящий, писал: «Законы жизни непрестанно изменяют человеческие законы». Ленин отобрав землю у крестьян (без права частного владения) учит крестьян торговать. В статье «О кооперации» (6 июня 1923 г.) писал: «Это пусть намотают на ус себе русские люди или просто крестьяне, которые думают: раз он торгует, значит умеет быть торгашом. Это совсем неверно. Он торгует, но до умения быть культурным торгашом еще очень далеко. Он торгует сейчас по-азиатски, а для того, чтобы быть культурным торгашом, надо торговать по-европейски. От этого его отделяет целая эпоха». Так уже пораженный телом и духом тщеславный вождь пытается учить, нудить, вершить судьбы крестьян на ничейной земле торговать по-европейски без права (по-европейски) владеть, распоряжаться землёй. А обращение – слова к миллионам крестьян: «Это пусть намотают себе на ус русские люди или просто крестьяне...» - говорят о его кретинизме, мракобесии, маразматическом мышлении, оторванном от объективных условий жизни.
Я лучшие свои годы отдал строительству разных объектов в Кишинёве – 42 года (мастер, прораб, начальник участка). В связи с отъездом в Россию ушёл из бригады отличный бригадир. Ко мне подошел другой рабочий с другого участка с желанием быть бригадиром. Я спросил у его непосредственного руководителя Браниша Владимира Александровича дать мне краткую характеристику кандидата в бригадиры. Он ответил: «Туп, глуп и тщеславен, но под контролем работать может».

Ленин соответствовал характеристикам «бригадира», но не было над ним контроля, кто пытался с ним полемизировать или не был согласен с его субъективностью, он награждал обидными прозвищами:
Меньшевики, поддерживающие столыпинскую реформу, были: поющие, вопиющие, взывающие и глаголющие.
Царь Николай II – слабоумный;
Плеханов, когда говорит, острит, шумит, шутит, трещит, вертится и блестит, как колесо в фейерверке.
Струве – иуда, Чернов – негодяй, Радек – наглый. Нахальный, дурак;
Троцкий – шельмец, иудушка, подлейший карьерист;
Плеханов – трусливый изменник;
Каутский – поганенький, дрянненький, самодовольный лицемер;
Гегель – сволочь идеалистическая,
Рыков – ничтожество.
«И ведомства наши – говно и декреты их – говно».
Организаторские способности брата: «Митя – теленок. Ему бы печатные пряники жевать, а не руководить».
В.И. Ленин рассыпал на других: холуй, лакей, наймит, подонок, проститутка, ренегат, шовинист..
«Толстовец» - истасканный, истеричный хлюпик»;
Потресов – подлец;
Достоевский – архискверный  (из письма к Арманд, июнь 1914 г.) (архискверное подражание архискверному Достоевскому)

Рухнула, исчезла страна по вине субъективного маразматика, внедрившего с пистолетом неконкурентоспособную экономику, прогресс-регресс был подлинно ослино-гужевым, особенно в последние годы коммунистического эксперимента, когда уже не действовал пистолет и угасла агитация-мотивация к труду ради светлого и далекого будущего. И это не ложь, а историческая правда.






СТИХИЯ И СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА

Судьба конкретного человека предрешена временем и пространством. Ни его родители. Ни он сам, рожденный по их любви, не может изменить время рождения и пространство, где он родился. Время и пространство формируют расы и нации, государства, идеи, религии, судьбы населяющих народов в данных пространствах. Стихия сосуществования человечества (человека) с временем и пространством – незыблемое условие такого сосуществования. Человеческие сообщества и отдельный человек в этой стихии обречены формировать свое существование в рамках. Определенных этими условиями. Как прожить срок жизни?
1.Удовлетворенно – пытаясь подчинить под себя время и пространство.
2.Удобно – приспосабливаясь ко времени и пространству.
3.Сносно – подчиняясь времени и пространству.
4.Терпимо – заглушить в бессилии инстинкт борьбы и сосуществования со стихией, но оставить за собой незыблемый инстинкт, право продолжения жизни в своем потомстве, с надеждой, что потомки найдут силы и возможности жить лучше.
Большинство людей приспосабливаются, подчиняются времени и пространству – живут удобно и сносно.
Но самая опасная категория людей, которая стремится во что бы то ни стало подчинить себе время и пространство. Одни удовлетворяют себя материально без ограничения. Другие заражаются идеей изменить коренным образом стихию, на основе удовлетворения своего тщеславия, основанного зачастую на субъективных идеях. Оторванных от действительности, от стихии. Эти люди опасны для других групп.
Большинство людей живут по законам, открытым Адамом Смитом: «Трудолюбие, расчёт, умеренность». В этой формуле заложен так называемый спокойный «гужевой» прогресс, против которого выступали тщеславные идеалисты Маркс, Энгельс и Ленин, а также их последователи, что привело Русь к катастрофе.
Чтобы осчастливить людей имущественным и нравственно-идеологическим равенством Ленин писал: «По мере расширения и углубления исторического творчества людей должен возрастать и размер массы населения, которая является сознательным историческим деятелем. Резюмируем: организаторское творчество народа, особенно пролетариата, а затем и крестьянства, проявляется в периоды революционных вихрей в миллионы раз сильнее и богаче, продуктивнее, чем в периоды так называемого спокойного (гужевого) исторического прогресса».
Стихия «гужевого» спокойного исторического прогресса не входила в рамки субъективных учений, для которых нужен был тщеславный революционный «вихрь».
Рябушинский В.П. писал: «Большевики уничтожили все русское купечество, уничтожили, загнали в тундры, заполярный круг хозяйственных мужиков нашего времени». Нанесли они этим непоправимый вред русской хозяйственной стихии? Нет, ибо они истребили лишь временный продукт, а не саму стихию, которая его вырабатывает. В низах, не тронутых большевиками, осталось много ценных людей, которым «не везло». Вся эта стихия вырабатывает новый отбор. Стихию исправить, искоренить невозможно, это значит, подчинить время и пространство нельзя. Надо приспосабливаться. К равенству людей по материальным запросам (с насилием) можно прийти, но как обломать стихию мыслей, идей в искусстве, в живописи, в скульптуре, литературе, в политике? Человечество приспособилось к налоговой системе, оно решает социальные стихийные неравенства без революционных «вихрей». Ибо «гужевой» спокойный прогресс лучше, эффективнее проявил себя в экономике, чем мечтательное равенство, которое нарушало стихийное неравенство, где властвует безгранично и время. И пространство.
Рябушинский писал о стихии: «Никогда не было равновесия, было всегда движение: бедные беднели, богатые богатели. Обстоятельства, конечно, играли роль большую, но не меньшую роль играла и личная годность. Если в богатой семье у талантливого и хозяйского мужика выросли негодные дети, то после его смерти двор опускается. А если в опустившемся дворе у негожего мужичонка рождался талантливый сын (добавим – с трудолюбием, усердием, расчетом и умеренностью) то двор поднимался.
Результат наблюдений: средний период процветания рода 70 лет, от силы – 100 лет» - писал Рябушинский В.П. Навязанный кровавым «вихрем» антинаучный-идеалистический социализм «процветал» в России 70 лет.

