— Ремня дам! — кричал родитель, размахивая им так, будто отбивался от комаров. А средство для угрозы, к слову, когда-то было супер-модным и дефицитно-дорогим. Ремень из натуральной кожи племенного испанского бычка с бляхой в виде бронзового желудя. Красотища неописуемая.
— Всыплю!
— Удумала!
— Это же надо!
— Это как вообще?!
Кошка устало приоткрыла левый глаз и посмотрела на семейство, живущее в её доме. С утра орут. Нет ей полосатой спокойствия, а ведь она не молода уже. Можно сказать — преклонных кошачьих годов. Хотя желудь на ремне намного старше.
Отец выдохся. Мать так вообще сбежала с поля боя, нагло дезертировав на кухню пить чай с плюшками.
А чадо сердито сопело сидя в кресле.
— Ты зачем у петуха перья из хвоста выдернула? Олька, что ж ты за человек такой? Как он теперь ходить будет? Куры засмеют.
— Веер сделала. Чтобы как в кино.
— Сил моих нет.
Ремень торжественно был водворен обратно на гвоздик, вбитый в стену. Желудь гордо поблескивал в лучах заходящего солнца. И никакой он не старый. Он, вон, как сверкает.
— Где ремень? —вновь вопил глава семейства. Ремень скрипел кожей, понимая, что является частью этой ячейки общества, и без него совсем никак.
— Ты что натворила, горе луковое? Мать довела.
Мать на кухне пила валерьянку. Деточка на этот раз угробила простыню и немного собственные коленки. Она, видите ли, парашютист, а с сарая самое то—прыгать, распугивая несчастных курей. А они ещё от пропажи петушиного хвоста не отошли. Стресс у них, причем коллективный.
- Я когда-нибудь всё-таки дам тебе ремня.
Слабая половина семьи устало сидела на скамейке в саду. Сильная её часть снова размахивала ремешком, пытаясь напугать непоседливого ребёнка. На этот раз егоза услышала, что соседи привезли откуда-то собаку и боятся её кормить. Несчастному пёселю подсовывали еду в чашке палкой и трусливо сбегали.
—Не злой он, — подумала сердобольная девчонка, —голодный просто, —и, прихватив пачку печенья, отправилась угощать волкодава. Когда соседка вышла дабы покормить питомца, то обнаружила весьма занимательную картину: волкодав и девочка, дружно поедающие печенье. Седых волос в голове Елены Александровны однозначно добавилось. Мысленно она перекрестилась и, на всякий случай (если собакен откусит голову этой малявке), написала завещание.
— Толку от твоего ремня нет.
— Бить ребенка нельзя. Пугать можно.
— Олька! Куда ты опять подевалась?
Послеобеденный зной заставил попрятаться всё живое. Только свинья в сарае отчего-то ворчала недоуменно.
Вроде как, хозяева, поросёнка не хватает. Всех пересчитала раз десять, а, всё равно, не хватает.
- Олька, Оля!
Нашли в саду в зарослях вишни. Завернув кого-то в одеяло, напевала колыбельную из передачи «Спокойной ночи, малыши ». Свёрток тихонько похрюкивал и пытался сбежать.
Ремень ликовал. Старый жёлудь блестел на зависть местным сорокам. Да они до появления этого чуда в семье в шкафу лежали в кромешной темноте и вдыхали ненавистный нафталиновый запах. Шуба там отродясь не водилась, а моль один раз только покусилась на ремень. То ли дурная была, то ли слепая. А стала ещё и беззубая.
Единственную дочь любили и на каждый день рождения дарили по красивой кукле. Глазки — во, волосики — тоже ничего так, губки бантиком и платьица.
Родители спокойно поливали свои грядки, а вернувшись домой, застали компанию налысо подстриженных кукол во главе с их дочерью. Себе она успела обстричь только чёлку.
— Хорошо начала с кукол.
– Угу.
Ремень от шока забыл, как скрипеть. Да и, вообще, его эти пластмассовые лысые существа напугали до жути.
На восьмое марта нужно поздравлять маму. Так сказала воспитательница в саду. Та самая Елена Александровна, которая соседка и седая немного. И, как говорится: самый лучший подарок — это подарок, сделанный своими руками.
С утра родители проснулись от едкого запаха краски. На беленой стене свеженарисованные синие ромашки поражали воображение и нервы. И надпись еще (ну какая открытка без этого?) . Так то совсем непонятно, какой праздник.
