Люди книг все умерли,
не обманули.
Чем больше ушедших,
Тем меньше давят,
Как написал о любви Бернулли
Взглядом на бытие удава.
Крышки сдвинуты, я пробираюсь.
Прощальный подарок поклонниц-жандармок:
гроба раскрыты, за ярусом ярус,
От брунов джордАнов и до жанн дарок.
На выбор любые могу останки
Вывалив, лечь правильным курсом,
Кто вызубрил довольно морзянки,
Гаджеты может выкинуть в мусор.
Ослабит хватку поэт костяной,
Я лягу величественный на злО всем.
Мой Пушкин
Пушкин мой -
Саша, на выход, не косим.
Я теперь чел книги, и к неге
Имею привычку вечную:
Свинчу винил водки «Онегин»,
Слушая скрипку овечью.
Снаружи одни крокодилы гуртом,
Но тоже клацают азбукой морзе,
Как будто зима ледяная кругом,
Но всё не сдохнут, ведь ад не мерзнет.
Проклятых катов мутна протока,
Особенно песенно-стихотворная.
Читать не хочешь о них про то, как
Лакали кровь, запивая снотворным?
Усталый тащу себя к стеллажу
Наверх - планетного инородца,
Я вслух давно никого не сужу -
От слов молчащих стремянка трясется.
Голубомундиристого пашу
Прославив, не бойся, Саша, я скоро
Твою графоманию перепишу,
Только б ты избежал позора.
Тем более что мои ушли
Фанатки за новыми доскАми, лесом,
Тем более, Пушкин, что Натали
Уехала в Сенегал с Дантесом.