Однажды наш первый взвод заступил в наряд по солдатской чайной. Это был сверхблатной наряд. Он так назывался почти официально. Солдатская чайная - это полукафе для солдат,священное и вожделенное место. Там можно было покушать, почти как на «гражданке». Отстояв очередь, можно было купить стакан сметаны, пару пирожных или сочников и др. Для молодых воинов (первые полгода) «чайник» был вообще недосягаем. И вот наше подразделение выстроилось в стеклянном холле чайной и замерло в ожидании распределения по местам работ. Я и мой друг Валера особенно ни на что не рассчитывали, чистого места нам было не положено (мы с Валерой и года не прослужили). Нас назначили мойщиками пола в обеденном зале. Мытье пола в чайной не являлось особенно сложной работой, и это назначение нас вполне устроило. Полдня мы не торопясь развозили мыльную пену по залу, потом сгоняли ее размочаленным краем куска ДВП, а потом протирали пол полусухими тряпками. Так бы мы благополучно и доработали до конца наряда, если бы не случай. Часа в два дня из двери, ведущей в подсобные помещения, выбежала чем - то обеспокоенная женщина, схватила нас с Валерой за рукава и повела за собой. Так мы попали в святая святых «чайника» - кондитерский цех. Женщина сказала нам, что к солдатикам (два мордоворота из увольняемого призыва), работавшим здесь до нас, приехали родственники и они отправились в «целовальник» - комната для приезжающих. Мы взяли мыло и тряпки и начали выполнять ту же работу, что и в обеденном зале, но на площади в пять раз меньшей. Это продолжалось до тех пор, пока одна из кондитеров не обожгла себе руку, задвигая очередной противень с кексами в электрическую печь. Женщина, отчаянно размахивая кистью руки, попросила нас ее подменить. Мы поняли : это улыбка фортуны. Такса была обговорена и утверждена: мы выполняли шикарную работу за две банки сгущенки на брата и за четыре кекса с каждого противня. К середине второго дня наряда, обалдевшие от счастья поварихи, вальяжно стояли у окна и курили. А мы с Валерой метались по цеху, то загружая в тестомещалку маргарин, муку и яйца, то ловко вляпывая кусочки теста, напичканного изюмом в формочки, то, обдаваемые жаром, задвигали очередные противни в жерло печи. Кексов и сгущенки уже не хотелось, они подкатывали под горло и вызывали отвращение. Мы осознали свою значимость и работали, подстегиваемые каким - то сумасшедшим корчагинским энтузиазмом. Положенные нам кексы мы сложили в коробку из - под маргарина и отнесли пацанам в обеденный зал. Все были сыты и довольны. До окончания наряда оставалось часов пять. И тут в кондитерский цех вошел тощий , похожий на высохший мухомор прапорщик - начальник чайной. Прапор оглядел всех присутствующих крысиными глазками, его лицо побагровело, а затем посинело. Разбрызгивая слюну, прапор обматерил женщин, а затем нас с Валерой. Он объявил нас снятыми с наряда и приказал доложить об этом командиру батальона. Мы с Валерой грустно поплелись в штаб. Командир батальона майор Юрий Иванович Савельев - отличный человек, посмеялся над нашим рассказом. Сказал нам, чтобы мы не вешали носы, нашли где - нибудь ведро побелки и побелили бордюры на плацу, чтобы прапорщик видел, что мы примерно наказаны. К вечеру мы стащили ведро побелки в резервно - строительном батальоне и побелили бордюры.
26.12.2023