Послесловие

«На новый уровень должна выйти философия и в постановке проблемы противоречий (противоположностей). Становится всё более очевидным, что трактовка, предполагающая в качестве единственного пути разрешения противоречий уничтожением одной из его сторон, не может быть в современных условиях не только главной, но и верной. Особого внимания заслуживает тип социальных противоречий, не просто основанных на взаимодействии двух полюсов, двух противоположностей, а таких, в которых каждое из противоречий (противоположностей) претерпевает существенные изменения, не уничтожая при этом другую».
(Из статьи «Перестройка философии в свете нового мышления» / учебник для ВУЗов «Введение в философию», Москва, «Издательство политической литературы», 1989 г., стр. 273)
Учебник для ВУЗов «Введение в философию», авторы:

Фролов И.Т. – академик, профессор философии
Ахаб-Оглы Э.А. – доктор философских наук, профессор
Арефьев Г.С. – доктор философских наук, профессор
Гайденко П.П. – доктор философских наук, профессор
Келле В.Ж. – доктор философских наук, профессор
Козлова М.С. – доктор философских наук, профессор
Лекторский В.А. – доктор философских наук, профессор
Матрошивалова Н.В. – доктор философских наук, профессор
Степан В.С. – член-корреспондент АН СССР, профессор
Соловьёв Э.Ю. – кандидат философских наук
Швырев В.С. – доктор философских наук, профессор
Юдин Б.Г. – доктор философских наук, профессор
Удивляет, что до развала СССР (осталось два года – 1989 г.) столь внушительный коллектив док торов от философии так и не осмелился сделать вывод, что марксизм, основанный на диктатуре одной противоположности (пролетариата) над другой противоположностью (хозяина) был антинаучной, антиприродной, антигуманной, антиматериалистической – идеалистической мечтой-утопией.
Книга-учебник заканчивается советом – «Философия находится в становлении, в пути, в быстром диалектическом изменении, приносящим новые, неожиданные результаты. Внимательно и объективно следить за данным процессом, активно участвовать в нём, влиять на него – большое искусство, которым пока ещё в далеко недостаточной мере владеют философы-марксисты» (Там же, стр. 367)
Участвовали в написании глав учебника, дополняя соответствующими материалами, также:

Баллаев А.Б. – кандидат философских наук
Огурцов А.П. – кандидат философских наук
Ойзерман Т.И. – академик
Поляков Л.В. – кандидат философских наук
Пустарнаков В.Ф. – доктор философских наук
Рокотов А.И. – доктор философских наук
Степанянц М.Т. – доктор философских наук




