И секутся секунды, как волосы,
И просеяв пески пустословия,
Изобилия рог подневольно сдам
Лаконичности, горем не сломлена.
Вдохновение выдохлось, кончилось,
Напустив фимиам безразличия,
Но шумят тусклой массы закон и
Яркость в грунт болью затоптанной личности.
Стихословь, не прибегнув к словесности,
Стихозвучь, расторгая гармонию,
Сталактит леденеющей вескости
Чрезвычайно практичен, как мора яд.
За «хотя» – потаённое «нехотя»,
Вожделенна лишь суть нехотения,
Тщетность – видимых жизней синекдоха,
Признак солнца – в душе, не на темени.
Не сочтёт на обман напоровшийся
Лесть за почести или за искренность,
За порогом доверья – «пороковость»,
Фальши мумия иезуитская.
И души галактический Аустер-
лиц сравним с сицилийским художеством,
Федерация схимника – в ауте,
Неприязни приемлю как должное.
«Ничего»… Эта фабула лучше, чем
Беспорядочных шансов ротация,
В амплуа раболепной послушницы
Век непройденных вех коротается.
В когнитивной провинции душности
Россыпь рос заблестит изумрудами,
В литургическом звоне грядущего
Симультанно проснусь и замру.
Аминь.