Творец,
Бессильный,
Беззлобный,
Он поднял палец,
Разинув беззубый рот,
Но не смог искромётное слово
Швырнуть в тупоумное рыло:
Оно будто просило
И даже умоляло:
«Оставьте
Ваше чтиво!
Оно
Давно приелось
Редакторам
И издательствам!
Завершайте скорей
Издевательство
Над добропорядочными умами,
Витающими в белых облаках,
Прозванных грозовыми тучами.
Ищите занятие получше!
Снимите маску инквизитора!»
Он ушел,
Взяв под мышку охапку листвы,
Исцарапанной нервными буковками
И взъерошенными закорючками
С точками и запятучками.
Он ушел,
Как уходят многие,
Подаривши ноги
Другим калекам.
Таков ли ты, Человек
И достоин ли
Называться Человеком?
Может,
Роду своему и потомкам
Сотворишь ты иное названье,
Ибо вот – всё людское
Запятнало своё прозябанье,
Вывернув шиворот-навыворот
Святыни и храмы с колоннами,
Подпиравшими немощь смертных и
Служивших притоком
Реки Силы,
Источник которой
Был вынужден стать нерушимым.
Творцы!
Где вы?
Я не вижу вас!!
Я насмотрелся на пляс
Вошек «бесподобных»
И хорошенько потряс их за тонкие ноги!
Творцы!
Неужели вы глухи иль слепы?
Неужель разучились искать –
Себе подобных?
Неужель предпочли писанину,
Что в уборной стыдятся использовать,
Бурному слову,
Не страдающему коррозией?
Что он сделал вам, силы небесные, ангелы и черти?
Разве разнёс преисподнюю?
За что вы лишили творца
Глаз и ушей?
За что заморозили
Пламенные сердца?
Ловят в заиндевелых стёклышках глаз остроногие блики от гениальных сплетений слов и,
Подобно матёрым критикам,
Эти бесплотные твари смеются,
Желая приятных снов,
Зная, что всю ночь не дадут покою
Навязываньем смердящих идеалов.
Ах, если б публика поняла,
Как достали
Творца:
Тишина.
Рой сомнений.
Борьба.