Свет мой, дерево, в грозовом
небе летят журавли.
Каждый помнит, что в небе том
им далеко до земли.
Крик, минута, гляди, гляди,
точно люди летят.
Но у каждого впереди
острые брызги торчат.
Их орудий помнят
пальцы или крылья,
и чуть-чуть хвостатее,
и чуть-чуть лохматее -
хвост у них огромный,
лапы выше крыши.
Любви, любви.
Но пока никто не умирает,
но пока ее он обнимает,
в небе грозовом облако знобит
и пожар внезапный, может, извинит.
Он ее кидает
на матрас огромный.
Журавлиным стая
до аэродрома
жесткою посадкой.
Может быть, истома
и гром, приди.