«ВИШНЁВЫЙ САД»
КАК ПРЕДДВЕРИЕ РЕВОЛЮЦИИ

А. П. Чехов в 1904 году написал последнее, добавим, самое значительное произведение – комедию в 4-х действиях – «Вишнёвый сад».
Чехов сторонился разных политических партий, интриг социально-нравственных выводов, учений-поучений. Он был честнейшим, щедрым врачом, наблюдательным человеком. Медицину считал надёжной женой, а литературные занятия – любовницей. Внимательный читатель может заметить, что содержание «Вишнёвого сада» не столько комедия, даже совсем не комедия, а трагедия сада и его прежних хозяев, представителей помещичье-дворянской элиты. Сдача её позиций на рубеже веков промышленно-предпринимательскому активному классу была болезненно трагической для России, как к устаревшему саду. Почему «сад» назван «вишнёвым» или «в;шневым», а не яблоневым или грушевым?.. А.П. Чехов, сам любитель-садовод, лесовод, знал прекрасно, что яблоневые и грушевые сады требуют больших забот, больших знаний по их сохранению, размножению, урожаю плодов сада. «Вишнёвый сад» - образ устаревшей, запущенной России, какой она была в конце XIX века. На совет Лопатина как спасти сад от торгов, хозяйка сада почти на это не реагирует практически. Но автор комедии, А.П. Чехов, наблюдательный «нытик», как назвал его современник, представитель разночинной интеллигенции – В.И. Ульянов (Ленин), ввёл в действия комедии (сегодня можно сказать) главного героя трагедии: дважды изгнанного из университета студента – Петю Трофимова.
Петя Трофимов, недоучившийся студент, ухаживает за дочкой хозяйки сада, где с пафосом так заявляет: «Вся Россия – наш сад». Он не дорожит садом и убеждает в этом (чтобы тоже не дорожила) Аню, дочку Любови Андреевны, хозяйки сада.
Трофимов – разночинец, папа – аптекарь, но сын без определённых занятий. Живёт за счёт временных переводов, мечтает, фантазирует о «высоком» своём предназначении: «Дайте мне хоть двести тысяч, не возьму. Я свободный человек», - выговаривает предприимчивому купцу, новому хозяину сада. «Всё, что так высоко и дорого цените вы, все богатые и нищие, не имеет надо мной ни малейшей власти, вот как пух, который носится по воздуху... Я могу обходиться без вас, я могу проходить мимо вас, я силён и горд. Человечество идёт к высшей правде, к высшему счастью, какое только возможно на земле, и я – в первых рядах». С пафосом заявляет недоучившийся представитель разночинства. И тут гениальный Чехов вставил вопрос герою: Лопатин: «Дойдёшь?», Трофимов: «Дойду... или укажу другим путь, как дойти!..» Гений Чехова в том и проявился, что он дал прозорливо образчик бездельника-мечтателя, мечущегося к власти указывать «...если сам не дойду, то укажу другим путь, как дойти». Из такого болота разночинных бездельников-идеалистов Владимир Ульянов (Ленин) уже выуживал своих сторонников – идеалистов-марксистов – для создания партии, которая-таки дошла до власти в 1917 году и... 70 лет указывала (уже без Ленина), куда идти и как идти. Первые идеалисты-марксисты, пришедшие к власти, – это недоучившаяся «родня» Трофимову: бездельники-профессиональные революционеры: Ленин (Ульянов), изгнанный с первого семестра Казанского университета, с подделанным дипломом об окончании (экстерном) петербургского университета. Сталин И.В. – семинария, Троцкий (Бронштейн) – реальное училище, Свердлов – 4 класса, Луначарский – без образования – стал «народным комиссаром по делам просвещения», Рыков – без образования, Володарский – без образования, Зиновьев, друг Ленина – без образования, Каменев – недоучившийся студент Московского университета, Бухарин – недоучившийся студент Московского университета, Стеклов (Нахамкис) - недоучившийся студент университета Св. Владимира. Из рабочих в правительстве был только Шляпников А.Г., «народный комиссар труда», которого в 1937 году расстреляли друзья-товарищи, борцы за идеальный, либеральный, субъективно оторванный от жизни марксизм.
Величие А.П. Чехова состоит в том, что он этим произведением, трагикомедией сумел сделать срез того времени и пространства, дал читателям рассмотреть внутренний мир убеждений всех участников событий на рубеже XIX-XX веков в российском «старом вишнёвом саду». Да, Чехов – писатель, не моралист, не чеховец, не толстовец, не партиец, слава Богу. Он писал-пописывал, чтобы читатель почитывал да делал сам либерально-демократично свои-себе выводы от прочитанного. Ибо уже через год после создания «Вишнёвого сада» - 1905 г.- трофимовская мечта «учить других, как жить в будущем» воплощалась в статье реального трофимовца, В. Ульянова (Ленина),  «Партийная организация и партийная литература»: «Долой литераторов беспартийных! Долой литераторов-сверхчеловеков! Долой... всякую почву у старинного, полуобломовского, полуторгашеского российского принципа: писатель пописывает, читатель почитывает!.. Мы переживаем крутой переход к открытой организации, теперь партия становится массовой... Но мы, твердокаменные марксисты, мы переварим непоследовательных людей». Так вот! Так «твердокаменный марксист» В.И. Ленин, прячась за спиной пролетариата, а лучше сказать, идя по спинам и головам пролетариев и крестьян, учил как жить. Из статьи «Л.