"Мамачки с днём пабеды от Оле. Спфт»
Почему с Днём Победы, и что обозначали последние буквы никто не понял, а сама художница забыла.
И, самое интересное: ремнем в этот раз угрожали папе. Ибо, нефиг оставлять банку с краской у забора, да ещё и плохо закрытую.
— Шикарно, — сказала мама.
И это она ещё не видела вырезанных цветов на скатерти.
В общем, ремню некогда скучать. Столько дел, что жёлудь кругом. Не то, что раньше: привезли и забросили в шкаф. Шкафы, правда, менялись, как и поколения, но то ли отпрыски раньше были послушнее, то ли средство для воспитания отличалось от нынешнего.
- Ольга! —Папа был в гневе.
Кошка спряталась от греха подальше, а мама, успев поржать от сложившейся ситуации, тихо икала, попивая чай с мятой.
— Где этот чертов ремень?!
Ремень предусмотрительно прятался в шкафу вместе с Олей и молью. Моль вообще непричастна к происходящему, но вылезать боялась. Мало ли, под шумок и ей достанется на орехи.
А все эти прятки случились после того, как стало понятно, что стрижка папиных усов не удалась. Потому как подстригаемый храпел, и получилось неровно.
— Зато ты так выглядишь моложе. Чай будешь, с плюшками?
Мама, наверное, адаптировалась. Или валерьянка закончилась.
—Купи ты ей скакалку, — негодовала сердитая матерь, — Ты посмотри, что она сделала этим ремнём.
Естественно, что использование предметов не по назначению чревато последствиями.
Жёлудь переживал. Деточка, вообразив что ремень— это скакалка , со всего размаху засветила себе в лоб бронзовой прелестью. И, в итоге, по вечерам освещала домишко своим налобным фонариком.
—Бдыщ и трямс!
— Мря, —у кошки не осталось слов. Такого она ещё не видела.
— Да сколько можно! — и ремень в кои-то веки, был солидарен с орущей родительницей.
— Чем мне теперь краситься? — Кричала она и размахивала мухобойкой.
—Воо, теперь-то ты меня понимаешь, — папа поправил очки на носу и снова уткнулся в газету.
Мать без косметики гораздо красивее.
Оконные стёкла в нарисованных помадой сердечках поднимали настроение всей округе и давление хозяйке косметички .
— Я больше так не буду.
— А больше и нечем.
— Вы знаете, тетя Лида, у меня почему-то по всему огороду подсолнухи всходят. На всех грядках. Не пойму, откуда они взялись.
— А не твоя ли помощница насеяла? На прошлых выходных слонялась по огороду.
При попытке ликвидировать всходы рёв поднялся до небес. Вороны, дремавшие на тополе, дружно решили вить гнёзда в этом году где-нибудь подальше. Поэтому малолетними подсолнухами решили поделиться с соседями.
-Баблида!Баблида-а-а! А если у вас в подсолнухе тигр поселится, можно я его заберу?
— Олька, ты что наделала! Ну часы то в чем виноваты?
Разобранные часы с кукушкой и огромное разочарование, горе исследователя. Она-то думала, что птичка живая, и её нужно отпустить на волю. Пусть кукует где-нибудь в лесу, а не у них дома. А она вот совсем не живая, а очень даже дохлая.
Мама втихаря радовалась: подаренные свекровью часы, ей никогда не нравились. Папа пошел прятать будильник и, на всякий пожарный, наручные часы. Ремень молчал— эта непоседа уже пыталась оторвать жёлудь, да силёнок не хватило.
— Оля, Ольга!!
— Опять что-то нашкодила?
- ЗдрасьтебабЛидянечаянно, —протараторила бедовая девчонка, мелькнула светлым платьем и затихла где-то в густых зарослях сирени.
— Олю не видели?
— Нет. А что случилось?
— Зебра у нас случилась.
— Батюшки. Как это так?
— Собралась баню белить, развела известь, а она добралась и на корове полоски нарисовала. У нас теперь не Зорька, а зебра полосатая.
—Оля, ремня дам!!
— Ну, вы посмотрите, довела отца. Пойду ему валерьянки дам.
— Пап, а тебе этот ремень очень нужен?
— Да не особо, а что?
— Можно я его себе заберу? Сделаю из желудя брошь на пальто. Все девчонки обзавидуются, раритет какой. А в ремне поменяю пряжку и повешу на стенку. Вдруг пригодится когда-нибудь.