Н. Толстой» Ленина: «Пролетариат разъяснит массам толстовскую критику капитализма... для того, чтобы они научились опираться на каждом шагу своей жизни и своей борьбы на технические и социальные завоевания капитализма, научились сплачиваться в единую миллионную армию социалистических борцов, которые свергнут капитализм и создадут новое общество без нищеты народа, без эксплуатации человека человеком». И вот, нищий студент-бездельник дорос до 30-летнего возраста без определённых занятий уговаривает дочку помещицы: «Подумайте Аня, ваш дед, прадед и все ваши предки были крепостники, владев-шие живыми душами, и неужели с каждой ветки, вишни в саду, с каждого листка, с каждого ствола не глядят на вас человеческие существа, неужели вы не слышите голосов... если у вас есть ключи от хозяйства, бросьте их в колодец и уходите. Будьте свободны как ветер». Аня (в восторге): «Как хорошо вы сказали!» Трофимов: «Верьте мне, Аня, верьте. Как зима, так я голоден, болен, встревожен, беден как нищий. И всё же душа моя всегда, во всякую минуту, и днём, и ночью, была полна неизъяснимых предчувствий. Я предчувствую счастье, Аня, я уже вижу его... Вот оно, счастье, вот оно идёт, подходит всё ближе и ближе, я уже слышу его шаги. И если мы не увидим его, не узнаем, то что за беда? Его увидят другие!» Вот та база, на которой пророс, заверился в душах трофимовых твердокаменный марксизм, превратился в необоснованную объективностью жизни веру. Михайловский Н.К., буржуазный демократ, пи сал о социализме: «Экономический марксизм распространяется в критически непроверенном виде, центр тяжести лежит не в науке, а в житейской практике (мечте), устанавливаемой перспективами будущего. Перспективы эти не требуют от усвояющего их немецкого рабочего класса и принимающих горячее участие в его судьбе, ни знаний, ни работы критической мысли. Они требуют только веры».
В своих воспоминаниях В. Бонч-Бруевич писал, что Ленин «сражался не на жизнь, а на смерть» с Н.К. Михайловским.
А что написал в адрес Михайловского для немыслящих мечтателей, верующих в марксизм, самый немыслящий путаник в экономике и в философии, товарищ всех трофимовых, вчерашних и сегодняшних – В.И. Ленин, лежащий уже столетие «святым» трупом у стен Кремля (Вот что! Читайте, внимательно читайте!): «Всякий знает, что никаких собственно перспектив будущего никогда научный социализм не рисовал: он ограничивался тем, что давал анализ современного буржуазного режима, изучал тенденции развития капиталистической общественной организации – и только». «Мы не говорим миру», – писал Маркс еще в 1843 году, и он точно выполнил эту программу – «Мы не говорим миру перестать бороться, вся твоя борьба – пустяки» Мы даём ему истинный лозунг борьбы. Мы только показываем миру за что, собственно, он борется, а сознание – такая вещь, которую мир должен (читай – настойчиво обязан) приобрести, хочет он того или нет». Вот белиберда трофимовцев. Не всякие трофимовцы разобрались в этой словесной белиберде. Но большинство мыслящих знают, что идея, её научность, результативность должна проверяться неоднократными опытами. Потому «научным» марксизм назвать нельзя, даже потому что рядясь, убеждая при этом трофимовых, что сия мечта основана на материализме – глубокая ошибка безграмотного, бездарного, бесхозяйственного семьянина, каким был в действительности К. Маркс.  Даже известное убеждение, что развитие материи есть «борьба противоположностей» – уже неверно. Развитие и жизнь общего продолжается, возникает, торжествует только в союзе противоположностей.
В статье в 1913 г. «К вопросу о диалектике» Ленин подчеркнул, что существует «закон объективного мира» в союзе (в математике – плюс и минус, дифференциала и интеграла, в электричестве – заряд положительный и отрицательный). Но когда он, Ленин, коснулся общественных отношений, то записал: «Общественная наука – это классовая борьба». Но где утверждается, что допускается борьба классовых противоречий до уничтожения одного из противоречий, выползает антинаучность «научного марксизма-социализма», ибо в любой формации материй, объективно существующей, если убрать революционно, настойчиво или случайно-ошибочно, природно-катастрофично одно из противоречий в общем, возникает тут же другая форма и другое содержание материи.
В общественных отношениях существует противоречие между умственным трудом и физическим даже в человеке – в живой форме материи – заложен нетленный закон союза противоречий. Голова не устаёт мыслить даже во сне, а тело требует физических усилий, периодического отдыха. Но голова не может существовать без тела, а тело не может существовать без головы. Единение противоположных тел, мужчины и женщины, даёт в союзе продолжение жизни. Разрушение семьи, а значит – жизни – это современные тенденции к гомосексуализму и лесбиянству.
Залихватская антинаучная марксистско-ленинская мечта по уничтожению мыслительного класса хозяина, «хозяйчика», интеллигента для счастья пролетариата привела 1/6 часть мира – Россию – к развалу, к ненависти к русскому – носителю (насильно) ленинского безумия. Во всех бывших союзных республиках экономика, основанная на ничейной собственности без «хозяйского мужичка», не выдержала испытание временем. И только потому, что ни Маркс, ни Ленин не поняли Гегеля в том, что тот облекал нетленность законов, существующих в природе, в Божественный дух вечности этих законов. Для осуществления мечты-задумки, основанной на домыслии с благой целью улучшения объективных условий бытия, Гегель предлагал путь: а) благая цель, б) средства, пути достижения цели, в) проверка идей с субъективными началами на критериях объективной истины. Однако марксизм не прошёл испытание временем. И «благая цель» неверна, средства для цели не оправдали её (слишком много крови пролито, экономика, основанная на частно-личностном интересе, была загублена, развитие экономики в СССР к 1980-му году прекращено было, наступил кризис, тупик.
Само слово «борьба» противоречий уже предполагает победу одного противоречия над другим. Немыслимо, глупо, божественно недопустимо, чтобы в объективном материализме была победа тепла над холодом или наоборот, чтобы тьма победила свет или был бы вечный день без ночи, или вечная жизнь без смерти. Именно из этих нетленных состояний, союзов противоречий, соткана сила жизни, её дух. Об этой тайне бытия писал ап. Павел: «Что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им (подавляющим истину неправдою) невидимую силу в созданиях мира, через рассматривание творений, видимых, но безответных. Но... дальше этот апостол называет безумными тех, кто понимал Бога как тленного человека с образом птиц, четвероногих и пресмыкающихся. Марксизм убивался в другом противоречии, от другого мечтательного безумия: раз Бога нет, невидим Бог, хотя его творения объективны и видимы в союзе противоречий, то безумный марксист Ленин записал в конспекте «Философские тетради» (1914 г.) «Наука логики»: «Кант принижает знание, чтобы очистить место вере; Гегель возвышает знание, уверяя, что знание есть знание Бога. Материалист возвышает знание материи, природы, отсылая Бога и защищающую его философскую сволочь в помойную яму». Марксизм-идеализм признавал, что прежние философы объясняли законы мира, а он, марксизм, допускал идеалистическое, вне материалистическое, безгранично-либеральное вмешательство в объективные законы. Образно го-воря, признавал, что идея, внедрённая в массы, творит материю, но рассматривая физический труд в союзе с умственным трудом (идейным трудом) на заводе, на фабрике, развивал идею борьбы, а значит победу физического труда над умственным.
Весь материализм построен мечтательно, гадательно на обязательной победе рабочего класса (пролетариата) над организующим, хозяйственным идейно-мыслящим классом. Буржуазия вырастила сама себе «могильщика» - вот главное утверждение идеалистического антинаучного социализма. Корпоративная, дисциплинированная револьверным, расстрельным страхом организованная партия послушных трофимовых уже при жизни «вождя» превратилась в партию обломовых с наличием завистливых, агрессивных бездельников к «крестьянину – патриархальному, заскорузлому, трусливому хозяйственному мужичку, мелкому, но живучему «капиталистику».
6 марта 1922 г. Ленин на съезде металлистов хвалит стихи Маяковского «Прозаседавшиеся» и дополняет, что достаточно посмотреть на нас, как мы заседаем в комиссиях, чтобы сказать, что старый Обломов остался и надо его долго мыть, чистить, трепать и драть, чтобы какой-нибудь толк вышел». В феврале, до заседания металлистов, Ленин написал в записке Л.Б. Каменеву: «По-моему, надо не только проповедовать «Учись у немцев, паршивая российская коммунистическая обломовщина!», но и брать в учителя немцев. Почему не начать с тех немцев, кои, как Вы, видели, поставили в Москве образцовое дело? Если согласны, перешлите Н.П. Горбунову (управдел СНК) нижеследующее, ибо Семашко не исполнит». (Записка от 20 февраля 1922 г.)
Обломовщина, как пустая мечта от пассивного безделья, не подкреплённая объективной решительностью и расчётом, вредна лишь личности одной или нескольким людям, её окружающим или ей подчинённым. Однако обломовщина не только русское явление, в основе которого дворянско-помещичье безделье и прожигание жизни. Явление распространено на все виды деятельности интеллигенции, крестьян, рабочих и коммунистов. Главный обломовец, псевдоучёный, который, как сказал Чехов о другом герое: «Человечина угнетён сухою умственностью, насквозь протух» идеей победы пролетариата над буржуазией, был зарубежный Карл Маркс. Полубог – «очень вумная политико-экономическая фигура» (сло-ва Чехова) – стала эталоном подражания для российского обломова-мечтателя, активнейшего революционера – В. Ленина. Но напомним слова вождя в адрес немцев, написанные в работе «Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905-1907 гг.»: «Немецкие социал-демократы совершенно отказались от всех старых программ Маркса с требованием национализации земли... Никакого народного движения в пользу национализации нет и быть не может. Преобладание юнкерски-буржуазных элементов превратило национализаторские планы в игрушку или даже в ограбление масс. Немцы правы, отказываясь говорить о национализации. Но... (остановись, читатель, и задумайся, что сказал российский обломов-мечтатель дальше) переносить этот вывод на Россию (как делают, в сущности, меньшевики), значит, не уметь думать над задачами конкретных социал-политических партий в особые периоды их исторического развития» (!!!) Спросить бы обломова-мечтателя, лежащего сейчас в мавзолее, зачем навязал России национализацию земли?.. Зачем сделал из крестьян бедненьких, безграмотных и послушных коллективистов?.. Как сказал Сталин о колхозниках что Петров ссылается на Иванова, а Иванов на Сидорова, что земля ничья и отвечать нет кому. Хотя даже на национализированной земле крестьяне соглашались «хозяйничать», но без коммунистов.
 Народники лелеяли мечту о сохранении артелей. Маркс в письме к Засулич тоже ратовал за это, но только в артель надо дать пар и электричество и это будет началом коммунизма. А Ленин был против артелей с их дележом прибавочной стоимости внутри артели: «Это будут те же мелкобуржуазные частные «собственнички». Навязывая мечту о кооперации, он тупился в вопросе, кто будет считать, учитывать и делить прибавочную стоимость в виде зарплаты, что отложить на расширение, улучшение производства, что отложить на разные социальные нужды? Кто должен эти вопросы решать? Кто и как, кому будут кооперативы продавать продукцию, кто устанавливает цены на продукцию?.. решали за колхозника (кое-как) эти вопросы разные Давыдовы, Нагульные, Разметновы без учёта интересов коллектива. Родилась обломовская поговорка: «Работать не будем – всё равно всё отберут по низменной цене». Потом не стали работать, потому что «всё равно хоть что-то дадут». Надо ли было пролить столько русской крови, столько несчастий для России, чтобы спустя 15 лет после признания, что немцы правы, отказываясь от национализации, говорить об обломовщине в 1922 году и давиться мечтой «пригласить в Россию немцев, чтобы учить русских»?
В работе Ленина «Государство и революция» взахлёб рассматривается, какой должна быть первая фаза коммунистического общества (социализм) и высшая фаза коммунистического общества (коммунизм). Младший Обломов – Ле-нин – хвалит мечту Обломова-старшего – Маркса, что при всестороннем развитии индивидуумов вырастут производи-тельные силы и  ВСЕ  ИСТОЧНИКИ  ОБЩЕСТВЕННОГО  БОГАТСТВА ПОЛЬЮТСЯ ПОЛНЫМ ПОТОКОМ...и общество сможет написать на своём знамени: «Каждый – по способностям, каждому – по потребностям». Мечта-пафос, мечта -эйфория столкнулась с законами природы, о которых Гегель говорил, что их нарушать нельзя. Сегодня ни один обломовец-марксист-ленинист не повторит абсурд пафоса о всех источниках, что они польются полным потоком. Всего лишь 50-60 лет назад мир-человечество осознало, что земные источники не бесконечны и литься они в недалёком будущем уже не будут, их возможно надо будет экономить и строжайше нормировать. Очень правильно Н.К. Михайловский критиковал марксизм в том, что он увлекает рабочих не знанием, не работой критической мысли К ПЕРСПЕКТИВАМ. Перспективы требуют только веры. Добавим нынче, что истинный материализм должен признавать законы природы в союзе противоречий. Стоять на их охране, а не на уничтожении одного противоречия другим. Если это, как сказано ранее, происходит, рождается автономно другая форма материи. Социализм угробил экономику СССР. Массовая обломовщина стала нормой бытия. Неконкурентная экономика развалила страну. И все беды, обиды за голодоморы, раскулачивания свалены скопом на Россию и на русских. Русский язык изгоняется из всех бывших республик. Попытка «ассимилировать» нации через плановое мировое пролетарское единство потерпело катастрофу.
Ленин в статье «Националистический жупел «ассимиляторства» писал: «В Соединённые Штаты Северной Америки Европа за 10 лет отпустила с 1891 г. по 1909 г. 10,9 миллионов человек. лишь в штате Нью-Йорк было по переписи населения на 1900 г. 78 тыс. австрийцев, 136 тыс. англичан, 20 тыс. французов, 480 тыс. немцев, 48 тыс. шведов, 37 тыс. венгерцев, 425 тыс. ирландцев, 182 тыс. итальянцев, 70 тыс. поляков, 166 тыс. из России (большей частью евреи). Подлинная экономика не терпит границ, ни национальных, ни религиозных, ни расовых. «Рыночная капиталистическая экономика, – пишет Ленин, – походит на мельницу, перемалывающую национальные различия. И то, что в крупных размерах происходит в Нью-Йорке, происходит также в каждом большом городе и фабричном посёлке. Ассимиляция наций капитализмом – величайший исторический прогресс разрушения национальной заскорузлости, различных медвежьих углов – особенно в отсталых странах вроде России». Единого действия в стране пролетариев всех республик, на единении Союза ССР, на бесхозных началах всего и вся в государственной экономике не получилось. Диктатура идеализма партии унижала народы, их национальные признаки, разрушая церкви, костелы, синагоги, мечети. В США, несмотря на «ассимилированную» экономику с опорой на государственный английский язык, все нации имели свои газеты, литературу, церкви, театры, клубы по интересам культуры и т.д.
Материалист обязан стоять между индивидуалистом и коллективистом, между двумя противоположностями, крепить их союз, а не травить «борьбу» между ними до победы одного над другим. Идеализм Маркса и его последователя-обломовца Ленина объединил (мечтателей «победы» – разрушения) обломовых, трофимовых, которые по трагикомедии А.П. Чехова мечтали «о высшей правде, о высшем счастье, которое только возможно на земле и гордо шли в первых рядах».
Лопатин (предприниматель, вышедший из крепостных) спросил Трофимова: «Дойдёшь?..» Ответ: «Дойду! (Пауза...) Дойду или укажу другим путь, как дойти!..» Через 13 лет (после революции) сотни памятников «вождя» лепились с указующей рукой, куда идти...
Общинное землепользование крестьянами тормозило индивидуалистов-«хозяйчиков», в общинном землепользовании тлела равнодушная обломовщина, безынициативная, безответственная, уповающая на царя-батюшку, на барина-обломовца, безразличного к земле, к её плодородию. Потому Столыпин, прошедший школу самарского губернаторства настаивал на наделении крестьян землёй. Он писал: «Нельзя любить чужое наравне со своим, нельзя заставить обхаживать, улучшать землю, находящуюся во временном пользовании, наравне со своей землёй. Искусственное в этом отношении скопление крестьянства, уничтожение в нём врождённого чувства собственника ведёт ко многому дурному и главное – к бедности. А бедность, по мне, худшее из рабств».
А вот, что писал Ленин: «Если столыпинская реформа, политика продержится достаточно долго, тогда добросовестные марксисты прямо и открыто выкинут вовсе всякую «аграрную программу», ибо после решения аграрного вопроса в столыпинском духе никакой иной революции, способной изменить экономические условия жизни крестьянина даже быть не может. Вот в каком соотношении стоит вопрос о буржуазной и социалистической революции». (Полн. собр. соч., т. 17, стр. 20)
Так великий русский рассказчик, врач и литератор показал истоки болезни общества, болезнь которого имела и имеет своё начало в болотном слое разночинной интеллигенции, которая не понимала и по своей природе занятий, не вникала и не вникает в тонкости, в психологию творчества инженерно-рабочей интеллигенции, где больница, где большая часть времени отдаётся производительному ежедневному труду, а не мечтательности о будущем в революционном исполнении. Так, Трофимов произносит целый монолог о плохом в среде интеллигенции и в рабочей среде. «...Укажите мне, где у нас ясли, где читальни?.. О них только говорят много и в районах пишут... Есть только грязь, пошлость и азиатчина... Я боюсь и не люблю серьёзных физиономий, боюсь серьёзных разговоров. Лучше помолчим!» У этого разночинца-трофимова любимыми занятиями являются или безудержный, нудный, легкомысленный и беспредметный трёп или... помолчим». И было бы лучше. Лучше бы прислушивались к Лопатиным! Было бы это эволюционно, а не революционно. Лучше бы молча учились серьезно работать, а не вести зряшные, пустые «серьезные» разговоры.



ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ КАУНОВА Ф.С.
 «ФАРАОНЫ ХХ ВЕКА»

« Нормальный здравомыслящий хозяин не вмешивается в решения своего соседа, что сажать, как сажать, когда ухаживать, чем подкормку делать и т.д. Нормальная женщина не будет рекомендовать другой женщине, навязывать свою любимую помаду или свои духи. Вот потому Уинстон Черчилль в марте 1946 года (через год после кровопролитной войны) в Фултоне (США) заявил: «Я не верю, что Советская Россия хочет войны, скорее, она хочет, чтобы ей досталось побольше плодов прошлой войны, и чтобы она могла бесконечно наращивать свою мощь с одновременной экспансией своей идеологии». Русскому ли крестьянину или рабочему нужно было присутствие в «лагере социализма», из которого он в своей стране пытался вырваться, а не то, чтобы навязывать «железный занавес», о котором говорил Черчилль. «Фараону» Сталину, построившему социализм в «отдельно взятой стране», хотелось (без надежд на III интернационал) построить социализм в оккупированных территориях, то есть освобожденных от фашизма, но не освобожденных от социализма. В этом сегодняшняя трагедия Русского мира».









Самохвалову Нестору Антоновичу
и другим оппонентам
Деду Трофиму Ивановичу посвящаю

ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

О Марксе. Энгельсе... ни при какой погоде,
Я этих книг, конечно, не читал.
С. Есенин

Дед Есенина, читаем,
Славил драки, синяки,
А я деда вспоминаю,
Как мой делал кизяки.

Мне с шестого класса Маркса
С кизяками преподал,
Я — по дедову наказу,
Позже — Энгельса познал.

Пионером, кстати, не был,
Но лом железный собирал.

Я ж родился старовером,
Галстук — грех, не надевал,
В лагерях не отдыхал.
На каникулах я с дедом
Кизяки заготовлял.

Грамотёшки было мало,
Дед мой классов не кончал.
Был рачительным, бывало,
От труда не уставал,
С кизяком науку Карла,
Мне - юнцу преподавал:

«Если вмял солому в тесто,
Хоть вонючее оно,
Получаем, как известно,
Материал, а не говно».

«Тут прибавлен труд наш с потом» -
Толковал мне мудро дед.
Труд с наукой даны оптом, -
На всю жизнь остался след.

А Маркс в бездельи изнывал,
В экономике – профан,
(он с семьею голодал),
В философии плутал –
(осчастливить мир желал).

Для наивных простаков,
Стад завистливых ослов
Накалякал «Капитал».
Фридрих Карла обожал,
Друга хлебушком снабжал —
Доработал «Капитал».

«Капитал» в Европе вышел,
Там внедренья не нашёл.
Русь царёва стала «крышей»,
Он «жильцом» туда пришёл.

Были жертвы лихолетья,
Власть бездарных болтунов —
Жуть — восславила в столетьи
Чушь ошибочных основ.

Отравилась Русь марксизмом,
Пятилетки не спасли.
Век давилась коммунизмом,
Развалилась на куски.

Я поэту Мариану
Рассказал про Марксов бред.
Мариан, сатирик знатный,
Выдал с юмором ответ:

«Дед твой был, конечно, прав:
Создавая «Капитал»,
Маркс последствия не знал, =
Не был с дедом он знаком,
Не лепил с ним кизяков».


 К 100-ЛЕТИЮ
СО ДНЯ СМЕРТИ
В.И. ЛЕНИНА

В письмах к А.М. Горькому главный большевик своих единомышленников называл беками, а меньшевиков – меками.

Главный бек писал короче,
Ненавидел меков очень.
Беки с кровью к власти лезли,
Меки вскоре там исчезли.
Их те беки разогнали,
А то больше расстреляли
Да по тюрьмам рассовали.

Не любили беки мекать,
Им хотелось больше бекать
Да страной борз; рулить,
А противников гноить.
Кто не мекал и не бекал,
Но слегка о чём кумекал,
За границу выдворяли,
Диссидентом объявляли.
И кто вякал невпопад,
Тот лишался всех наград
И в тайге дрова пилил,
Уран, золото добил.

Пресса стадно проклинала,
Власть кумекать запрещала.
Чушь пороли их генсеки,
Чтобы смирно блели беки.
Коммунизмой их нудили,
На плакатах так вопили:
«Вперёд к победе коммунизма!»
«Да здравствует
                коммунизм!»...
Но старели, жуть, генсеки,
Уходили в ад навеки.
Беки слёз не проливали,
Враз генсеков забывали,
Быстро лозунги меняли.
Тут же нудные писали:
«Партия и народ – едины!»
«КПСС – ум, честь и совесть
                нашей эпохи!»

И явился вдруг генсек
(Чтоб страну добить совсем),
Разговорный, хоть плешивый,
Моложавый и красивый,
Но не в меру и болтливый.
Он сказал народу так:
«Был в стране у нас бардак,
Потерпите, не скулите,
Да за водкой зря не стойте,
Пузо к рёбрам подтяните,
Виноградники срубите.

К нам припёрлась перестройка,
Будет всем жратва
                пристойна».
Приуныли беки хором:
«Не терзай ты нас укором,
Пили, пьём и будем пить.
Мы ж не сможем
                трезво жить!»
Заболтал генсек тех беков,
Был генсек, кажись, бербеком.
Что по limbe молдаван,
То по-русски – el baran
;i a fost nebun болван!
За границею болтался,
С президентами якшался.
Нет, ни с кем там не бодался.
Лобик с плешью там чесали,
Словоблудьем обливали,
Миротворцем посчитали,
Соблазняли, награждали.

Был напичкан их обманом,
Там он выглядел бараном,
Стал заласканным как пёс,
Тот обман в Россию вёз.
Возбудились горьки вздохи,
Возродились скоморохи,
Все экраны заполняли,
Плюрализмом охмуряли.
Скоморохи, чумаки
Наполняли кошельки.

Петушились плюралисты –
Оглушились коммунисты.


Стадо беков (19 миллионов!)
                растерялось,
Проболталось, обленилось,
Перестройка провалилась –
Страна тут же развалилась.

Быль, что боль, даёт совет:
У Кремля лежит главбек,
Что Россию мучил век.
Сотню лет шайтан лежит,
Толпы вносят платежи.
Не пора ли труп убрать
И глубже с мамой закопать?!!..




МНЕ МАМА ТИХО ГОВОРИЛА...

Мне мама тихо говорила:
«Зачем покинул дом родной?..»
Она любила и простила,
Но позже с грустью заявила,
Что брата я увлёк с собой.

Сестра ушла в подворье мужа,
Родным становится скучней,
Придет зима – ночная стужа,
Тропа к колодцу станет уже,
Ведро с водой нести трудней,
А звать домой, то будет хуже,
Ушедших в город сыновей.


Они в подворье не вернутся,
Прилипли к жизни городской.
Без нас они потом очнутся,
Ранимы собственной судьбой,
Когда их дети разбредутся,
Чтоб гнёзда вить в стране чужой.

Я сын твой, мама, не безродный,
Не блудный сын и не блатной.
А гнал из сёл нас Ленин вздорный,
Колхозным строем опьянённый,
Он издевался над страной.


Колхозы землю отобрали,
Работа шла на трудодни,
На них копейки получали,
Пшеницы зёрнышки считали
В родной Куниче земляки.

В колхозе я денёк трудился,
Каменья к кладке подносил.
Сосед по кладке удивился,
Отца с пристрастием спросил:
«Зачем ты сына пригласил?..»

Отец в колхоз меня не волил,
Не звал каменья зря носить,
Лишь жить по совести позволил:
«Живи, сынок, по Божьей воле,
Трудись, не грабь и не проси».

Полвека я столицу строил,
Дома, кварталы для жилья.
Меня Господь на труд настроил,
Квартиры детям с ним построил,
Чтоб с миром полнилась семья.

Однажды мамочка спросила,
Глаза от слёз платком прикрыла:
«Доволен ты своей судьбой?» –
– «Меня судьба от бед хранила,
Семейным счастьем наградила,
Доволен пройденной тропой».

Тропу по жизни завершаю,
Но дом родной, мой век, со мной.
Моих родных не забываю,
Дом в Куниче посещаю

И в мыслях маме отвечаю,
Что дом родной всегда со мной.

Сестричка в доме сохраняет
Архив святых, старинных книг.
С приездом книги те листаю,
Приезд свой праздником считаю,
Причастьем к вечности на миг,
                Приезд свой праздником считаю,
                Причастьем к вечности на миг....


15 декабря 2023 г.
Каунов Ф.С.